— Хочешь? — предложил он. — Невеста подарила.
— Очень мило с ее стороны, — ответила Линн и, приняв фляжку, сделала глоток. Сегодня она успела только позавтракать, и алкоголь моментально вызвал ощущение тепла и умиротворенности. — Хватит, я за рулем, если ты, конечно, не забыл об этом.
— Как же, помню, — уважительно отозвался Фаррелл и отпил примерно половину содержимого.
Линн подошла к окну и выглянула на улицу. Внизу какой-то ребенок под присмотром отца катался на трехколесном велосипеде.
— По-моему, в своих выводах нам следует отталкиваться от противного, — задумчиво произнес Фаррелл, — потому что происшедшее здесь на самом деле не могло произойти. То есть, я хочу сказать, нам может показаться, что ее тут швыряли по всей комнате какие-то силачи-невидимки.
— Или какие-то мифические исполины, — поправила Линн.
— Вот-вот, мифические исполины, — повторил Фаррелл, смакуя эту фразу. — Но мы же знаем, что такое бывает только в сказках, верно? Это все равно что утверждать, будто первую жертву сбросили с пролетающего самолета. Ясно одно: эти убийства совсем не такие, какими представляются. Мне как раз вспомнился случай… тоже подозревали убийство. Был найден человек с огнестрельным ранением в голову. Дело поручили Рону Вестли. Так вот, он уже буквально через несколько часов пришел к выводу, что парня никто не убивал — сам застрелился. Причем выронил пистолет и прошел еще примерно полмили, прежде чем умер.
— Замечательная история.
— А что, разве нет? Мне думается, с такой же меркой надо подойти и к нашему делу. Лучше не обращать внимания на очевидное.
Линн подошла к книжной полке покойницы.
— Господи, почему эти книги остались здесь? Честное слово, мне порой кажется, будто я работаю с законченными тупицами.
— Ну уж, — протянул Фаррелл. — Будем справедливы. Какой смысл забирать с собой книги? Это ведь просто институтские учебники.
— Неужели? Даже вот эти? — спросила Линн, взяв в руки запыленный томик, и прочитала вслух название: "Тайная доктрина происхождения чудес". Макс Лонг. Забавное название для учебника.
— Ничуть не забавная. Не забывай, что убитая изучала психологию.
Линн наугад раскрыла книгу и попыталась вникнуть в ее содержание. Фаррелл нетерпеливо заглянул ей через плечо.
— Видишь, — произнес он снисходительно, — это учебник. Раздвоение личности. Фрейд. Юнг. Пер-со-на. Вряд ли это нам чем-то поможет.
Линн продолжала рассматривать книгу, не обращая внимания на его комментарии.
— Линн?! — окликнул ее Фаррелл.
Линн резко оторвала взгляд от чтения. Неожиданно до нее дошло, что Фаррелл стоит подозрительно близко к ней, едва ли не вплотную.
— Да?
Лицо у него было задумчивое и спокойное.
— Линн, мне кажется, у нас с тобой должен быть роман.
Она в ответ лишь насмешливо фыркнула, однако Фаррелл и бровью не повел.
— Нет, в самом деле. У нас с тобой должен быть роман.
— Не говори глупостей.
Фаррелл слегка покраснел.
— Почему же глупостей? Да ты сама бегаешь за мной.
На этот раз Линн стало немного не по себе.
— Я? О Господи! И когда это было? Мне бы такое даже в голову не пришло!
Несостоявшийся донжуан рассердился:
— Тогда почему ты все время пялишься на меня?
Разъяренная, Линн швырнула в Фаррелла "Тайную доктрину" и пулей вылетела из комнаты. Осознав всю глубину совершенной ошибки, Фаррелл бросился вслед за ней.
Книга, угодившая ему прямо по физиономии, шлепнулась на грязный пол, раскрывшись на главе "Непостижимая сила и ее роль в магии. Происхождение и некоторые способы применения".
* * *
Вечером свершилось самое неприятное. После обеда, бренди, кофе и еще одной порции бренди Лаверн понял, что хочешь не хочешь, но ему не избежать участия в "Тривиал персьют".
Его домашние просто обожали эту игру, Вернон же ее ненавидел. Он попытался было увильнуть под предлогом, что хочет посмотреть фильм по телевизору. Но тетушка Анна оказала ему медвежью услугу, напомнив, что, поскольку в доме есть видеомагнитофон, Лаверн может записать фильм на кассету, а сам тем временем играть вместе с остальными.
Нелюбовь Лаверна к этому времяпрепровождению главным образом объяснялась тем, что за игрой проявлялись худшие черты его зятя. Майкл был из тех, кто играл с каким-то фанатичным рвением, без всякого милосердия и сострадания к соперникам, особенно если те проигрывали. Он вел себя так, будто победа являлась заключительным доказательством его интеллектуального превосходства. Майкл словно начисто забывал о том, что изобретатели игры сами были далеко не интеллектуалами, а обыкновенными предпринимателями, для которых главное — делать деньги. Ему и в голову не приходило, что напечатанные на карточках ответы могут быть ошибочными.
Пока взрослые играли, Гарриет спала в холле. Лаверн с Анной играли против Донны и Дженифер. Майкл вызвался играть в одиночку, объяснив это тем, что обладает несправедливым по отношению к остальным преимуществом.
— Надеюсь, вы помните, что у меня феноменальная память, и я с ходу запоминаю все вопросы. Плюс моя общая эрудиция. В свое время я немало покопался в разного рода энциклопедиях.
Донна легонько подтолкнула локтем дочь:
— Ума палата твой муженек! — добродушно пошутила она.
— Есть маленько, — пробормотал Лаверн.
— Что ты сказал, Вернон? — переспросила Донна, смерив его укоризненным взглядом.
Лаверн промолчал.
Игра продолжилась. Через час Майкл выиграл пять секторов, мать с дочерью два, а Вернон с Анной ни одного.
Неудача Лаверна объяснялась его готовностью слушать Анну, которой хотелось отвечать только на вопросы об эстраде и чье глубокое знание шоу-бизнеса то и дело вступало в противоречие с ответами на карточках.
— Вот как! — искренне удивлялась она, когда им с Верноном в пятый раз не удалось получить заветный розовый сектор. — Наверняка это ответы неправильные. А вам все лишь бы выигрывать.
Анна постоянно разражалась громким смехом и восклицаниями. От Лаверна не скрылось, как Майкл изогнул бровь, словно посчитав смех старушенции чем-то неприличным.
— Послушай, Майкл, — не удержался он от комментария, — ты только что просто замечательно повел бровью. В самом деле замечательно. Продолжай в том же духе и в скором будущем станешь новым Роджером Муром.
Лаверн встал, чтобы снова наполнить бокалы и одним глазком взглянуть на мирно посапывающую внучку.
— Твой дедушка тебя любит, — прошептал он. — Но вот боюсь, что папаша твой — фанфарон.
По мере того как вечер стал переходить в ночь, а количество жестянок из-под пива на полу возле ног зятя заметно увеличилось, тот сделался шумным и воинственным. Поймав Дженифер и Донну на попытке сжульничать, он заявил, что им вообще не следует играть, если они не в состоянии вести честную игру. У обеих мошенниц эта тирада вызвала приступ смеха, однако после этого Майкл Беренсфорд сделался совсем невыносимым.
