– Значит так, – заговорил тот из трубки, выдержав двух-трёх секундную паузу, – твоя реальная позиция на сегодняшний день: околотить свой дом досками и убраться из него к едрёной матери. Подойдут мои люди и помогут тебе заполнить нужные бумаги. И тогда мы заложницу отпускаем и ты, как помеха, роли никакой для нас уже не играешь. Как тебе такая растасовка?
– Ты хочешь выгнать меня из дому? – уточнил Юрий то, что уточнять не было необходимости, но сказать ему на это было больше нечего.
– Не выгнать, дурак!, а предостеречь от серьёзной опасности. Тебе только кажется, что тебе в скором будущем ничего не угрожает. Но я тебе ещё раз повторяю: ты включи в работу своё богатое воображение – свою безграничную фантазию.
– Знаешь что, – говорил ему Юрий, – вообще-то мне сейчас не о чем с тобой разговаривать, кроме единственного… – и, быстро решившись, спросил: – Ты у меня на чердаке никогда не был?
– Может быть и никогда, – ответил тот, – а может быть и именно я утерял там большенький листок с началом своего – не самого удачного – романа. А ты, случайно, листок этот не читал? Только честно, потому что врать мне бесполезно.
– Значит ты и есть тот "писака"? Мне менты мно-ого о тебе рассказывали. И всё это…
– Всё это не для тебя, – перебил его тот.
– Вот как? – усмехнулся Юрий. – Чтобы правда не выколола мне глаза? Ну а что же тогда для меня, если не это?
– Ну, например, продолжение того, что ты не дочитал. И много-много чего ещё. Всё это исключительно для тебя. То, о чём ты мечтал, но на что у тебя не хватало фантазии, мастерства, времени и… Господа Бога, который поставляет многим творцам материал для работы.
– И всё это вместе с – разумеется – Аллой, которая в данный момент находится в полной неопределённости – наверняка ей понадобилось уехать куда-то, – ты меняешь на мой дом, сделал Юрий вывод. – Я не спорю, может меня впереди и подстерегают какие-то не приятности, но… тебе не кажется, что с твоей стороны неплохо было доплатить?, ну, хотя бы, какой-то залог для некоторой уверенности.
– Денег, что ли? – незаметно усмехнулся тот.
– Денег, родной, денег. Сейчас все только о деньгах и говорят.
– Не думай о деньгах, – произнёс ему голос. – Сейчас для тебя деньги, это ГЛУПОСТЬ. Подумай лучше о чём-нибудь гораздо большем.
– Ну и что же ты для меня собираешься сделать?
– Сделать я могу дохрена чего, – ответил тот. – Вся проблема в том, что ты со мной ещё не встречался и даже не догадываешься, ЧТО я могу собой представлять.
– И не дай Бог мне догадаться или встретиться с тобой! Да? – усмехнулся Юра.
– Ну, не так чтобы и "не дай бог", – произнёс тот скромноватым голосом. – Страшного такого для тебя во мне пока нет. А встретиться, мы обязательно с тобой встретимся. Но только после того, как начнётся плохо либо хорошо. Я надеюсь, ты понимаешь, о чём я.
– Я много чего понимаю, – говорил Юрий, в то время как неподалёку от него уже остановилась какая-то парочка и неподалёку от парочки – невысокий кучерявый старичок с клюкой, очень сильно напоминающий собой Белянчикова из любимого Юриного телесериала "Клубничка", который давным-давно закончился. – Я также не исключаю и то, что это всего лишь…
– Да-да, – дополнил тот за него, – "блеф". Понимать, это твоё право. Твоё право также искать разницу между хорошим и плохим, в зависимости от того, что тебе придётся выбрать. Но помни, время не стоит на месте. И, даже если ты и примешь какое-нибудь решение к сегодняшнему вечеру, то всё равно можешь опоздать. Понимаешь? Так что позванивай по тому же номеру в течение нескольких минут. Не буду тебя задерживать, а то люди – трое людей – тоже хотят позвонить.
– Ты что, где-то рядом? – спросил Юрий. – Откуда ты знаешь, сколько здесь кого?
– Нет, Юраша, – усмехнулся в ответ голос, – я далеко. От твоего телефона я ЧЕРТОВСКИ далеко! Просто я могу многое чувствовать. Спроси, например, у того старичка с клюкой, который час, и он обязательно пошлёт тебя на три буквы, могу спорить.
– А ты с ним сговорился! – "угадал" Юрий.
– Нет. Просто… – попытался он объяснить причину, подобрав нужные слова. – Просто во мне всё есть. Понимаешь? Всё, что ни возьми, всё есть. Так-то. А теперь я разъединяюсь. И вот что: сделай хорошее дело, попроси молодых людей, что стоят за тобой следом, уступить место старичку; они, в отличие от него, никуда не торопятся и говорить по телефону собираются долго и о какой-то ерунде. А ты мне ещё позванивай, если что надумаешь, – и раздались гудки.
Юрий, повесив трубку, посмотрел на старичка и молодых людей; и, действительно, в отличие от молодёжи, старичок как будто дожидался не телефона-автомата, а стоял в очереди в общественный туалет, справить малую нужду. И сразу, как молодёжь двинулась к телефону, готовая оттолкнуть Юрия, если он начнёт загораживать им дорогу, Юра обратился к ним: Молодые люди, вы не возражаете, если старичок вперёд вас позвонит? Он буквально полсекунды у вас отнимет.
– Да бога ради, – пожали те плечами, слегка удивившись (им было чему удивляться), и пропустили вперёд себя старичка, который тут же выдохнул с облегчением и бросился набирать номер, не потому, чтоб занять у "воспитанных молодых людей" как можно меньше времени, а потому что действительно сильно спешил.
Отойдя от телефонного автомата подальше, Юра не погрузился в размышления, а оглянулся в сторону телефона, у которого парень с девушкой о чём-то постоянно перешёптывались, мельком поглядывая в Юрину сторону, изредка похихикивая; Юра надеялся, что сейчас на противоположном конце провода 66-66-66 тот парень с низким голосом заливисто хохочет, потому что кучерявый старичок будет говорить по телефону до тех пор, пока уступившая ему место молодёжь не выхватит у него клюку и не начнёт ей его бить, пока тот будет прижиматься к трубке как утопающий – к спасательному кругу и орать-орать-орать. Но… старичок уже вешал трубку на место (когда Юра оглянулся) и поспешно куда-то удалился – он спешил чудовищнее Белого Кролика из "Алисы в Стране Чудес".
И сразу, как Юрий убедился, что всё в порядке, он позволил себе пуститься в размышления.
Впрочем, в размышления он мог бы и не пускаться, а спокойно вернуться домой, написать своего "МЕДВЕДЯ" и позвонить Юлии-Джулии или её агентам, чтоб помогли ему связаться с Аллой. Но пока ему этого делать не хотелось; во-первых, потому что не очень понравились связи между рассказом ("большеньким листком") и милиционерами, если не обращать внимание на совершенно безобидное явление, под названием чёрный старик на одиноком пляже, которому в кошмарном сне приснился умерший 16 лет назад дед Юрия, и если не принимать во внимание кучу остальных ситуаций, вроде рассказа-"письма" (вернимнемоёвернимнемоё) и последовавшей за ним куче дьявольских совпадений, закончить которые можно телефонным номером, состоящим из шести шестёрок и этой чёртовой интуицией (если её можно так назвать) "человека, в котором есть всё (всё, что ни возьми)"; как он говорил, "от телефона, по которому ты сейчас звонишь, я ЧЕРТОВСКИ далеко! Просто я могу многое чувствовать!…" И, хоть Юрий как художник не относился к тому типу людей, на которых чуть сильнее надави и они начнут верить любому слову (понимать, что это любое слово – чистейшая правда), но, оглядываясь на всю эту дьявольщину, у него оставалось всё меньше и меньше возможностей в чём-либо сомневаться; но в то же самое время он старался многое отрицать (старался понять, что некоторые вещи имеют форму и подобие хорошей фекальной массы), и он был бы очень рад, если б за всё то время, что он размышлял, ему удалось бы хоть что-то отвергнуть.
