— Понимаю в это трудно поверить, профессор, Эльвира, но я нашла его в лесу. Это правда. — Кристину, несколько обидело подозрение профессора.
— Покажи ему письмо, — вмешалась Эльвира.
— Какое письмо? — с удивлением спросил профессор.
— Никакое, — отрезала Кристина и строго посмотрела на подругу. — Профессор, вы сказали, что подобные монеты не были в ходу, что это значит?
— Такими монетами не расплачивались в лавках, но у них было своё предназначение.
— Какое именно? ну не томите же, Аристарх Львович, — с не терпением сказала Эльвира.
— В те времена существовало масса тайных обществ, орденов. Орден францисканцев, орден капуцинов, что впрочем, одно и то же, они были ветвью францисканцев — эти ордена были довольно известны и, так сказать, законны, но во Франции, также существовали и другие ордена, о которых мало кто знал, — профессор снял очки, достал носовой платок и стал их медленно протирать.
— Аристарх Львович! Эй! — окликнула его Эльвира.
— Да, да, на чем я остановился?
— Эти ордена были мало, кому известны… — помогла Эльвира.
— Да…, так вот для того чтобы пройти на тайную мессу требовался определенный пароль. Для людей низшего сословия чеканились монеты из простой меди, они показывали их при входе и проходили на собрание но, судя по этой монете можно сказать, что она предназначалась для ордена, о котором я даже не слышал, на оборотной стороне есть еще одна надпись на латыни — "тринадцать". Возможно это название ордена, а может…, я даже понятия не имею, что она может означать, но одно ясно точно — изготовлена эта монета для человека стоявшего наравне с королем, а быть может и выше него.
— Но, кто мог быть выше короля? — спросила Кристина.
— В те времена, Кристиночка, впрочем, и в наши тоже…, так вот, в те времена страной правили отнюдь не короли.
— Я не чего не понимаю! Как эта монета могла оказаться в лесу? — Воскликнула Кристина. — Ведь я её нашла в лесу, так. Она висела на кусте, как будто…. как будто её специально туда повесили.
— Я уже вам говорил, не всё можно объяснить, иногда вещи происходят, потому что они должны были произойти. И для того чтобы понять ход событий настоящего, нужно познать прошлое, — профессор посмотрел на часы, которые висели на стене, — а теперь прошу меня простить, у меня сейчас лекция.
Аристарх Львович попрощался со своими посетительницами, сказав при этом, что если возникнут вопросы, то он с удовольствием будет полезен, и вышел из кабинета.
— Почему ты не показала монету мне? — спросила Эльвира, когда они выходили из университета.
— Я не знала, можно ли тебе доверять.
— Спасибо, за честность! А теперь ты мне доверяешь, расскажешь, что же с тобой все-таки произошло.
— Извини, на меня столько навалилось за эту неделю я просто… давай не сегодня, мне нужно побыть одной и хорошенько обо всем подумать.
— Хорошо. Куда ты сейчас поедешь, домой?
— Нет. Мне нужно в офис, немного поработать, у меня ещё одна сделка не закончена.
— Если, что звони, — и Эльвира направилась к своей машине.
— Эля! — Вдруг окликнула её Кристина.
— Что?
— Спасибо тебе.
— Всегда, пожалуйста.
— Эля!
— Ну, что!
— Прошу тебя, держи рот на замке.
— Честное пионерское! — Эльвира отдала салют, а после иронично перекрестилась.
Светлана Крюкова, секретарь фирмы "Уют", стояла как всегда с набитым ртом и пыталась что-то говорить в телефонную трубку.
Курносая белобрысая она была не то чтобы красавицей, а милой внешности девчушкой. Крюкова всё время что-нибудь жевала, но в прок еда ей не шла. Под кодовой кличкой "мощи" она проходила у мужской части коллектива Ивана и Никиты. Которые, в прочем, тоже не отличались особой упитанностью.
Кристина сухо поздоровалась со Светланой и спросила, была ли почта или звонки в её отсутствие.
Света ответила лишь мотанием головы.
Попросив сделать ей кофе, Кристина зашла в свой кабинет.
Светлана быстро подготовила необходимые бумаги, сворила кофе и тихо отворив дверь, прошла в небольшую уютную комнату. Хотя каждый угол кабинета был занят цветами, окна в нем всегда были зашторены, Кристина не любила яркий свет, но зелень от этого не страдала, дорогостоящие искусственные растения не нуждались в ультрафиолете.
— Вот ваш кофе, Кристина Павловна, — сказала Света и поставила чашку на стол.
— Спасибо, — Кристина внимательно посмотрела на своего секретаря и сказала, — не знала, что мы с тобой снова на "вы".
— Мне просто показалось, что ты в обиде на нас.
— Не говори ерунды, раз вы не пришли, значит, на то были причины.
— Ты, правда, не обижаешься?
— Нет, дорогая, и не думай об этом, хорошо. — Кристина осмотрела свой стол, заглянула в ящики и спросила, — слушай, Свет, ты не видела тут бархатную коробочку синего цвета?
— Нет, а что в ней что-то ценное?
— Да, то есть, нет, коробка пустая, просто она…, ладно забудь. Ты принесла мне бумаги?
— Да, тут несколько доверенностей и ещё вот, — Светлана положила коричневую папку на стол.
— Что это?
— Это оставил ваш муж, просил, чтобы вы быстро подписали.
— Хорошо, оставь я просмотрю их.
— Но, Игорь Петрович…
— Оставь, — властно сказала Кристина.
Света подчинилась и быстро вышла из кабинета. Когда за ней закрылась дверь, Кристина ещё немного посидела, тупа смотря в чашку, а как только она хотела просмотреть документы, в дверь кто-то постучал.
— Войдите, — лениво произнесла Кристина.
— Рад тебя видеть на рабочем месте, дорогая.
— Игорь? С каких пор ты стал стучаться?
— Просто мне показалось, что ты хочешь побыть одна и…
— Что-то в последнее время всем все, кажется. Не нужно относиться ко мне как к хрустальной Барби, я такой же человек, как и вы все.
— Нет, милая, ты не такая как все, ты моя жена и я волнуюсь за тебя, — сказал Игорь и присел на край кресла.
— К чему такая тактичность и забота, на тебя это не похоже.
— Сегодня утром я был не прав, прости меня, — Игорь внимательно посмотрел на жену, — ты очень изменилась, стала независимой и жесткой, мне это нравится.
— Неужели? У меня был хороший учитель, лучший учитель — ты. Так, что ты хотел?
— Ты подписала бумаги, которые я оставил?
— Ещё нет. А это так важно для тебя?
— Ну, не то чтобы важно, просто сроки поджимают. А знаешь, ты сегодня хороша, даже слишком хороша.
— Ты, делаешь мне комплимент? Спасибо милый, но ты просто так не чего не делаешь, — и она сверкнула своими зелеными глазами.
