к Рою, которого несколько парамедиков вели в машину скорой помощи. Один из них, крупный белый парень с бородой, начал расстегивать ремень Роя.
- Какого черта ты делаешь?
- Мне нужно снять с вас штаны.
- Черт. Неужели на дежурстве нет ни одной симпатичной медсестры?
- Нет.
- Не надо так волноваться. – Сказал Том, подходя к ним. - Ты перевозбужден.
Медик посмотрел на Тома.
- Сэр, вам тоже лучше пройти с нами. Мы должны осмотреть вашу голову.
Том сел рядом со своим напарником, пока второй медик занимался его раной на голове. Он говорил тихо, не будучи уверенным, что все, что он говорит или делает, не отслеживается, и сказал Рою:
- Мустанг прослушивался.
- Когда они успели это сделать? Дело началось всего два дня назад.
- В том-то и дело. Он был подключен к антенне моей машины. Вот почему мое радио не работает.
- И что?
- Мое радио не работает уже около трех месяцев.
Рой моргнул.
- Черт возьми, Томми. Во что ты, черт возьми, вляпался?
Глава 9
Чикаго
- Спасибо, что надул пончик.
Рой взял у Тома надувную подушку для шеи, по форме напоминающую по форме полукруг. В больнице сказали, что он должен сидеть на ней, чтобы не разошлись швы.
- Нет проблем. Спасибо, что разрешил нам остаться здесь. Я не хотел возвращаться к себе домой.
Том решил, что его квартира прослушивается, и, возможно, за ним тоже следят. В квартире Роя было чисто; они прочесали ее с прибором.
- Моя квартира - это твоя квартира. Только не позволяй этому ничего трогать. - Рой уставился на Берта и указал на него пальцем. - Ни к чему не прикасайся. Одна вещь не на своем месте, и я разобью тебе лицо.
Берт сложил руки в умоляющем жесте.
- Почему ты злишься на меня? Это не я сказал тебе выпрыгнуть из окна задницей вперед.
- И ты, и твои чертовы рыболовные штекеры вылетят из моего окна через десять секунд.
- Может, мне стоит остановиться в отеле?
- Берт, пожалуйста. Будет безопаснее, если мы будем держаться вместе.
- Я вижу, когда мне не рады.
- Тебе рады. Рой, скажи ему.
- Я также не хочу, чтобы он срал в мой сортир.
Том помог напарнику дойти до спальни. Рой плюхнулся на кровать, лицом вниз. Том подумывал помочь ему снять штаны, но решил оставить парню немного достоинства.
- Рой, я положу твои таблетки здесь, рядом с кроватью.
- Спасибо, Том.
- Если тебе что-нибудь понадобится, я буду в другой комнате.
- Полотенца.
- Тебе нужны полотенца?
- Я также не хочу, чтобы он пользовался моими полотенцами.
Том выключил свет и тихо закрыл дверь. Берт был на кухне, рылся в холодильнике.
- По крайней мере, у него хороший вкус в пиве. "Рашен Империал". Хочешь?
- Да.
Берт взял две бутылки и сел рядом с Томом за барную стойку. На столе лежала резная деревянная открывалка для бутылок в виде обнаженной африканской богини. Берт открыл обе бутылки и передал одну Тому. Полицейский отпил - сладкое и солодовое, с более высоким содержанием алкоголя, чем в английском аналоге.
Берт сделал глоток из бутылки и оглядел квартиру. Здесь определенно присутствовала тема племен: маски вуду на стенах, ковер с тигровым принтом, черный кожаный диван с леопардовым пледом на спинке. Большой стеллаж с пластинками, хотя и был практически антиквариатом, казался слишком современным.
- Слушай, дай Рою шанс. Он хороший парень. Просто он не слишком легко заводит друзей.
- Это странно. Он же такой мягкий и пушистый. В чем его проблема?
- Рой вырос в Кабрини Грин. Один из худших жилых кварталов в Чикаго, в те времена. Мать-одиночка, два младших брата. Рой стал мужчиной в семье почти сразу, как только смог ходить. Но это было тяжело. Он потерял одного брата из-за банд, другого - из-за наркотиков. Ему было нелегко.
- Я понял. Он держит людей на расстоянии. - Берт отпил из своей бутылки. - У меня был старший брат, он умер, когда мне было пять лет. Он был родным сыном моих родителей. Думаю, мой отец жалеет, что умер не он, а я. А у тебя как? Братья или сестры?
- Только я.
- Одинокое детство?
- Не совсем.
- Это потому, что ты никогда не знал, чего тебе не хватает. Никогда не иметь чего-то это совсем другое, чем иметь что-то и потерять это.
Том сделал еще один глоток и обдумал слова Берта. В них был смысл. Он встречался с Донной три года и даже подумывал о том, чтобы сделать ей предложение. Когда она ушла, Том почувствовал, что она забрала с собой часть его самого, часть, которая все еще оставалась пустой и незаполненной. Он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова заполнить эту пустоту.
Берт отрыгнул, прервав его задумчивость. Том легонько потрогал свою голову в том месте, где его задела пуля. Шесть швов. Врач хотел сбрить волосы вокруг раны, чтобы ее можно было забинтовать, но Том не позволил. Достаточно было выглядеть как Квазимодо - о том, чтобы сбрить полголовы, не могло быть и речи.
Он взглянул на часы на микроволновке. Почти десять часов. После поездки в больницу потребовалось три часа, чтобы провести дебрифинг в полицейском управлении Роузмонта. В полицейском управлении отнеслись с пониманием, учитывая, что они с Роем действовали без согласования и вне своей юрисдикции, не проинформировав начальство о ситуации.
Начальник Тома, лейтенант Дэниелс, была не столь милосердна. Она отчитала их, пообещав провести полное расследование инцидента и потребовав, чтобы в следующий раз они следовали протоколу действий за пределами своей территории.
Том сделал еще один глоток пива и обнаружил, что бутылка пуста. Он взял из холодильника еще две. Берт взял свою, кивнув в знак благодарности.
- Знаешь, когда мы попали под обстрел, у меня вся жизнь промелькнула перед глазами.
- Я так и понял.
- У меня была скучная жизнь. Не плохая, просто очень посредственная. Но с тех пор, как Джессап сказал мне, что я Эйнштейн, это внесло в мою жизнь какую-то значимость. Я имею в виду, что теперь я действительно кто-то. Понимаешь, о чем я?
- Не совсем.
- А ты не чувствуешь себя иначе, зная, что ты Томас Джефферсон?
Том ковырял ногтем большого пальца этикетку
