— О, да. Поверь мне, она жива и здорова и лицезреет Ашерона каждый день.
Почему-то от этих слов ей стало легче — при условии, что Алексион не солгал.
— Тогда она беспокоится о нас.
— Нет, — с горечью сказал он. — Она беспокоится об Ашероне. Оставшиеся из вас все еще тут, а значит, она может контролировать его. Вот почему она создает новых Темных Охотников, чтобы они заменили тех, кто ушли. Тот день, когда Ашерон перестанет беспокоиться о вас, будет днем, когда Артемида повернется к вам спиной, и, скорее всего, вы все умрете. Так что не говори мне, что Ашерону наплевать на вас, когда я вижу ваши каждодневные звонки ему.
Его слова застряли у нее в голове. Может ли это быть правдой?
Зная Эша, это выглядело более вероятным, чем тот факт, что мог быть даймоном.
Ну, или что-то типа того. Но версия о даймоне тоже звучала правдоподобно.
Если бы она только знала, кому верить.
Алексион пододвинулся и встал прямо перед ней, так близко, что она могла ощущать тепло его дыхания на своей щеке.
— Тебе придется принять решение, Дейнжер. Поможешь ли ты мне спасти парочку Темных Охотников или мне следует всех их убить прямо сейчас и идти домой?
Страйкер сидел в темной библиотеке в своем доме в Калосисе, в Атлантийском аду, а его «правая рука» стоял у стола из безупречно черного дерева, пристально глядя на него. Поверхность стола была столь блестящей, что в ней отражался жутковатый танец теней пламени от свечей, стоящих вокруг.
Печаль тяжелым грузом легла на его сердце, когда он вспомнил времена, когда его сын Уриан, также стоя перед ним, планировал их дальнейшие действия.
Уриан. Одной мысли о его бесконечно любимом сыне было достаточно, чтобы нескончаемая боль наполнила все его существо. Потеря Уриана до сих пор терзала его изнутри, разъедая словно неизлечимая болезнь.
И причиной смерти его любимого сына был Ашерон. Именно из-за него он был вынужден убить его. Своего наследника. Свое сердце. Пустота зияла внутри него, не осталось ничего кроме ненависти и жажды мести, которая была столь глубока, что желание возмездия, которое превращало людей в Темных Охотников, превращалось просто в насмешку.
Он хотел вернуть Уриана. Ничто не могло заполнить ту пустоту, что оставила после себя смерть сына. Ничто не могло вычеркнуть из его памяти боль и обвинение в предательстве во взгляде Уриана, в то мгновение, когда Страйкер перерезал ему горло.
Страйкер заскрежетал зубами, когда горе вновь пронзило все его существо. Как он мечтал повернуть время вспять.
Но пути назад уже не было, и не будет ему покоя до тех пор, пока Ашерон сам не постигнет всю боль, испытанную им. Лишь тогда Ашерон почувствует всю горечь вечной тоски. Но действовать придется очень осторожно, ведь Аполлими не должна ничего заподозрить.
Когда ты служишь богине, сложно найти время для личной мести, к тому же она навряд ли это одобрит. Но Страйкер не остановится, пока все, кем дорожил Ашерон, не будут лежать мертвыми в своих могилах. Он уже стал причиной смерти Ника Готье и его матери, Шериз.
Было еще всего три существа, которыми дорожил Атлантийский принц. Демон Шаронте, Сими, которого теоретически невозможно убить, но когда желание столь велико, то всегда можно найти способ воплотить его в жизнь. Кроме того, были еще человеческий ребенок, Марисса Хантер, и Алексион.
Ему почти удалось заполучить Мариссу пару месяцев назад в Новом Орлеане. К сожалению, его попытка провалилась, и в данный момент охранники Ашерона всегда были рядом с ребенком. Все же придет время, когда охрана расслабится.
Тогда этот ребенок снова будет уязвим.
Но вот что касается Алексиона…
Ашерон считал, что его правая рука может позаботиться о себе сам. Эта самоуверенность прекрасно сыграет ему на руку.
— Ашерон — даймон, — рассмеялся Тратус, взяв в руки сфору, сквозь которую Страйкер наблюдал за человеческим миром.
Блондин перед ним, как и все даймоны, был более шести футов [31] ростом, потрясающе красив и в самом расцвете своей юности. Это было древним проклятием их расы аполлитов — никто из них не мог пережить свой двадцать седьмой день рождения.
В тот час, когда наступает день их рождения, они начинают медленно, болезненно превращаться в пыль. Единственный путь избежать этой участи заключался в поглощении человеческих душ. В ту секунду, когда аполлит решал начать питаться человеческими душами, а не умирать, он превращался в даймона и его изгоняли из общества аполлитов. Большинство аполлитов боятся даймонов столь же сильно, что и люди, хотя до конца не ясно почему.
Очень немногие даймонов охотятся на своих.
После превращения в даймона за ними стали посылаться Темные Охотники Ашерона, чтобы уничтожить и освободить души, до их смерти.
Жалкий негодяй, он присоединился к людям, а не к даймонам. Если бы Ашерон был умнее, он бы принял их сторону. Но по некоторым причинам Страйкер никогда не понимал, почему Ашерон принял сторону расы, которая сразу же попытается уничтожить его, едва только узнает, кем и чем тот является.
Что за идиот.
Тратус раскрутил сфору на отполированной столешнице.
— Я должен сказать, акри, что это правильно. Темные Охотники слишком тупы, чтобы жить.
Страйкер откинулся на спинку кожаного кресла, уголки его губ приподнялись, когда он вспомнил о своей лжи.
— Хотел бы я приписать это себе, но, увы, именно один из Темных Охотников породил этот слух где-то пятьсот-шестьсот лет назад.
— Да, но именно ты был тем, кто породил всю эту войну между ним и его предполагаемой матерью. Думаю, Аполлимии весьма бы обидело, если бы ты посмел сказать ей, что она породила одного из слуг Артемиды.
Улыбка замерла на лице Страйкера. То немногое, что Тратус знал, было тем, что сам Страйкер подозревал уже давно. Хотя Аполлими отказывалась признать это, с той ночи, когда Уриан умер, его не раз посещала мысль, что Ашерон ее сын. По какой еще причине Аполлими запретила бы ему убивать прислужника Артемиды?
У Артемиды была душа Ашерона. Ашерон поклялся служить ей и проводил все свое время в борьбе с теми существами, что служили Аполлими. Учитывая глубокую ненависть Разрушительницы к Артемиде, было бы вполне логичным считать, что им с радостью должно быть приказано уничтожить любимую игрушку Артемиды.
Но в тот единственный раз, когда один из даймонов Страйкера ранил Ашерона, Аполлимии жестоко расправилась со всеми виновными. Даже сейчас его люди жили в постоянном страхе, что ее ярость снова проснется. Не то, чтобы он винил их. Аполлими, как и он, была ужасно жестока.
