Когда мой друг вернулся, он выглядел озабоченным. Джеймс хотел закрыть дверь, но Митч размашистым ударом ладони распахнул ее настежь.
— Ты никуда не пойдешь этим вечером, — сердито рявкнул он.
— Как скажешь, — ответил Джеймс, встав между мной и братом.
— И чтобы я не видел здесь этого паршивца!
— Он не придет сюда, — заверил его Джеймс.
— Ты и шагу не сделаешь без моего разрешения, — напомнил Митч.
— Я знаю.
Мужчина хмуро посмотрел на Джеймса.
— Ты не должен запираться в комнате, — сказал он.
— У меня болит голова.
Лицо Митча помрачнело:
— Ты снова принял дурь?
— Нет, — ответил расстроенный Джеймс.
— Если будешь лгать мне, я выдеру тебя ремнем.
— Я не обманываю. Мне просто не хочется зависать с твоими друзьями.
Странно, но эти слова успокоили Митча. Он покачал головой и закрыл дверь. Джеймс снова защелкнул цепочку и, вернувшись к постели, сел на одеяло.
— Извини за все эти вторжения, — сказал он. — Мне хочется задать тебе сотни вопросов. Я даже не знаю, с чего начать.
Он неловко передвинулся и скрестил ноги.
— Ты смелый! — прошептала я. — Лично мне не хватило бы мужества стать одной из них.
Его долгий взгляд напомнил мне о тех моментах, когда мистер Браун буквально замирал над строками любимых произведений. Он погружался в описанный образ и подолгу не переворачивал страницу, как бы мне того ни хотелось. Это воспоминание о нем и моих недавних муках во время бури отрезвили меня, как холодный душ. Представив, что мне придется провести ночь рядом с Джеймсом, я не на шутку встревожилась.
— Тебя, наверное, тянет ко сну? — спросил он, как будто читая мои мысли.
— А разве ты спал? Когда был Светом?
— Нет, — ответил он. — Но если ты хочешь — можешь отдыхать и ни о чем не беспокоиться. Я отличаюсь от людей, с которыми ты была прежде. Я похож на тебя.
Джеймс похлопал ладонью по одеялу, и я с трепетом легла.
— Успокойся, мисс Элен.
Он снова вытащил из-под кровати коробку с «сокровищами». Я посмотрела на потолок и увидела там приклеенную картинку — единственную в комнате, которая, как мне казалось, подходила Джеймсу. Это был снимок серого волка, стоящего на снегу в тени темных сосен. Густой зимний мех; золотистые глаза, направленные прямо в объектив фотоаппарата.
Джеймс начал читать стихотворение:
Я знала в глубине души, чей лес темнел передо мной,
Хотя его поместье находилось в ближней деревушке.
Не ведал он, что я вернусь сюда зимой
И растворюсь в сугробах на опушке.
Голос Джеймса сплетался с тихими стонами ветра, доносившимися снаружи. Я успокоилась. Шум в соседней комнате затих…
Открыв вновь глаза, я обнаружила, что свет над головой погашен. У кровати, словно свеча, сияла крохотная лампа. Джеймс спал на полу, подложив под голову свернутую куртку. Из гостиной доносились голоса и музыка. Я встала на колени рядом с Джеймсом и тихо прошептала:
— Иди в постель.
Он не открыл глаз, однако наморщил лоб, будто пытаясь расшифровать фразу на мертвом языке. Я придвинулась ближе к его уху и сказала чуть громче:
— Джеймс, иди в постель!
Все так же не открывая глаз, он медленно перекатился на бок и сел лицом к кровати, затем перебрался на матрас и тут же уснул. Я смотрела на его лицо — красивое, бледно-золотистое в сиянии лампы. Расслабленные руки, полуоткрытые ладони, неподвижные длинные пальцы. Его грудь почти незаметно приподнималась и опускалась. Я вытянула руку, собираясь выключить лампу, но, конечно, не смогла нажать на кнопку.
Чувство падения в бездну было таким сильным, что я едва не задохнулась от изумления. А случилось вот что: мы с Джеймсом спали на одеяле, и он в полусне скатился с кровати прямо через меня. Щурясь, он осмотрел комнату, освещенную настольной лампой и лучами рассвета. Затем он быстро повернулся ко мне, и наши взгляды встретились. У него были взъерошенные волосы, а на щеке — отпечатавшийся след от складки одеяла. Я, ничуть не пострадавшая, лежала на постели, съежившись от сильного смущения.
Он осыпал меня извинениями и тихо выскользнул из комнаты. Я не могла поверить чуду. У меня случился сон! Это казалось мне столь же невероятным, как быть увиденной кем-то. Когда Джеймс вернулся, я все еще сидела на одеяле. Меня тревожила мысль о том, что мы спали в одной постели. Закрыв дверь, Джеймс провел рукой по волосам.
— Ты отдохнула? — спросил он.
— Почему я спала этой ночью? Мне с момента смерти не удавалось заснуть.
Он нахмурился и сел рядом со мной.
— Возможно, потому что ты теперь не одна. — Джеймс неуверенно пожал плечами. — Да, это большая проблема. Будучи Светом, ты не имеешь наставника, способного объяснить тебе секреты призрачной жизни. Ты обучаешься правилам только тогда, когда нарушаешь их.
Он потер глаза, словно тело Билли все еще хотело спать. Неожиданно для себя я опустила руку на его плечо. Он лег на кровать. Когда я начала целовать его, он судорожно вздохнул. Его спина изогнулась и выпрямилась. Я прижала Джеймса к стене и, разжав объятия, спросила:
— Тебе больно?
Он покачал головой.
— Мои прикосновения вызывают у тебя чувство холода?
Джеймс рассмеялся:
— Нет, они вызывают… Я такого никогда не чувствовал. Это чудесно.
Мы лежали бок о бок. С одной стороны, это выглядело немного постыдно. С другой — все было так естественно, как если бы два стебля травы прижимались друг к другу под порывами ветра. Наши взгляды сплелись. Он ласкал мои пальцы, сжатые в кулак. Я раскрыла ладонь — цветок, расцветший от внезапного тепла, — и он накрыл ее своей. Снаружи начался дождь. Его шум был похож на шуршание занавеса. Когда плоть Джеймса прикоснулась к субстанции, из которой состояла я, чувство падения превратилось в феерический полет. Я летела к нему через время.
— Почему мы можем ощущать тела друг друга? Когда я прикасалась к мистеру Брауну, он не чувствовал меня.
— Потому что ты касаешься не только пальцев Билли, но и меня внутри него.
Джеймс приподнял мою руку и посмотрел на нее. Затем он приложил ее к своей щеке. Еще раз взглянув на мою ладонь, он принюхался к ней.
— Ты пахнешь жасмином, — прошептал он удивленным тоном.
— Выходит, ты можешь чувствовать мой запах? — спросила я.
— Да, призраки имеют запахи, — ответил Джеймс. — Я полагаю, это какая-то часть, оставшаяся от прошлой жизни. Подобно нашим воспоминаниям.
— Как пахнут другие призраки?
Я почувствовала волну нелепой ревности.
