Конец XVI века ознаменовался ещё одной попыткой объединить Церковь Католическую с Церковью Православной, получившая название Брестской унии. Однако эти попытки были обусловлены не столько религиозно-догматическими, сколько политическими причинами. Брестская уния была заключена между Римско-католической Церковью и рядом епархии православной Киевской митрополии (Константинопольский патриархат), которая принадлежала территории Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. В 1569 году Великое княжество Литовское, в результате Люблинской унии, вошло в состав Речи Посполитой, утратив при этом часть государственности. Южные земли княжества, включая Волынь и Киев, отошли к польской короне. Киевская митрополия просуществовала вплоть до 1688 года, когда вследствие присоединения Украины к России была поглощена Московским патриархатом. Кафедра митрополии располагалась в Вильне, а с 1620 года в Киеве.
Если на территории Московии Католическая Церковь в XVI веке была под негласным запретом и находилась, можно сказать, в опале, то на территориях соседних с Россией католических государств, соответственно, ситуация была иная. Хоть в Литве и Рече Посполитой православие никто не запрещал, однако государственная социально-экономическая поддержка этой конфессии от власть имущих отсутствовала. Православные, как отмечал исследователь Андреев А.Н. «становились объектом духовного воспитания католических проповедников и приобретали лояльность к западному учению и обрядности» [180]. Такая тенденция окатоличивания населения, вполне естественно, не встречала поддержки со стороны православного духовенства. Поэтому причины, повлекшие за собой заключение Брестской унии 1596 г. заключались в стремлении православной церковной иерархии «получить юридически равный статус с католической церковью Речи Посполитой» [181].
Инициаторы унии руководствовались отнюдь не благородными целями достичь единства Церквей, им всего – лишь хотелось помочь Православной Церкви получить государственную поддержку от руководств Литвы и Речи Посполитой. Г.В. Флоровский писал: «Многим тогда казалось, что можно оставаться православным и под римским послушанием» [182]. Несмотря на то, что на первых порах православными иерархами, давшими согласие на заключение Брестской унии, было решено держаться в стороне от римских догматов, однако, волей-неволей им пришлось эти догматы изучать. А, изучив, некоторые из представителей духовенства всё-таки изменили свою точку зрения на них. Например, митрополит Ипатий Потий говорил: «На Западе теперь «студенец правды», чистота веры и твердый порядок» [183]. Борьба с Брестской унией велась на протяжении всех веков её существования, вплоть до конца XX века. Начал бороться с унией ещё Хмельницкий, подняв восстание (длившееся с 1648 по 1654 год). В 1833 году была насильственно переведена в православие Почаевская лавра, а в 1839 году прошёл поместный Собор в Полоцке, по итогам которого многие униаты были «воссоединены» с Православием. Преследовались униаты и в СССР. Так, в 1946 г., по решению Львовского Собора, объявившего об упразднении Брестской унии, храмы униатов были отобраны у их законных владельцев и переданы Московскому Патриархату. С 1990-х годов храмы начали потихоньку возвращать греко-католикам.
И так, как видим, несмотря ни на какие препятствия, Брестская уния продержалась до сего дня. Ибо современные Украинская и Белорусская Греко-католические Церкви черпают свои истоки как раз в Брестской унии.
Период истории России между 1598 и 1613 годами получил название Смуты, Смутного времени. Смутное время, поистине – одна из самых загадочных и страшных эпох в истории России.
В чём же заключались причины наступления Смуты? В первую очередь, немаловажную роль сыграли политические факторы. В 1584 году умирает царь Иван Грозный, его сын Фёдор Иоаннович, который наследовал престол, по словам своего отца, был «постник и молчальник, более для кельи, нежели для власти державной рождённый» [184]. Историк Н.И. Костомаров писал о царе Фёдоре: «Царь Феодор Иванович был чужд всего, соответственно своему малоумию. Вставал он в четыре часа, приходил к нему духовник со святою водою и с иконою того святого, чья память праздновалась в настоящий день. Царь читал вслух молитвы, потом шёл к царице, которая жила особо, вместе с нею ходил к заутрене, потом садился в кресло и принимал близких лиц, особенно же монахов. В девять часов утра шёл к обедне, в одиннадцать часов обедал, потом спал, потом ходил к вечерне, иногда же перед вечернею в баню. ‹…› Феодор очень любил колокольный звон и сам иногда хаживал звонить на колокольню. Часто он совершал благочестивые путешествия, ходил пешком по московским монастырям ‹…› Слабоумие Феодора не внушало, однако, к нему презрения. По народному воззрению, малоумные считались безгрешными и потому назывались «блаженными». Монахи восхваляли благочестие и святую жизнь царя Феодора, ему заживо приписывали дар прозрения и прорицания» [185].
В 1591 году в Угличе трагически погиб царевич Дмитрий, а в 1598 году умирает царь Фёдор. Династия Рюриковичей пресеклась. На политическую сцену вышли боярские роды Годуновых и Юрьевых.
Кроме политических причин, послужили причиной смуты так же причины природные. В частности известно, что годы с 1601 по 1603-ой были весьма неурожайными. Историк Соловьёв говорит: «Разразился страшный голод, жертвами которого стало до полумиллиона человек» [186]. Правительство раздавало деньги и хлеб нуждающимся. Но, к сожалению, на всех не хватало. По дорогам шатались голодные и обездоленные люди, которые часто сбивались в шайки бандитов.
Стали возникать слухи, что убиенный царевич Дмитрий – жив. Что царь Борис Годунов, следовательно, правит незаконно. Вот тогда и появилась фигура Дмитрия – самозванца – Лжедмитрия I.
Кем был на самом деле этот человек? – доподлинно неизвестно. По самой распространённой версии, Лжедмитрий I был монахом Чудова монастыря – Григорием Отрепьевым. В художественно-поэтической форме эту версию озвучил так же А.С. Пушкин в своей знаменитой трагедии «Борис Годунов».
Есть так же предположение, что самозванец – незаконный сын польского короля Стефана Батория. Наконец, существует ещё более интересная гипотеза – что Лжедмитрий I это… настоящий, чудом спасённый, сын Ивана Грозного – царевич Дмитрий!!! Несмотря на кажущуюся абсурдность последней версии, её, в частности, придерживался такой крупный историк, как Н.И. Костомаров, который писал в одном из своих трудов, специально посвящённому данному вопросу, что «легче было спасти, чем подделать Димитрия» [187].
