Забросив, как ему казалось, на время Сову, мужчина развернулся всем телом в сторону обидчика, заметил худую, невысокую фигуру в потрепанной солдатской форме, стоящую чуток в стороне от входной двери, и двинулся было к нему... Воронцов, привычно намотавший на правую ладонь ремень, со свистом перекрестил перед собой воздух импровизированным кистенем и, не говоря ни слова, кивнул внезапно успокоившемуся, пришедшему в себя мужчине в сторону двери.
Даже не пообещав обидчику скорых и беспощадных кар земных и небесных, приставучий мужчина, держась одной рукой за пострадавшие ягодицы, боком-боком проскочил в дверь и тут же будто бы растворился в полутемном коридоре. Сова, и мельком не взглянув на своего непрошенного спасителя и тоже молча, поправила помятую и чуток лишку расстегнутую кофточку и спокойно присела на тахту, проворным движением подобрав под себя ноги и укутав их подолом безразмерной цыганской юбки.
Не забывая краем глаза держать под наблюдением вход-выход в коридор, Леша повнимательнее пригляделся к "спасенной" и решил, что только что выгнал из комнаты какого-то удивительного извращенца. От его привычного ко всяким экзотическим одеяниям глаза не ускользнула, казалось бы, невнятная худоба девушки, мальчишеский размер плеч и узость бедер. "Ни кожи, ни рожи, - с непонятным для самого себя огорчением отметил Воронцов. - И за ради чего было так домогаться?" Он уже собрался было вернуть на законное место свой ремень, все еще намотанный вокруг правой ладони, но некое легкое, необъяснимое движение в углу комнаты, за спиной Совы, задержало Лешу.
И тут - раздались аплодисменты. Вернее, хлопки в ладоши одного человека, чуть-чуть, самую малость, ленивые, но искренние и душевные.
- Браво, браво, унтер-офицер! - сказал подполковник Голицын, появляясь из тени стенного шкафа, прикрывающего своей боковиной дверь в соседнюю комнату. - Вот, что значит - настоящий штурмовик!
Следом за жандармским подполковником в комнате появилась невысокая, рыжеволосая девица лет на восемь-десять постарше Совы, одетая в вечернее черное платье, длинное и наглухо прикрывающее то, что по правилам должно быть обнажено: шею, плечи, грудь. Светлым пятном на этом фоне выглядели только лицо и руки, сметаной белизны, как это обычно бывает у всех рыжих.
- Вот, поглядите, милейшая Нина Трофимовна, каких боевых солдат воспитывает наша армия... - картинно обратился подполковник в своей спутнице, не хватало только легкого поклона в сторону дамы, чтобы ощутить себя на великосветском рауте в обществе родовитых дворян древней крови и их избалованных, привыкших к натуженно нарочитому почтительному обращению спутниц.
Ремень будто бы сам собой в ту же секунду оказался на талии Воронцова, руки вытянулись по швам, каблуки изрядно потертых, но добротных, крепких сапог сомкнулись с легким стуком, подбородок вздернулся повыше. Казалось, солдат вот-вот выкрикнет положенное в торжественных случаях по уставу: "Здравия желаю, ваше высокоблагородие!", но вместо этого Алексей сказал негромко:
- Я вас признал, Князь. Но встретить здесь никак не ожидал.
- Хорошо, что так, сразу, признал, и еще лучше, что не ожидал, - сказал Голицын продвигаясь вперед, к тахте, на которой по-прежнему безучастно сидела Сова. - Меня мало кто ожидает, а уж если и ждут, то со страхом и смятением...
Слегка вычурные, немного хвастливые слова подполковника прозвучали здесь почему-то вполне натурально и непринужденно. Может быть, потому, что они были вполне естественными для Голицына.
Приблизившись к Алексею, жандарм остановился так, чтобы держать в поле зрения и его, и сидящую на тахте Сову, и даже дверь в коридор, куда выбежал пострадавший от бляхи солдатского ремня домогатель.
- Ты давно здесь находишься, Ворон? - поинтересовался подполковник уже совсем простым, будничным тоном без излишнего наигрыша.
- Второй час заканчивается, - ответил Воронцов.
- ...и пригласил тебя сюда?..
- ...школьных еще времен знакомец, - закончил за Голицына фразу Алексей.
- ...и, кажется, все это было совершенно случайно... - задумчиво произнес подполковник и даже, вроде бы, почесал в затылке, но - нет, жест этот только почудился всем присутствующим; не мог такой вот вельможный человек по-простому, в задумчивости, ерошить волосы на голове.
- Ладно, с этим эпизодом разбирательство отложим, - после недолгой паузы продолжил жандарм. - Хотя и очень интересное совпадение получается, но... дела - есть дела, тем более, оперативные. Посмотри...
- Не встречал здесь такого, - мгновенно ответил Воронцов, едва взглянув на извлеченную подполковником из внутреннего кармана пиджака небольшую фотографию. - Снимок, похоже, недавний, значит, и вообще не встречал. Я в городе не был больше года, Князь. Прибыл только сегодня, то есть уже вчера, утром.
Голицын неторопливо вернул фотографию на место, задумчиво качнулся, перекатываясь с носка на пятку и обратно.
- Спасибо, хоть легче мне от этого и не стало, - сказал он Воронцову. - Надолго думаешь здесь задержаться?
Алексей пожал плечами, он и сам не знал, сколько еще пробудет в "Черном доме", но уже потихоньку начинал догадываться, что это зависит не столько от его желания, сколько от складывающихся обстоятельств.
- Ты не того ищешь, начальник, - неожиданно подала голос Сова.
Она по-прежнему сидела неподвижно на тахте, вот только распахнула настежь свои огромные круглые глаза и уперлась взглядом в подполковника.
- Этот мальчишка здесь, но он тебе не нужен, - продолжила девушка. - А тот, кого ты ищешь на самом деле, тоже здесь. Но его найти будет непросто. Он не хочет видеть таких, как ты.
- Ну и зачем ты это сказала, Кассандра доморощенная? - после секундной паузы вполне серьезно разозлился жандарм.
Он ни на секунду не сомневался, что Сова не видела, не могла видеть той фотографии, что он показывал Алексею. Девушка сидела далеко, практически вполоборота, да и глаза у нее были плотно прикрыты, не говоря уж о том, что сам подполковник умел показывать документы так, чтобы их видел только тот, кому это предназначено. И тем не менее, Голицын не сомневался, что Сова говорит именно о тех людях или не совсем людях, которых давно уже ищет Жандармский Корпус, а вчерашним утром напал на свежий горячий след.
- Почему Кассандра? - от удивления вырвалось у Алексея.
Внезапная, вовсе не наигранная досада и злость подполковника просто-таки поразила Воронцова. Чего-чего, но такой вот несдержанности он не мог ожидать от холеного аристократа-жандарма, больше известного Алексею как раз и не холеностью своей и не дворянским происхождением.
