— Что делать! — воскликнула Патрик. — Милицию надо поднимать! ФСБ! Пограничников! Это же!., ни в какие рамки…
— Пошли, — сказал я. — Я впереди, Джор замыкает. Стараемся не шуметь. Если махну рукой, мгновенно ложитесь. Ясно?
Так я стал командиром.
К дороге мы вышли через полчаса. Ну, не к дороге, строго говоря. К просеке с глубокими колеями. И тут же услышали надсадный дизельный вой. Где-то совсем рядом грузовик сражался с топью. Потом он вылез из-за поворота.
Это был КамАЗ-тягач с прицепом. На прицепе лежали всего два бревна — но, ребята, я даже не представлял, что в этой тайге могут расти такие баобабы…
Девчонки выскочили из лесу и принялись махать и кричать.
Лесовоз подъехал почти вплотную и, резко выдохнув, затормозил. Дверь кабины открылась, высунулся водитель:
— Вам чего?
— Нам куда-нибудь к цивилизации… — начал я, но Вика меня оттолкнула.
— На нас напали! — закричала она. — Это какие-то бандиты!..
— Бывает, — сказал водитель. — Черные копатели, скорее всего. Им не попадайся… Ну, лезьте. Троих могу в кабину, остальные на бревна — и держитесь там крепче…
Вика хотела вопить дальше, но Артур в кои-то веки грамотно и не без нежности ее пресек.
Аська, Валя и Патрик забрались в кабину, парни полезли на прицеп, затащили туда же Вику. Я стоял, готовясь подсадить Маринку.
— Ребята! — заговорила вдруг Маринка удивленно-испуганным голосом. — Нельзя ехать! У них же вертолет. И вообще… это не люди, которые Рудика убили. Я видела…
— Что ты видела?! — завопила Вика.
— Это дьяволы, демоны, не знаю… но не люди.
— Иди сюда, а? — Артур подал руку. — Потом с этим разберемся.
— Я говорила, что она больная! — Вика опять взвилась — никак не могла угомониться.
— Слушай, заткнись! — заорал на нее Артур. Терпение у золотого мальчика явно закончилось на предыдущем ходе.
Вика отпрянула.
— Я не поеду!
В голосе Маринки вдруг прорезалось такое отчаяние… в общем, весь мой страх и ужас от всего происходившего вдруг подобрался, отступил — а на его место на миг пришел настоящий ужас… это было как в той школе, когда я спустился вниз и заглянул в подвал, и мы все поняли, что смерть — это будет самое легкое… То есть до меня наконец дошло, что мы ничего не понимаем и почти ничего не видим, а то немногое, что успели увидеть, не рассмотрели — и что на самом деле все куда страшнее и безнадежнее…
— Костя? — Артур посмотрел на меня, ожидая, очевидно, что я выскажусь — и Маринка станет послушной и выполнит нужную команду.
— Ладно, — сказал я. — Поезжайте. Мы тут… как-нибудь выкрутимся… Ну, ты знаешь, что делать. Давайте.
— Поехали! — закричал Артур.
И Джор тоже закричал:
— Мы вернемся! Девчонок отвезем — и вернемся! Ментов приведем!..
Так, ребята. Вот тут мне опять придется отвлечься и попытаться как-то объяснить… Помните, я говорил о трех источниках моего вдохновения: памяти, диктофонных записях и записях от руки в блокноте? И что я не помню, как эти записи делал, хотя почерк мой, он своеобразный и трудноподделываемый, и тем более не помню того, о чем писал, не то что в деталях, а вообще — о чем? Собственно, к этому моменту я и подошел. То, что я расскажу дальше, взято целиком из тех записей. В голове моей сейчас ничего такого нет. Наверняка было. Но сейчас нет. И только временами — на полсекунды, не больше — как проблеск… Сейчас — могу только прочитать запись и очень близко к тексту пересказать. И еще — железобетонная уверенность в том, что все записанное — именно так и было, все правда до буквочки.
Но и эти проблески — не моя память. Как будто вспоминаешь полузабытое кино или чьи-то рассказы…
Не хочу я этого писать, неприятно, мерзко до липкости, но и обойти не могу.
Ладно. Скоро сами все поймете.
Волков заказал самолет, как только понял, что «процесс пошел», поэтому звонок Шарапова, Шарпа, застал его уже на аэродроме Петрозаводска.
— Вы были правы, — сказал Шарп. — Это щит.
— Он у вас?
— Да. Я выслал борт.
— Хорошо, жду.
Через пятнадцать минут в служебном секторе сел САТ-ВБ — один из трех построенных вертолетов этой марки и единственный в нашем полушарии, Волков им очень гордился, это вам не яхта, которых как грязи; в прошлом году Волков удачно организовал банкротство этой перспективнейшей фирмы и сейчас покупал ее вместе со всей документацией, персоналом и ноу-хау через подставных швейцарцев. Вертолет был сделан целиком из углепластика и легко развивал четыреста пятьдесят километров в час на малой высоте в режиме огибания рельефа, то есть был практически невидим для радаров; Волков полагал, что родной армии не обязательно знать, куда летает по делам министр недропользования.
Салон был удобен, но аскетичен — как он любил. Ничего лишнего.
За исключением экипажа, в машине был только Ульфур, правая рука Шарпа.
— Расскажи в двух словах, — велел Волков.
— Перехватили разговор со спасателями. Пропала пара студентов, заблудились в тайге. Обыкновенное дело. А утром уточнили, что студентов нашли, но в плохом состоянии — не дышат и почернели. Шарп сразу понял, в чем дело. Попытались успеть вывезти первыми — не успели. Спасателей пришлось ликвидировать. Болто погиб. Пока это выглядит как авиакатастрофа, но, боюсь, могут докопаться. Туда вот-вот генеральская комиссия прибудет, землю рыть. Хорошо бы не министр, с его чутьем. Мы успеем раньше, но ненамного. Студенты сейчас в тайге, решили пока не трогать, никуда не денутся. Это все.
— Хорошо… То есть со спасателями, конечно, прокол…
— Времени было в обрез.
— Не надо было затевать стрельбу.
— Вы же сами распорядились…
— Да. Потом разберусь и решу. Про министра не беспокойся, я организую, чем бы ему заняться. Где сейчас щит?
Ульфур молча показал в заднюю часть салона.
Щит казался новехоньким, словно только что из рук мастера, время над ним было не властно. Волков благоговейно взял его в руки. Тяжелый…
— Никто из вас в крипту не входил? — спросил Волков, хотя и был уверен в ответе.
— Нет. Студенты входили.
— Это понятно… Ладно, сколько нам еще осталось?
— Шесть минут.
— Хорошо, Ульфур, хорошо…
Он провел ладонью над щитом, прислушался. Как будто пламя бушевало там, в глубине ясеневых брусьев, наискось прошитых железными прутьями и склеенных рыбьим клеем… Потом — положил руку на щит. Жгло. Лабиринт, вырезанный на лицевой стороне, тут же начал светиться, как уголья под пеплом. И напротив, холодным по-зимнему был бронзовый, покрытый запирающими рунами обод.
— Две или три пули в него попало, следов нет, — сказал Ульфур.
— Кто же это посмел? — спросил Волков.
— Болто.
— Тогда понятно, почему он мертв.
— Его зарубило винтом…
— Да хоть молнией. Не имеет значения. Так что, Ульфур, имей в виду — щит этот неприкосновенен. Причем неприкосновенен дважды… Но эти детали тебя уже не касаются. Главное усвоил?
— Да, шеф.
Вертолет Волкова сел совсем рядом с избой. Разбитый Ми-2 горел на опушке леса, и многие деревья уже охвачены были огнем. Слышен был рокот другого вертолета — который, надо полагать, тушил пожар. Видимо, Шарп проявил инициативу, у остальных полномочий не было. Правильно, если с радаров пропала «птичка» спасателей и на связь они не выходят, генеральской комиссии не миновать. И хорошо наскипидаренная комиссия может откопать что-нибудь интересное и имеющее отношение к недропользованию… а это непорядок. Пожар и его тушение по продуманной схеме — самый эффективный способ сокрытия улик. Их и так-то ищут через два раза на третий. Первые два — кто виноват и на кого свалить. Сейчас сигнал медленно и судорожно ползет снизу вверх, одновременно к месту предполагаемой катастрофы летят другие борта, а вслед им несутся многоэтажные инструкции, поскольку командирам важно не столько найти пропавших (при внезапном исчезновении понятно, что выжить парни могли только чудом), сколько прикрыть тылы к моменту проверки. Но вот когда сигнал доползет до самого верха, подключится их плосколицый министр со своим поистине звериным чутьем, а значит, Ульфур прав, и в самом ближайшем будущем и в отдаленном территориально пункте должно произойти хорошее, развесистое ЧП с достаточным числом жертв, чтобы министр по ЧП без колебаний улетел в нужном направлении. Заготовки есть, надо только отдать распоряжение.
— У нас двадцать минут, — снова предупредил Ульфур.
Волков как будто не слышал.
Со щитом в руках он вошел в избу и просто спрыгнул в дыру в полу. Быстро, как будто ходил здесь тысячу раз, прошел весь туннель и вошел в круглую крипту. Свет ему был не нужен, он прекрасно видел даже в полной темноте. Подошел к мумии.
— Ну вот и встретились, — сказал он. — Не ждала, красавица?
