Ознакомительная версия.
– Разумеется, с удовольствием. – Джонни вытащил спой блокнот из заднего кармана джинсов. Открыл его, пролистал. Какие-то фразы, направления, номера дорог, маршруты движения (последние рисовал Стив Эмес, который быстро понял, что его знаменитый клиент знает, как водить мотоцикл, но совершенно не ориентируется на трассе). Наконец он нашел чистую страницу. – Как вас зовут, патру…
Тут его прервал громкий протяжный вой, от которого сердце Джонни ушло в пятки… Мало того что выл дикий зверь, он выл к тому же совсем близко. Блокнот вывалился из руки Джонни, и он повернулся так быстро, что едва не потерял равновесие. В пятидесяти ярдах от них, на обочине, стояла какая-то тварь на тонких лапах, с впалыми боками, серой свалявшейся шерстью и болячкой на правой передней лапе, но Джонни едва ли все это заметил. Потому что смотрел на морду зверюги, на ее желтые глаза, одновременно глупые и хитрые.
– Мой Бог, – выдохнул он. – Что это? Это…
– Койот, – подтвердил его догадку коп. – Некоторые люди называют их волками пустыни.
Таквотчтоонимелввиду,подумал Джонни. Что-тонасчетвстречискойотом,волкомпустыни.Аяегонеправильнопонял.Мысль эта в какой-то мере успокоила его, хотя сомнения в том, что он правильно истолковал слова копа, остались.
Коп направился к койоту. Шаг, другой, после паузы – третий. Койот не сдвинулся с места, но начал дрожать всем телом. Из-под тощего бока потекла моча. Порыв ветра разбил струйку в пелену капель.
После четвертого шага койот поднял морду к небу и вновь завыл, отчего по коже Джонни побежали мурашки.
– Это надо прекратить, – крикнул он вслед копу. – Ужас какой-то.
Коп не отреагировал. Он смотрел на койота, желтые глаза которого теперь не отрывались от копа.
– Тэк,– вырвалось у копа. – Тэкахлох.
Койот по-прежнему сверлил его взглядом, словно понял эту индейскую абракадабру. Очередной порыв ветра подхватил блокнот и сбросил его на откос, где он привалился к торчащему из песка булыжнику. Джонни этого не заметил. Какой там блокнот, какой автограф.
Всеэтовойдетвкнигу,подумал он. Все,чтояповидалраньше,– ерунда,авотэтотэпизодвойдет.Этопрозвучит.Ещекакпрозвучит.
– Тэк,– повторил коп и резко хлопнул в ладоши. Койот повернулся и помчался прочь. Джонни не ожидал, что на столь тонких лапах можно так быстро бегать. Здоровяк в хаки подождал, пока серая шерсть койота сольется с серостью пустыни. Много времени это не заняло.
– Господи, какие же они отвратительные! – воскликнул коп. – А в последнее время их стало больше, чем вшей в одеяле. Утром или в полдень, когда самая жара, их не увидишь. Зато во второй половине дня… вечером… ночью… – Он покачал головой.
– Что вы ему сказали? – спросил Джонни. – Я такого никогда не слышал. Что-то индейское? На языке какого-то племени? Здоровяк коп рассмеялся:
– Не знаю я ни одного индейского языка. Эти слова значения не имеют. Просто детский лепет. – Но он же вас слушал!
– Нет, он смотрел на меня. – Коп нахмурился, словно удивляясь, что нашелся человек, решившийся спорить с ним. – Я украл его глаза, ничего больше. Дыры его глаз. Думаю, все эти разговоры о приручении животных болтовня, но когда дело доходит до волков пустыни… ну, если вы крадете их глаза, не важно, что вы говорите. Обычно они не опасны, кроме, разумеется, бешеных. И главное, чтобы они не почуяли запаха страха. Или крови.
Джонни глянул на правый рукав копа и подумал: не эта ли кровь привлекла койота?
– Но им нельзя противостоять, когда они сбились в стаю. Особенно если у стаи сильный вожак. Тогда они не ведают страха. Они будут гнать оленя, пока у того не разорвется сердце. Иногда ради забавы. – Коп помолчал. – Или человека.
– Однако, – только и смог сказать Джонни. – Это… интересно.
– Интересно, правда? – Коп улыбнулся. – Наука о пустыне. Скрижали пустующей земли. Звучание открытого пространства.
Джонни смотрел на него открыв рот. Вдруг его приятель-полицейский заговорил, как поэт.
Онпытаетсяпроизвестинаменявпечатление,ничегобольше…этотипичныймонологкоктейль-пати,толькобезкоктейля.Яэтовиделислышалтысячураз.
Возможно. Но раньше он без этого обходился. Издалека вновь донесся знакомый вой. Однако выл не тот койот, что убежал от них, Джонни в этом не сомневался. Вой донесся с другой стороны, скорее всего в ответ на вой первого койота.
– Похоже, пора сматываться отсюда! – воскликнул коп. – Вам бы лучше убрать вот это. – Он повернулся к мотоциклу и показал на левую багажную сумку. Джонни увидел, что из нее торчит кусок его нового пончо, яркооранжевого, чтобы в ненастье водители автомобилей заметили его издалека.
Какямогнеувидеть,чтопончоторчитизсумки,когдаостановился,чтобыоблегчиться?подумал Джонни. Такогопростонемоглобыть.И еще. Он останавливался на заправке в Претти-Найсе, а потом открывал эту багажную сумку, чтобы достать карту Невады. Проверил, сколько миль до Остина, сложил карту и убрал ее. Затем защелкнул замки. Это он хорошо помнил, а теперь сумка была открыта.
Джонни не мог пожаловаться на отсутствие интуиции. Лучшими своими произведениями он был обязан именно интуиции, а не планомерной подготовке к их написанию. Спиртное и наркотики притупили интуицию, но не уничтожили ее, и она вернулась, пусть не в полной мере, но вернулась, когда он отказался и от первого, и от второго. Вот и теперь, глядя на краешек пончо, Джонни услышал задребезжавший в голове колокольчик тревоги.
Этосделалкоп.
Деяние совершенно бессмысленное, но интуиция подсказывала ему, что именно так все и произошло. Коп раскрыл багажную сумку и вытащил пончо, пока Джонни, стоя спиной к дороге, справлял малую нужду. А потом, во время их разговора, коп стоял так, чтобы Джонни не мог увидеть торчащее из сумки пончо. Похоже, этот парень не потерял головы, встретив любимого автора. Может, коп не так уж и любил его романы, эссе, поэмы. Потому что, похоже, он преследовал определенную цель.
Какую цель? Что мне подсказывает интуиция? Какую цель?
Джонни не знал, и это ему очень не нравилось. А еще ему не нравились странные слова, брошенные копом койоту.
– Ну? – Коп улыбался, и улыбка эта еще больше встревожила Джонни. Не было в ней восторга благодарного читателя. От этой улыбки веяло холодом, даже презрением.
– Что «ну»?
– Вы собираетесь закрыть сумку? Тэк!
У Джонни екнуло сердце.
– Тэк?Что это значит?
– Я не говорил тэк.Это вы сказали тэк.
Продолжая улыбаться, коп сложил руки на груди. Какжемнехочетсявыбратьсяотсюда,подумал Джонни.
Да уж, дружеская встреча, похоже, близка к завершению. И если ему ничего не остается, как выполнить приказ, пусть будет так. Маленькая интерлюдия, которая так хорошо началась, заканчивается не столь уж забавно… словно туча нашла на солнце и вокруг сразу все стало сумрачно, зловеще.
Аесли,спросил себя Джонни, этоттипхочетпричинитьмневред?Оннавернякапропустилпарубанокпива.
Чтож,ответил он сам себе, может,ихочет.Чтоямогуизменить.Разветолькопожаловатьсяместнымкойотам.
Возбужденное воображение мгновенно нарисовало отвратительную картину: коп роет яму в пустыне, а в тени патрульной машины лежит тело человека, который был лауреатом Национальной книжной премии и трахал самую знаменитую киноактрису Америки. Конечно, эту картину он отмел сразу. Не из страха, а от неизвестно откуда взявшейся уверенности, что такого просто не может быть. Таких, как он, не убивают. Они иной раз кончают жизнь самоубийством, но от чьей-то руки, к примеру, от руки чокнутого копа, они не погибают. Если такое и случается, то лишь в бульварных романах.
Ознакомительная версия.
