Ознакомительная версия.
— Я проверяла охрану спального корпуса, — ответила я. — Увы, не на высоте.
Намек на улыбку заиграл на его губах. Меня по-настоящему начал пробирать холод, и я невольно подумала, каким теплым выглядело его длинное кожаное пальто. Вот бы завернуться в него…
— Ты, наверно, замерзла. Хочешь мое пальто? — сказал он, словно прочитав мои мысли.
Я покачала головой, хотя, по правде говоря, уже не чувствовала собственных ног.
— Все нормально. А ты что здесь делаешь? Тоже проверяешь охрану?
— Я и есть охрана. Сейчас мое дежурство.
Школьные стражи всегда по очереди патрулируют кампус, пока все спят. Стригои, эти не-мертвые вампиры, преследующие живых вампиров вроде Лиссы, не выносят солнечного света, но студенты, нарушающие правила — скажем, тайком покидающие спальные корпуса, — представляли опасность и днем, и ночью.
— Ну, ты хорошо поработал, — сказала я. — Рада, что поучаствовала в проверке твоих удивительных способностей. А теперь мне пора идти.
— Роза. — Дмитрий сжал мое плечо, и, несмотря на ветер, холод и слякоть, меня окатила волна жара. Его рука чуть-чуть ослабила хватку — как будто он тоже обжегся. — Что ты тут делаешь?
Это было произнесено с интонацией «хватит морочить мне голову». Ну, я и сказала ему ту часть правды, которую могла.
— Мне приснился плохой сон. Захотелось подышать свежим воздухом.
— И ты просто взяла и выскочила, даже не задумываясь о нарушении правил — и что неплохо бы надеть куртку.
— Да. Все верно.
— Роза, Роза. — На этот раз в его голосе звучало раздражение. — Ты не меняешься. Всегда действуешь не раздумывая.
— Неправда! Я сильно изменилась.
Он пристально разглядывал меня, уже без намека на улыбку, с выражением растущего беспокойства. Иногда возникало чувство, будто Дмитрий способен заглянуть прямо в душу.
— Ты права. Изменилась.
Все-таки признав произошедшие перемены, довольным он не выглядел. Наверное, думал о событиях трехнедельной давности, когда я и несколько моих друзей попали в плен к стригоям. Это было исключительным везением, что нам удалось сбежать. Увы, не все вырвались на свободу, погиб Мейсон, настоящий друг, который надеялся завоевать мою любовь. Никогда не смогу простить себя, хотя и прикончила его убийц.
С тех пор мое восприятие жизни стало более мрачным. Правда, теперь все в Академии Святого Владимира воспринимают жизнь в более мрачных тонах, но я в особенности. Люди начали замечать, что я стала другой. Однако мне не нравилось видеть Дмитрия таким озабоченным, поэтому я прервала его размышления шуткой.
— Да ладно, не волнуйся. Скоро мой день рождения. Как только мне стукнет восемнадцать, я стану взрослой, верно? Уверена — проснувшись в то утро, я сразу почувствую себя зрелой и все такое.
Как я и рассчитывала, его лицо смягчилось, на губах промелькнула улыбка.
— Да, я тоже в этом уверен. Когда, через месяц?
— Через тридцать один день, — объявила я.
— Ты что, их считаешь?
Я пожала плечами, и он рассмеялся.
— Надо думать, список подарков у тебя уже готов. Сколько он занимает? Десять страниц через один интервал? В порядке значимости?
Улыбка все еще играла на его устах — расслабленная, искренне веселая, очень редкая гостья для моего наставника. Я хотела продолжить разговор в том же шутливом тоне, но внезапно в сознании вспыхнули образы Лиссы и Кристиана. Ощущение печали и внутренней пустоты вернулось. Все, чего я могла бы пожелать, — новые наряды, айпод, да что угодно, — внезапно показалось таким банальным по сравнению с тем, чего я хотела больше всего. Господи, я и в самом деле изменилась.
— Нет, — ответила я еле слышно. — Нет никакого списка.
Он слегка наклонил голову, чтобы лучше видеть меня, и волосы скрыли его лицо. Они у него темные, наподобие моих, но все же чуть светлее. Мои иногда кажутся совсем черными. Он отбросил с лица непослушные пряди, но они тут же упали обратно.
— Не верю. Неужели ты ничего не хочешь? Скучный будет день рождения.
«Свободы», — подумала я.
Единственный дар, которого я страстно желала, — свободу, и делать выбор по своему усмотрению, и любить, кого хочу.
— Не имеет значения, — сказала я.
— Ты…
Он не договорил, потому что понял, он всегда меня понимал. Отчасти поэтому между нами и возникла некая связь, несмотря на семилетнюю разницу в возрасте. Мы влюбились друг в друга прошлой осенью, когда он стал моим инструктором. Притяжение между нами накалялось, и вскоре выяснилось, что у нас есть и другие поводы для беспокойства, кроме разницы в возрасте. После окончания Лиссой Академии мы оба должны стать ее стражами и не сможем совмещать личную жизнь с работой. Ведь она высший приоритет.
Конечно, легче сказать, чем сделать, поскольку чувства, испытываемые друг к другу, никуда не делись. У нас обоих бывали моменты слабости, моменты, заканчивающиеся запретными поцелуями или словами, которые не должны были прозвучать. После моего бегства от стригоев Дмитрий признался, что любит меня и поэтому никогда не сможет быть ни с кем другим. Тем не менее ситуация в целом не изменилась. Мы по-прежнему не могли быть вместе и потому вернулись к первоначальной манере поведения — избегать друг друга и делать вид, будто наши отношения носят исключительно профессиональный характер.
— Ты можешь отрицать сколько угодно, но я знаю, тебе холодно. Возвращайся в кампус. Я проведу тебя, — попытался он незаметно сменить тему разговора.
По правде говоря, я немного удивилась. Дмитрий редко уклонялся от обсуждения неудобных тем. Фактически он был печально известен тем, что втягивал меня в разговоры, которые я не хотела вести. Но обсуждать наши бесплодные, зародившиеся под несчастливой звездой отношения? По-видимому, сегодня он не хотел. Да. Многое определенно изменилось.
— Думаю, замерз ты, — поддразнила его я, когда мы возвращались к спальному корпусу новичков. — С чего бы, учитывая, откуда ты родом?
— Вряд ли ты правильно представляешь себе Сибирь.
— Эту холодную, дикую местность?
— Ну, твое представление определенно не соответствует действительности.
— Ты скучаешь по ней? — спросила я, оглянувшись на него.
До сих пор подобная мысль никогда не приходила мне в голову. По моим представлениям, все хотели бы жить в США… или, по крайней мере, не хотели бы жить в Сибири.
— Все время, — с тоской в голосе ответил он. — Иногда я жалею…
— Беликов!
Голос, принесенный ветром, прозвучал за нашими спинами. Дмитрий пробормотал что-то и толкнул меня за угол, который мы только что обогнули.
Ознакомительная версия.
