Ура! Она держит его там же, где и я.
У Эммы буквально руки чесались от нетерпения:
– Дай мне. Я… – начала она.
– Эмма, – перебил Чез, – Натали быстрее всех умеет искать инфу в интернете.
Эмма вскинула руки, словно сдаваясь:
– Хорошо! Хорошо! Но, пожалуйста, Натали, поскорей!
Та кивнула, уселась на кровать и открыла ноутбук. Её пальцы забегали по клавишам. Чез обнял Эмму и Финна и притянул их ближе. Все трое сгрудились рядом с Натали.
– Ага, он автоматически подключается к интернету, так что угадывать пароль не придётся, – сообщила она.
– Если искать в этом мире Сюзанну Моралес, все ссылки будут вести к судье. Фамилии Джо мы не знаем. Так что давай сначала поищем нашу маму, – предложила Эмма.
Натали подняла бровь.
– Эмма, я всё понимаю, – сказала она. – Не волнуйся. Я уверена: ещё секундочка – и… – Она резко откинула голову назад и хмуро уставилась на экран.
– Что такое? – спросила Эмма.
Натали молчала. Она склонилась к ноутбуку и начала печатать ещё быстрее. Эмма подошла сбоку и вытянула шею, пытаясь взглянуть на экран, но длинные волосы Натали свесились вперёд и заслонили его.
– Натали? – шёпотом спросил Финн.
Она и ему не ответила. Казалось, Натали полностью погрузилась в свой собственный мир, где были только она и ноутбук. Эмме показалось, что она вернулась в первый день знакомства с Натали, когда та сидела, согнувшись над телефоном, и писала сообщения.
Внезапно Натали наклонила голову ещё ниже и, перестав печатать, коснулась лбом края экрана.
– Натали, в чём дело? – спросил Чез и сильнее стиснул плечо Эммы. – Не пугай нас.
Натали со стоном подняла голову и развернула ноутбук, чтобы Грейстоуны увидели надпись на пустом экране: «По вашему запросу ничего не найдено».
– Про вашу маму в интернете ничего нет, – жалобно сказала Натали. – Как будто её вообще не существует!
Чез онемел. Голоса Эммы и Финна доносились до него словно издалека. Они перебирали разные варианты, о которых Натали, возможно, не подумала. «А ты попробуй… и вот так…» Суть их предложений ускользала от Чеза, но он слышал ответы Натали:
– Уже пробовала. И это тоже…
Спотыкаясь, он подошёл к рюкзаку, который принёс из другого мира, забрал с собой из подвала и бросил на пол, когда они зашли в комнату Натали. Порывшись в нем, Чез достал жёсткий лист бумаги, сложенный вчетверо, и отнёс его Натали не разворачивая. Чтобы не было больно.
Больно было даже думать о нём.
– На, – угрюмо сказал он, вкладывая лист в руку Натали. – Поищи по картинке.
Натали развернула бумагу. Финн и Эмма дружно вздрогнули.
Это был плакат, который Чез сорвал со столба, когда они побывали здесь в прошлый раз. Надпись гласила: «ПРЕСТУПНИК ПОЙМАН!» С плаката смотрела жутковатая фотография мамы, а ещё там говорилось, что она враг. Плакат приказывал всем явиться на публичное слушание и вынесение приговора – чудовищный спектакль, во время которого Грейстоуны и Натали попытались спасти маму, но потерпели неудачу.
Как можно ждать справедливого суда, если с самого начала предполагается вынесение приговора?!
Но на суде мама попросила их бежать и спасти вместо неё детей Густано. Поэтому Грейстоуны не слышали вердикта судьи.
Разве Чез мог не чувствовать себя виноватым, глядя на этот плакат?
– Я… я не знала, что ты сохранил эту штуку, – сказала Эмма.
Чез пожал плечами. Что тут скажешь? Он не хотел признаваться, что в своей комнате дома у мистера Мэйхью не раз втайне разворачивал этот лист и смотрел на мамину фотографию. Хотя от этого ему становилось ещё грустнее.
– А вдруг приносить сюда этот плакат опасно? – спросила Натали.
Чез снова пожал плечами, почти с вызовом. Он сам себе удивлялся.
– Наверняка у другой госпожи Моралес – у судьи, не у твоей мамы – где-нибудь лежит целая стопка таких плакатов, – сказал он резким безжалостным тоном, и это было ещё меньше похоже на Чеза.
– Я в курсе, что она не моя мама, – заметила Натали и указала на плакат, свисающий со стены. – И я не хочу быть этой Натали. Ясно? Просто… если бы у тебя родители были в разводе, ты бы понял.
– Между прочим, наш папа умер, – сказала Эмма. – И нам тоже хочется, чтобы всё было по-другому. Мы знаем, каково это.
Чез удивлённо уставился на сестру. Она говорила негромко и сдержанно. До сих пор Эмма не часто выступала миротворцем и проявляла сочувствие. Это была роль Чеза. Неужели Эмма тоже скучает по папе, хотя была совсем маленькой, когда он погиб, и толком не помнила его? Неужели сегодня буквально всё будет наводить Чеза на грустные мысли?
«Да – если мы не найдём маму», – подумал он.
– Можешь поискать по картинке, Натали? – спросил Финн.
– Конечно, – ответила та, встряхивая головой с таким видом, как будто отбрасывала весь этот разговор. Натали полезла за телефоном в карман. – Нужно сделать фотку, а потом… – Она занесла мобильник над плакатом – и опустила руку. – Ох. Я всё время забываю. Мой телефон здесь не подключается к интернету. – Натали закусила губу и, прищурившись, посмотрела в пространство. А потом схватила под мышку ноутбук и плакат и спрыгнула с постели. – Пошли. В мамином кабинете есть сканер. Это будет быстрее всего. – И она вышла, прежде чем Чез, Эмма и Финн успели напомнить ей, что кабинет в этом доме принадлежит не её маме – никто не гарантировал, что там есть сканер.
Они вновь надели рюкзаки и зашагали за ней.
Спустившись, они обнаружили Натали, которая стояла перед внушительной деревянной дверью, украшенной затейливой резьбой. Ничего подобного в кабинете у настоящей госпожи Моралес не было. Деревянные животные, птицы, листья (и лица? вопящие лица?) внезапно напомнили Чезу Народный зал, где проходил суд над его мамой. Поэтому Чез не сразу понял, что Натали беспомощно крутит дверную ручку туда-сюда.
Кабинет был заперт.
– Ничего себе! – покачала головой Натали. – Она запирает дверь, даже когда знает, что я дома одна?
– И что дом окружён сторожевыми вышками, – добавил Финн.
– Может быть, другая госпожа Моралес прячет ключ там же, где твоя мама? – предположила Эмма.
Натали бросилась на кухню и вернулась с блестящим ключом.
– Точно, – сказала она. – Такая же банка из-под муки, такая же ленточка на ключе. Почему они здесь так похожи на нас – и в то же время совсем другие?
Натали пыталась говорить весело, но почему-то опустила голову и ни на кого не смотрела.
«Натали не смотрит на нас, потому что сдерживает слёзы?» – подумал Чез.
Он видел интервью с двойником собственной мамы – Кейт
