Бог любит ее! Она вырвалась на воздух, выплевывая воду я жадно поглощая кислород. Легкие отчаянно болели, но те же силы, что только недавно тащили ее вниз, теперь поддерживали ее на плаву. После трех-четырех вдохов она увидела, что остальные тоже спаслись. Они плескались и отфыркивались рядом с ней. Джойс уже плыла к берегу, поддерживая Труди. Арлин скоро последовала за ними. В нескольких футах уже началась земля. Девушки, спотыкаясь, поспешили к берегу, всхлипывая и поминутно оглядываясь, словно ждали, что преследующая их сила вдруг пожалеет о своем милосердии. Но гладь озера оставалась спокойной.
Не успели они дойти до берега, как на Арлин напала истерика. Она начала стонать и содрогаться. Никто ее не успокаивал. Вся их энергия уходила на то, чтобы передвигать ноги по дну, медленно, шаг за шагом. Она опередила Джойс и Труди, вышла на берег и принялась автоматически натягивать блузку, путаясь в рукавах. У самого берега Труди упала на колени, и ее вырвало. Кэролайн отвернулась, чтобы не последовать ее примеру. Но тщетно: звуков оказалось достаточно, и она окрасила траву остатками мороженого.
Даже в этот момент, когда зрелище из эротического превратилось в пугающее, а затем в тошнотворное, Уильям Витт не мог оторвать от него глаз. До конца своих дней он вспоминал, как девушки, дрожа, выкарабкивались из глубины, которая, казалось, уже поглотила их, а потом вдруг принялась выталкивать на поверхность. Теперь воды озера успокоились — ни волны, ни пузырька. Но он не сомневался в увиденном. В озере было что-то живое. Он не мог поделиться своим открытием со спасшимися; ему предстояло хранить эту тайну в себе.
Впервые в жизни тяжесть подсмотренного так давила на него. Он горячо обещал себе никогда больше не подглядывать ни за кем. Впрочем, клятвы этой он так и не сдержал.
Да и смотреть было уже не на что. Он видел только спины и ягодицы девушек, распростертых на траве, и слышал лишь звуки рвоты и глухие рыдания.
Как можно тише он двинулся прочь.
Джойс услышала и присела среди травы.
— Там кто-то был.
Она всмотрелась в заросли, и они снова зашевелились. «Просто ветер».
Арлин, наконец, влезла в блузку и села, обхватив плечи руками.
— Мне хочется умереть, — сказала она.
— Мы и так еле спаслись, — напомнила Труди.
Джойс закрыла лицо руками. Слезы хлынули опять, сплошным потоком.
— Что это было, Господи? — всхлипнула она. — Я ведь думала, это просто… течение.
Только Кэролайн нашла ответ, хотя голос ее тоже дрожал.
— Под городом есть пещеры. Наверное, их залило водой во время бури. Мы заплыли в одну из них.
— Там так темно, — простонала Труди. — Вы видели?
— Там было что-то еще, — сказала Арлин. — Что-то внизу. Кроме темноты.
Ответом были всхлипы Джойс.
— Я не видела, — ответила Кэролайн. — Но чувствовала. Вы все чувствовали это, правда?
— Нет. — Труди покрутила головой. — Это просто течение из пещеры.
— Оно пыталось схватить меня, — сказала Арлин.
— Это просто течение, — повторила Труди. — Со мной уже бывало такое, на море. Когда кажется, что кто-то хватает за ноги.
— Ты же не веришь в это, — ровным голосом проговорила Арлин. — Зачем врать? Мы все знаем, что это было.
Труди в упор взглянула на нее.
— И что же это?
Арлин покачала головой. С размазанной по лицу тушью и слипшимися волосами она совсем не напоминала королеву красоты, какой была всего десять минут назад.
— Я только знаю, что это не течение, — сказала она. — Там было два существа. Не рыбы, — она потупилась, вся дрожа. — Я чувствовала, как они трогают меня. Забираются ко мне внутрь.
— Замолчи! — внезапно взорвалась Джойс. — Хватит об этом!
— Это же правда, — не умолкала Арлин. — Ведь так? — Она оглядела их всех: Джойс, Кэролайн и, наконец, Труди, которая кивнула.
— Они хотели нас, потому что мы женщины.
Рыдания Джойс возобновились.
— Успокойся, — мягко сказала Труди. — Нам надо подумать.
— О чем? — спросила Кэролайн.
— Что мы скажем дома.
— Скажем, что поплыли, — начала Кэролайн.
— И что?
— Поплыли и…
— Кто-то напал на нас? Пытался в нас забраться?
— Ну да, — кивнула Кэролайн. — Так и было.
— Не глупи, — сказала Труди. — Нас все засмеют.
— Но это все равно правда.
— И что это изменит? Они скажут, что не надо было лезть в воду. И решат, что нас просто схватила судорога.
— Она права, — сказала Арлин.
Но Кэролайн не желала отступать.
— А если еще кто-нибудь придет сюда? И с ним случится то же самое? Или он просто утонет? Мы ведь тогда будем виновны в этом.
— Если это вода от бури, то она сойдет через несколько дней, — предположила Арлин. — А если мы кому-нибудь скажем, в городе пойдут толки. Мы не сможем жить здесь спокойно. Вся наша жизнь будет отравлена.
— Незачем нам это говорить, — сказала Труди. — И так понятно, что нельзя ничего говорить. Так? Так, Джойс? — Джойс согласно кивнула. — Кэролайн?
— Наверное, да.
— Нужно выдумать какую-нибудь историю.
— Мы просто ничего не скажем, — объяснила Арлин.
— Ничего? — переспросила Джойс. — Посмотри на нас!
— Не объясняйся и не извиняйся, — пробормотала Труди.
— Что?
— Так всегда говорит мой отец, — казалось, напоминание о семье чуть приободрило ее. — Не объясняйся…
— Да слышали мы, — прервала Кэролайн.
— Значит, договорились, — сказала Арлин и встала, чтобы надеть остатки одежды. — Будем молчать.
Возражений не было. Они молча оделись и, не оглядываясь, потянулись по тропинке прочь, оставив озеро наедине с его тайнами.
Сначала все было тихо. Не было даже ночных кошмаров. Только приятное томление, охватившее всех четверых и, может быть, ставшее лишь естественным следствием избавления от смерти.
Они скрыли от родных свои синяки и договорились молчать обо всем.
Это оказалось не так уж трудно, как они думали. Даже Арлин, сильнее других почувствовавшая то, что с ними случилось, скоро начала испытывать странное удовольствие при воспоминании об этом — удовольствие, в котором она не осмеливалась признаться даже подругам. Впрочем, они и не обсуждали друг с другом свои впечатления; их всех разом посетила странная уверенность, что происшедшее с ними — знак избранности. Только Труди, всегда имевшая мессианскую жилку, произнесла это слово вслух. Арлин же просто лишний раз убедилась в том, что знала всегда: она высшее, уникальное существо, для которого не обязательны законы и правила остального мира. Кэролайн вновь и вновь переживала чувство, пережитое ею в миг, когда смерть казалась неминуемой: что каждый час без удовлетворения желаний проходит впустую. Для Джойс все было еще проще — Бог спас ее для Рэнди Кренцмэна.
