Женька больше не могла усидеть дома! Ей надо быть там, в сарае, вместе с ребятами, — она вытащила чемодан на середину комнаты, взгромоздила на него еще какой-то ящик из-под вещей, ручкой швабры подцепила кольцо от люка, который вел на чердак…
Из крышки люка выдвинулась короткая лестничка. Женька натянула сарафан, запихнула сандалии в карман, ухватилась за нижнюю ступеньку, подтянулась на руках и уже через секунду была на чердаке. С него ловко, как кошка, выбралась на крышу. Отважно побалансировала на карнизе, потом спрыгнула в высокую траву и побежала к сараю. У самого входа она сшибла незнакомого мальчишку — тот стоял, прижавшись ухом к щели в досках, и внимательно слушал:
— Ты что делаешь? Попался! — Женька крепко ухватила мальчишку за шиворот и завопила, задрав голову: — Эй, наверху! Вылезайте! Я шпиона поймала!
Ее втащили внутрь сарая следом за перепуганным мальчишкой.
Один из ребят — Сима Симаков — оглядел пленного и повернулся к Тимуру:
— Видал? Пока мы тут добро делаем — кому дровишек наколем, кому воды принесем, кому цветочки на клумбе окучим — хулиганье к нам лазутчиков засылает!
— Таково наше предназначение — делать добро! Если мы хотим быть братством, то должны соблюдать устав. Ты же сам читал в старинной книге, — возразил Тимур.
— Вы вспомните, откуда эта книга взялась? Колокольников притащил из дедовой библиотеки! — не унимался с виду волевой паренек. — На его деда еще два раза посмотреть! У них в альбоме фотоснимок есть, где бывший доктор Колокольников стоит рядом с адмиралом Колчаком!
Колокольников-внук примирительно махнул рукой.
— Этот снимок сделали задолго до революции. Дедушка был членом Географического общества, и Колчак тоже. Если хочешь знать, Колчак не всегда был белогвардейцем, он сначала Арктику исследовал, как Папанин!
— За такие сравнения по морде недолго схлопотать, — насупился Сима. — Вообще, я считаю, наше дело — солдатское! Бой, строй, с горном, с барабаном…
— Он хочет сбежать и японцев в Маньчжурии бить, — объявил Гейко.
— С японцами Красная армия без сопливых справится, — фыркнула Женька, — а всем командирам строго-настрого велели гнать таких ретивых малолеток в три шеи!
— Ты-то откуда знаешь?
— Оттуда! Отец сказал, приказ особый есть. Мой папа — командир дивизиона. Понял?
— А мой — комкор! Он старше твоего по званию, ясно? Он закончил Академию при Генштабе и говорит, что делать добро — была ошибочная стратегия.
— Тогда какая безошибочная?
— Бороться со злом!
— Какая разница? — пожал печами Тимур.
— Разница такая, что, если мы их первыми не отлупцуем, они от нас мокрого места не оставят, — посерьезнел Симаков и кивнул на незадачливого лазутчика. — Надо вот этого малого допросить как следует, устроить на них засаду, по одному выловить и взгреть!
— Получится, мы ничем не лучше ихнего брата — урки, — заключил Гейко. — По справедливости, надо сперва им объявить войну — как честные и благородные рыцари!
Дюжина ребят, собравшихся в старом сарае, подняла шум и гам, кое-кто уже готов был подкрепить собственную правоту крепким кулаком. Коля без устали колотил молотком по оторванному велосипедному звонку, призывая к тишине, Тимур едва успевал растаскивать дерущихся, но толку выходило мало. Тогда Женька сорвала со стены арбалет, прицелилась и отправила короткую стрелу со стальным наконечником прямиком в веревку, на которой болтались пустые бутылки. Начитанный Коля Колокольников гордо именовал это нехитрое шумовое приспособление «система звукового оповещения».
Женька сама удивилась, как легко и ловко вышло! Стрела перебила веревку, бутылки упали и разбились, с пронзительным звоном брызнули в разные стороны осколки стекла. Ребята разом примолкли и удивленно смотрели на решительную командирскую дочку.
— Тихо, все! — Женька строго сдвинула брови на манер старшей сестры и для убедительности топнула ногой. — Надо проголосовать и написать этой хулиганской банде ультиматум! Настоящая война всегда начинается с ультиматума.
Желающих поспорить с девочкой в буденовке не нашлось, чердачное «братство» приступило к составлению означенного документа.
Негодный мальчишка сбежал из дома вместе с приятелями!
Арман не пытался его остановить — приходилось беречь силы.
Ночь поможет ему — тьма за окном была плотной, почти осязаемой. Но вдруг глаза наполнились резкой болью — крыша дома на противоположной стороне улицы озарилась невидимыми смертными лучами. Он напряг зрение — по карнизу крыши скользил девичий силуэт. Наивное, глупое дитя спешило сразиться с тьмой, не сознавая собственной силы!
Арман облизнул губы — если завтра ему удастся заполучить хотя бы одну из двоих, его власть прибудет, и он сможет без страха ждать великого часа, обещанного древними пророчествами.
Сотни лет земного существования дали ему бесценный опыт — он научился без вреда для себя выходить днем. Перемещался по тенистой стороне улиц, покрывал лицо театральным гримом, на руках постоянно носил перчатки, умело пользовался шарфами и шляпами с полями, а уязвимые для света глаза прикрывал темными очками. Но сегодня, сейчас, после неосторожного укуса, тело впервые отказывалось служить своему хозяину и пыталось растаять, как забытое в вазочке мороженое.
Сотни лет он играл с судьбой и всякий раз выходил победителем. Похоже, теперь судьба решила отыграться — в амбулатории скромного дачного поселка, который не найти даже на самой подробной карте страны, он встретил человека, способного с легкостью превратить любого вампира в горстку пепла.
На пальце доктора — с виду безобидного пожилого джентльмена — сверкало смертоносными лучами кольцо с древним знаком ордена истребителей вампиров!
Узнал ли он своего извечного врага — вампира? Кто знает…
Их случайная встреча у дверей амбулатории была слишком короткой.
Мир раскачивался под ногами, а в глазах плыли оранжевые солнечные круги — Арман больше не мог доверять даже собственным чувствам, и только спасительные сумерки принесли ему облегчение. Он слегка размялся — пришлось вразумить новообращенных помощников, «бродяг» до того бездарных и бестолковых, что хлопот от них было куда больше, чем пользы.
По счастью, из амбулатории ему удалось прихватить бутылку с кровезаменителем — он сделал несколько глотков. Вкус жидкость имела отвратительный, но дрожь унялась, ему стало легче, мысли приобрели четкость — он медленно восстановил в сознании события последних дней. Ему требовался отдых — впереди его ждала большая битва, возможно главная битва в его жизни.
