Я поймал себя на мысли, что еще никогда не вдыхал, загазованный воздух мегаполиса, с таким упоением. Выяснил, где я нахожусь и как добраться до дому, у прохожего, тот с интересом окинул меня взглядом:
- Где вы, черт возьми, побывали? На вас лица нет.
- Спросите, где я не бывал – ответил я – а вы не одолжите мне десятку на такси? Оставьте свой адрес, я верну, честное слово.
- Ладно уж, бери – он порылся в бумажнике, и сунул мне в руки десять долларов. Затем развернулся и пошел прочь.
- Стойте, а адрес?
- Да не надо мне возвращать ничего, ступай себе домой. Да вымойся - от тебя пахнет – бросил он, не оборачиваясь.
- Хорошо – растерянно ответил я – что это мне так везет сегодня? – потом сел в подоспевшее такси и отправился домой. Неожиданно для самого себя, я отключился, под тихое бормотание радио, и ругань таксиста. Он же и разбудил меня, потрясся за плечо.
- А, где?
- Приехали, парень – ответил он – не повезло же кому-то.
- В смысле?
- Да вот дом, похоже, был пожар – он мотнул головой куда-то в сторону.
- Ага – все еще не проснувшись, я сунул ему деньги и вылез из машины. Он тут же уехал, а я зашел в родной подъезд, поднялся на свой этаж и замер, открыв рот. На месте двери теперь красовался черный, обугленный проем, кое-как заколоченный досками. В нос ударила смесь из запахов – пожарной пены, сырости и чего-то горелого. Моя квартира сгорела дотла, и теперь, я стоял перед ней, не зная, что делать и куда теперь идти. С нижнего этажа, в махровом халате и тапочках, в виде собачек, пришел мистер Терри, старик с нижнего этажа.
- Кто тут шарится? – близоруко прищурился он – пошли прочь, сраные бродяги, у меня пистолет!
- Да это просто я, мистер Терри, не стреляйте.
- А это ты сынок? Олдос? Ты?
- Я – у меня защипало в уголках глаз.
- Да это я так сказал, насчет пистолета – ничего у меня нет – пояснил он – а ты что же, где пропадал?
- Расскажите мне, что случилось?- я понимал, что такой запах, не может идти из помещения, в котором кто-то выжил, но все равно спросил - Мама… Она жива?
- Пойдем, заходи ко мне, что-то у тебя больно кислый вид – стало понятно, что мистеру Терри необходимо собраться с силами и мыслями, чтоб выложить мне все, как есть. И похудел сильно. Хоть поешь сначала, а потом я все тебе расскажу.
Я промолчал, посмотрел на него, а потом, опустив голову, поплелся за ним. Мы спустились на этаж ниже, он открыл дверь своей квартиры, и махнул рукой – мол, заходи.
- Ну что я могу рассказать – вздохнул он, когда мы уселись на кухне – был пожар, и твои родные… Дернул же меня черт выйти, и встретить тебя, ну почему я? Поему я должен сообщать такие новости? Даже не новости, а страшные вести.
- Говорите – мой голос звучал глухо, и казалось, что я слышу его со стороны.
- Да ты ешь, ешь – он кивнул на тарелку с пюре и куском мяса, к торой я даже не притронулся – они сгорели… Элис, Скотт, малыша Мелисса. Сгорели…
- Как это случилось? – я подковырнул вилкой кусок мяса, потом проткнул его.
- Газ. Элис была на работе, а малыши. Очевидно, играли одни дома. Открыли крантик, и то ли забыли его завернуть то ли еще что.
- Странно, мать запрещала им, строго настрого запрещала им самим зажигать плиту – я ткнул мясо еще раз, и из него показалась кровь. Так и есть, сверху пережаренный, а внутри сырой. Да и вообще, жареное мясо – не то, что я хотел бы есть после всего увиденного и услышанного.
- Ну, не знаю, как уж там что произошло, да только дети уснули навсегда – отравились газом этим. Так что у них была… Легкая смерть, я хочу сказать, легче, чем у Элис. Сама она пришла, включила свет, и тоже, отправилась к праотцам – глаза Терри затуманились, он смотрел в одну точку – хорошая у тебя была мать, Олдос.
- Самая лучшая – в глазах у меня снова защипало - когда это случилось?
- Позавчера – вздохнул Терри, и рукавом халата, смахнул слезы.
- Что?! Сегодня, какой день недели?
- Суббота.
- Меня не было дома так долго – пробормотал я – Вот дьявол…
- Где же ты был? – Терри отхлебнул из кружки, с отбитой ручкой.
- Это долгая история, возможно как-нибудь потом, я и расскажу. - А когда похороны?
- Похороны… Не знаю, тела отвезли а морг, оставили телефон – он встал, вышел в другую комнату. Потом зашел назад:
- Черт, куда ж я ее дел? – потом полез в карман, и вытащил скомканную бумажку – а, вот же она! – и протянул мне. Я разгладил ее на столе - номер был записан на вырванном из блокнота листке.
- Завтра позвонишь, да узнаешь – похлопал он меня по плечу – кстати, а тебе есть куда идти, сынок?
- Да. То есть нет… В общем, не знаю, пойду пройдусь, прогуляюсь, а там уже и утро – можно, я приду и позвоню от вас?
- Я буду последней старой собакой, если отпущу тебя вот так, в ночь. Ложись-ка, с недавних пор, я знаешь ли, тоже остался совсем один. Хотя почему же с недавних, жены нет уже, дай бог памяти – почти пять лет. Так что, ты остаешься?
- Да, я останусь. Только спать я не хочу, можно, просто посижу здесь?
- Хорошо, конечно. Да только сам знаешь – бессонница у меня. Я, пожалуй, составлю тебе компанию. Ты ж не против?
Мне было все равно – на улице сидеть, или на теплой кухне, в компании с кряхтевшим стариком или еще с кем-то. Я ощущал себя внезапно опустевшим сосудом, с трещиной на боку, в которую ускользают последние, жалкие остатки всех эмоций.
- Нет, не против. У вас есть выпить?
- Выпить говоришь? – прищурился он – Сейчас.
Вернулся Терри с бутылкой отличного виски. Помнится, такое я пил после школьного выпускного, тогда помнится, мы бродили всю ночь, а на следующий день я еле встал с постели. Стив достал два чистых стакана, и налил – в один плеснул на дно, а в другой - до половины.
- Пей – он, подтолкнул ко мне полупустой стакан – я выпил, и почувствовал, как горячая жидкость, чуть обжигая, скользнула по пищеводу вниз.
- Знаешь, когда умерла моя жена, я хочу сказать – первая жена, я очень убивался.
- Первая? Так Джанет была второй?
- Да, первой была Мэри. В браке с ней, мы успели прожить что-то около полутора лет, ну и до свадьбы встречались еще сколько-то. Так вот, я ушел с работы, и ушел в запой. Точнее, с работы меня уволили, по этой причине. Потеряв счет дням, а затем и неделям, я просто пил, потом отрубался, потом опять пил. Вставал, шел пешком - в магазин, покупал джин, и пил. Я наверно, за всю жизнь – предыдущую и последующую, столько не выпил, как за тот месяц. Пил я и пиво, виски и коньяк – все, что только горит. А в один прекрасный день, я стал видеть ее. Свою Мэри. Первый раз это произошло, не знаю уж точно, на какой день моей пьянки. Просто открыл глаза – а она сидит на кровати. Смотрит на меня, грустная, с укором. Я не испугался или еще что, наоборот обрадовался, что умер, и теперь снова с ней. Интересно, что мне тогда пришла в голову мысль – а как я умер? Заснул и все? Или с похмелья, свернул шею? Может, машина сбила? А потом, жена встала, и вышла из комнаты. Я тоже, встал со второй или третьей попытки и поплелся за ней, но ее нигде не было. Что ж, я не умер, и это меня огорчило, потому что окончить жизнь самоубийством мне не хотелось. Достал из шкафчика на кухне, последнюю бутылку и налил в стоявший тут же, мутноватый стакан. А жена – она приходила каждое утро, иногда появлялась вечером, но чтобы я не говорил, она молчала. И знаешь, ее молчание было красноречивее всех слов. Как-то, я проснулся утром от писка будильника, хотя не помнил, чтобы я его заводил. Я нашарил его рукой и швырнул в стену, перевернулся на бок – но писк не стихал. Зарычав, я вскочил и увидел, что звуки издает мой телефон – хотя я мог с уверенностью сказать, что на звонке у меня, не стояла пищалка. Поднес его к лицу и всмотрелся в экран – трудно было сфокусировать взгляд. Наконец, до меня дошло, что звонит Мэри. Я нажал «Ответить» и приложил телефон к уху.
