— А что с ними делают снова и снова?
Фаррелл терпеливо повторил сказанное, и Линн записала несколько ключевых фраз.
— Кто обычно пользуется такими карточками?
Фаррелл сначала надул щеки, затем громко фыркнул:
— Видишь ли, практически любой может. Насколько мне известно, это всего лишь один из атрибутов для любителей стиля «нью-эйдж». Вроде кристаллов или ароматического масла. Все эти прибамбасы пришли из Калифорнии, от тамошних сект. Главная мысль такая — мы должны уничтожить зло, причиненное нам в детстве, и научиться любить самих себя. И вообще мы все должны стремиться к духовному богатству — что-то вроде перерождения, первобытной терапии.
По лицу Линн было видно, что она мало что поняла.
— Ты думаешь, Анджали Датт состояла в такой секте?
— Видишь ли… вовсе не обязательно. Она могла, например, получить эти карточки в подарок. Кстати, моя сестра подарила мне такой кристалл — ей почему-то кажется, что он поможет мне решить проблемы со сном. Главное, результат будет достигнут, если я буду ударять им себя по голове. Правда, лично я не увлекаюсь мистикой, но любой, кто увидит такой кристалл у меня дома, наверняка подумает иначе.
Зазвонил телефон, и Линн подняла трубку. С другого конца провода до нее донеслись веселые звуки вечеринки, после чего прозвучал голос Джонни Миллза. Было похоже, что он уже сильно "напраздновался".
— Да-да, спасибо. И тебя тоже, Джонни. Да, я передам ему. — Линн положила трубку, встряхнула головой и рассмеялась. — Это Миллз. Специально позвонил, чтобы сказать нам, что он о нас думает. Почему-то настаивает, чтобы я доложила тебе, что он уже осушил целых двенадцать пинт пива.
Фаррелл ухмыльнулся:
— Многовато для представителя сил правопорядка.
— Давай вернемся к карточкам… Что могут означать буквы SD?
— Не знаю. Но тут стоит название производителя, посмотри. "А.В. Уатт, Галифакс". Может, это что-нибудь нам подскажет.
— Брось, — ответила Линн, — до начала следующей недели народ будет праздновать, так что на работе никого не застанешь.
— Поискать адрес А.В. Уатта в телефонной книге?
— Честно говоря, не испытываю сейчас ни малейшего желания заниматься подобными поисками. А ты? — Линн встала из-за стола и потянулась. — Мне до чертиков надоел сам вид этого кабинета, — пожаловалась она. — Давай куда-нибудь сходим.
"Не иначе как надо мной издевается", — подумал Фаррелл и глуповато улыбнулся.
— Куда? В кино?
— Нет. Я вполне серьезно. Мне просто хочется осмотреть одно место. Ты не против, если мы еще разок взглянем на комнату Анджали?
— Ну… да, конечно. Если ты считаешь, что это нам чем-то поможет… А как мы туда попадем?
Линн выдвинула ящик письменного стола и достала связку ключей.
— При помощи вот этого!
— А я думал, мы вернули их домовладельцу.
— Правильно, но только одну связку, — пояснила Линн. — У Анджали была еще одна, запасная, о которой домовладелец не знал.
Оставив свет в кабинете включенным, они поспешно накинули пальто и вышли. Лифтом пользоваться не стали, а спустились вниз по лестнице, где привычно пахло мелом и каким-то дезинфицирующим средством. В свете угасающего дня их фигуры отражались в оконных стеклах. Каблуки гулко цокали по гладкой поверхности ступенек. Еще не выйдя на улицу, каждый в глубине души уже начал сожалеть, что они пустились в этот жутковатый поход. Из подвального помещения доносились громкие звуки радио; словно в насмешку кто-то пел "Ах, если бы Рождество было каждый день!".
На машине Линн доехали до Фишергейт. Казалось, город вымер. Жители в эти минуты сидели перед телевизорами, наивно полагая, будто остальные обитатели планеты наверняка празднуют Рождество гораздо веселее и интереснее. Линн думала в эти минуты то же самое и, по всей видимости, была права.
Дом, в котором жила Анджали Датт, пребывал в состоянии прогрессирующего упадка. Это было четырехэтажное здание, построенное еще в викторианскую эпоху. Подобно другим домам, сдаваемым под жилье студентам и безработным, он служил для своего владельца лишь источником денег. В подъезде неистребимый запах мочи, пол местами продавлен.
Лампочки на лестнице не оказалось, и, несмотря на то, что на улице стоял холодный зимний день, из-под лестничной ковровой дорожки вылетело целое облако комаров. Они неотступно кружили над головами Линн и Фаррелла, пока те поднимались по скрипучей лестнице. На первой лестничной площадке из-под некрашеной двери донеслись звуки музыки, а из запущенной общей уборной густо пахнуло тухлыми яйцами.
— Этот гадючник просто просится, чтобы его поскорее отправили на слом, — прокомментировал Фаррелл.
— Нет, это домовладельца пора на свалку, — не согласилась Линн.
Поднявшись на верхний этаж, Линн вставила ключ в замочную скважину двери, ведущей в квартирку Анджали. Настороженно оба переступили порог. Линн на ощупь щелкнула выключателем, и под потолком загорелась голая, без всякого абажура, лампочка. Здесь все еще стоял запах смерти, пусть слабый, тем не менее различимый — острый, приторно-сладкий запах мясницкой разделочной стойки, неприятно усиленный невыветрившимся сигаретным дымом и восточными благовониями.
В пустой комнате шаги по голым половицам отдались гулким эхом. Единственным ярким пятном на холодном грязноватом полу выделялся коврик возле кровати. Но и он был заляпан пятнами засохшей крови.
Взгляд Линн привлекло очерченное желтым мелом пятно под окном, там, где проходила граница между стеной и полом. Точно такими же пятнами были забрызганы и стены, и потолок. Похоже, бедную девушку швыряли по комнате, как тряпичную куклу.
Действия полиции вряд ли могли помочь расследованию — содержимое выдвижных ящиков стола и полок шкафа было беспорядочно свалено на пол.
— Кто производил обыск в комнате? — сердито осведомилась Линн.
— Миллз и Этерингтон, — ответил Фаррелл.
— Ты только посмотри, какое свинство они здесь развели! — возмутилась Линн.
— Попробуй найди сейчас подходящих сотрудников, — сочувственно проворчал Фаррелл.
С этими словами он повернулся к стене — его внимание привлекла глубокая вмятина, оставленная головой Анджали в тот момент, когда некая нечеловеческая сила размозжила несчастной девушке черепную коробку. След, по цвету похожий на йод, буровато-рыжей дорожкой засох от вмятины до прикроватного коврика.
— Господи, Питер, что здесь творилось! — вздохнула Линн. — Ты себе можешь это представить?
Посчитав вопрос риторическим, Фаррелл извлек из кармана новенькую блестящую фляжку бренди.
