— Ну, думаю, я бы лучше сказалась больной.
— Да. Но это все же лучше, чем торчать на виду у старухи целый день. Она достанет меня.
Лейн сжала губы, облизнула их. Даже по голосу Джессики было понятно, как ей больно.
Бетти подала голос с заднего сиденья:
— Так ты не хочешь нам все рассказать, или предоставишь нам самим догадываться?
Джессика оглянулась со стоном.
— Это нас не касается, — сказала Лейн.
— Действительно. Ну, обчистили меня.
— Кто это сделал? — спросил Генри.
— А пес его знает? Двое типов. Настоящие подонки. Наподдавали мне и стащили все мои деньги.
— Где это случилось?
— За углом бистро.
— За бистро? — удивилась Бетти. — А что ты там делала?
— Они меня туда заволокли. В субботу вечером. Я за сигаретами забежала, а когда выходила, меня схватили.
— Плохие новости, — проворчал Генри.
— Мне тоже так кажется, — согласилась Джессика. Одной рукой она открыла свою сумку и достала пачку «Кэмел». Вытряхнула одну сигарету, зажала ее распухшими губами. Прикурив от автозажигалки, глубоко затянулась и вздохнула.
— А тех, кто это сделал, поймали? — спросила Лейн.
Джессика в ответ покачала головой.
— Уж никак не предполагала, что такое может тут произойти.
— Произошло, можешь мне поверить.
Лейн свернула на школьную стоянку, припарковалась на свободном месте.
— Спасибо большое, что подвезли, — сказала Джессика.
— Рада была помочь. Жаль, что с тобой такое приключилось.
— Мне-тоже. Пока. — Она выбралась из машины и направилась к зданию школы.
— Разве тебе не любопытно до смерти узнать, что же произошло на самом деле? — спросила Бетти.
— Думаешь, она соврала?
— Пусть будет так, как она сказала.
Генри выбирался с заднего сиденья:
— Зачем ей врать на эту тему?
— А почему бы и нет?
Целый час после того, как Лейн ушла в школу, Ларри пил на кухне кофе и читал новую книгу Шона Хатсона. Затем он отложил книгу и сказал:
— Пойду — ка я поработаю, — и поднялся со своего кресла.
— Удачи тебе, — проговорила Джина, выглянув из — за газеты, когда он проходил мимо.
Ларри закрыл за собой дверь кабинета и сел перед принтером.
Он уже решил сегодня не работать над «Ночным путником». Книга шла хорошо. Недели через две он покончит с ней.
Чем же тогда заняться?
«Ох, — подумал он, — в этом-то вся и загвоздка».
Обычно, когда он подходил к концу одного романа, другой уже созревал в голове. У него должна быть уже наготове куча листков с набросками сюжета и характеров героев, несколько разработанных сцен.
В этот раз дело обстояло иначе.
«Придется тебе все — таки это состряпать», — сказал он сам себе.
Когда придет время вывести слово «конец» в «Ночном путнике», он хотел бы вставить в компьютер новый диск и начать сразу «Главу первую» нового романа.
На размышления дается две недели.
Это — масса времени.
Что — нибудь да придет в голову.
Лучше бы пришло.
Ему осталось дописать страниц восемьдесят — девяносто. И после этого он окажется лицом к лицу с чистым диском, с пустотой, насмешливым вакуумом, от которого он придет в отчаяние.
Подобное с ним уже случалось. Его в дрожь бросало при одной только мысли, что такое может повториться.
«Это не повторится», — уверял он сам себя.
Он отформатировал новый диск, создал новый директорий: 321, т. е. в его распоряжении было 536 пустых байтов.
«Используем — ка сегодня пару сотен», — решил он.
Это заполнит страницу или две. Может быть.
Он нажал на клавишу «Ввод», и экран засветился. Через несколько секунд он устранил ограничитель строки с правого края, который подгонял строку, оставляя неравные промежутки между словами, что так раздражало его при чтении распечаток. Он нажал еще несколько клавиш. Получилось: «Записки к роману — понедельник, 3 октября». Надпись высветилась в верхнем левом углу экрана.
На этом он застрял.
Он тупо уставился на клавишную панель. Некоторые из клавиш были запачканы. Эти, грязные, он использовал реже всего: цифры, пропуск, кроме мест, где этих клавиш касался большой палец правой руки, а также несколько клавиш по краю панели, которые, очевидно, служили для подачи команд какого-то неизвестного назначения. Он понятия не имел о доброй половине из них. Иногда он нажимал их по ошибке. Последствия могли быть самим непредсказуемыми.
Какое-то время он чистил клавишную панель, оттирая грязь ногтем.
«Кончай резину тянуть», — сказал он себе.
Он выбил из трубки пепел, оставшийся с воскресенья, набил ее свежим табаком, раскурил. Спички были из отеля «Фрэнсис Дрейк» с Союзной площади. Они как-то завтракали там перед путешествием вдоль калифорнийского побережья пару лет назад. Он вспоминал этот отдых как «турне по причалам».
Он положил коробок, немного пыхнул трубкой и снова уставился на экран.
«Записки к роману — понедельник, 3 октября».
Хорошо.
Его пальцы легли на панель.
«Выдай что — нибудь горяченькое. Значительное и оригинальное. Попытайся написать не меньше пятисот страниц или даже больше».
Хорошо. Это немного помогло.
Он напечатал: «Как насчет книги про вампиров?» Ха — ха — ха. Забудь об этом. Вампиры надоели до смерти.
«Надо что-то необычное. Что-то вроде нового ужастика».
«Счастливо придумать такое», — сказал он себе.
А что, если продолжить старый роман?
«Можно и продолжение. „Зверь — 2“ или что-то в этом роде. Его стоит продолжить, если ничего лучше не придумать».
Давай же. Что — нибудь новенькое.
Или новую вариацию на старую тему.
«Никто, кроме Брэнды, не писал ничего стоящего про оборотней. Может быть, состряпать какую — нибудь свеженькую муру про оборотней? Брось это дело. Все телешоу давно прикрыли эту тему. Но не книги». Ларри сердито посмотрел на экран. «Забудь об оборотнях». «Что там еще осталось?»
Трубка зачадила. Он отвернул черенок, продул его в мусорную корзину под стулом, снова свинтил трубку, закурил.
Через несколько минут был готов список:
оборотни;
призраки (надоело);
зомби;
пришельцы;
кровожадные звери;
демоническая власть (дерьмо);
маньяк — убийца (осточертело);
проклятия;
исполнение желаний («Обезьянья лапка»);
рехнувшаяся техника (царство Кинга);
рехнувшиеся животные (также и птицы);
притон (возможности).
«Как насчет книги о притоне?» — напечатал он. Он давно уже хотел написать об этом, но всегда натыкался на что — нибудь иное. В общем, он не считал призраки достаточно жуткими для него. В доме должно обитать что-то еще. Но что?
