Порыв ветра стих.
В какой уж раз ночь замерла.
Убежденный, что нужно выбираться отсюда, и побыстрей, Френк оттолкнулся от мусорного контейнера. Пошатываясь, двинулся по проулку, все дальше уходя от уличного фонаря в более глубокую тень, не имея какой-либо конкретной цели, движимый чувством, что здесь ему оставаться нельзя, а безопасность, если он мог ее где-то найти, следовало искать в другом месте.
Ветер поднялся снова и на этот раз принес с собой странный, едва слышный свист, будто где-то далеко заиграли на сделанной из кости флейте.
Пройдя несколько шагов, Френк почувствовал себя более уверенно, глаза привыкли к темноте, он оказался между двумя железными решетчатыми воротами под оштукатуренными арками, справа и слева от себя.
Он попытался открыть левые ворота. Замка не было, их удерживал только засов. Петли заскрипели, заставив Френка дернуться. Оставалось лишь надеяться, что звук этот его преследователь не услышал.
К этому моменту, пусть Френк и не видел никакого врага, у него более не оставалось сомнений в том, что за ним кто-то гонится. Он знал это наверняка, как заяц знает, что на поле появилась лиса.
Ветер дул ему в спину, в ушах стоял тот самый, на одной ноте, свист, который издавала невидимая флейта. Свист этот пронзал его насквозь. Усиливал страх.
За черными железными воротами, в окаймлении папоротников и кустов, между двумя двухэтажными жилыми домами, тянулась пешеходная дорожка. Она вывела Френка в прямоугольный двор, освещенный тусклыми лампами. Двери квартир первого этажа выходили в крытую галерею, двери квартир на втором этаже — на балкон, тоже крытый, с железными прутьями ограждения. Темные окна смотрели на полоску травы, клумбы азалий и гортензий, несколько пальм.
Тени пальм падали на слабо освещенную стену, неподвижные, словно тени скульптур, а не настоящих деревьев. А потом вновь заиграла загадочная флейта, ветер набрал силу, большую, чем прежде, и тени затанцевали, затанцевали. Да и тень Френка побежала по стене, когда он торопливо пересекал двор. Он нашел еще одну дорожку, еще одни ворота, попал на улицу, на которую выходили фасады домов жилого комплекса.
Боковую улицу, без фонарей. Здесь никто не оспаривал главенство ночной тьмы.
На этот раз ветер дул дольше, чем до того, и сильнее.
А потом разом стих. Одновременно смолкла и флейта, тянувшая одну ноту, ночь замерла, словно на улице каким-то чудом воцарился вакуум: порыв ветра забрал с собой весь воздух. У Френка заложило уши, как бывает при смене атмосферного давления, но, когда он пересекал мостовую, направляясь к припаркованным у противоположного тротуара автомобилям, ощущение это прошло.
Он попробовал ручки четырех автомобилей, прежде чем нашел незапертый «Форд». Сев за руль, оставил дверцу открытой, чтобы не погасла лампочка под крышей.
Посмотрел в ту сторону, откуда пришел.
Жилой комплекс спал, закутанный в ночную темноту. Обычные дома, но почему-то они казались зловещими.
И нигде ни души.
Тем не менее Френк знал, что кто-то приближается, сокращает разделяющее их расстояние.
Он сунул руки под приборный щиток, вытащил связку проводов, напрямую, минуя замок зажигания, соединил аккумулятор и стартер, прежде чем сообразил, что такие, не слишком уж распространенные навыки предполагают тесное знакомство с жизнью вне закона. И, однако, он не воспринимал себя вором. Не было у него чувства вины и антипатии или страха к полиции. Собственно, в этот самый момент он с радостью обратился бы к копу, чтобы тот уберег его от преследователей. Он видел себя не преступником, а человеком, который давно уже бежит от неумолимого и не знающего жалости врага.
Когда Френк потянулся к ручке дверцы, перед ним полыхнуло светло-синее пламя, и тут же стекла дверцы «Форда» со стороны водителя взорвались. Мелкими осколками засыпало заднее сиденье. Поскольку переднюю дверцу Френк закрыть не успел, осколки стекла посыпались не на него, а на мостовую.
Захлопнув дверцу, Френк через дыру — ранее ее место занимало стекло — посмотрел на темные жилые дома. Никого не увидел, ни в одном из окон не зажегся свет.
Френк включил передачу, снял автомобиль с тормоза, нажал на педаль газа. Отъезжая от тротуара, задел задний бампер стоящей впереди машины. Ночь прорезал возмущенный скрежет металла.
Но атака не прекратилась. Вспышка синего света продолжительностью в доли секунды озарила салон. И тут же по лобовому стеклу зазмеились тысячи линий, хотя Френк не увидел, что по нему ударило. Он успел наклониться и крепко закрыть глаза, чтобы летящие осколки не ослепили его. Какое-то время не видел, куда едет, но ноги с педали газа не убрал: лучше столкнуться с препятствием, чем остановиться, нажав на тормоз, и позволить невидимому врагу настичь его. Осколки завалили салон, многие попали в голову. К счастью, стекло было безопасным, разбивалось в крошку, так что обошлось без порезов.
Он открыл глаза, прищурился, защищая их от потока встречного воздуха, увидел, что миновал половину квартала и выезжает на перекресток. Крутанул руль направо, чуть придавил педаль тормоза, повернул на более освещенную улицу.
Как огонь святого Эльма, сапфирово-синий свет поблескивал на хроме, и, когда «Форд» огибал угол, лопнула одна из задних покрышек. Выстрела Френк не услышал. А буквально через мгновение лопнула и вторая задняя покрышка.
Автомобиль качнуло, потащило налево.
Френк движением руля попытался выровнять «Форд».
Обе передние покрышки лопнули одновременно.
Автомобиль качнуло вновь, его еще продолжало тащить влево, но взрыв передних покрышек в какой-то степени компенсировал левостороннее скольжение, вызванное взрывом задних, что дало возможность Френку сохранить контроль над автомобилем.
Опять он не услышал выстрелов. Не знал, как все это могло произойти, и при этом знал.
И вот это пугало больше всего: на каком-то глубоком подсознательном уровне он понимал, что происходит, какая таинственная сила уничтожает «Форд» вокруг него и сколь малы его шансы на спасение.
Вновь синее мерцание.
Разлетелось заднее стекло. Осколки полетели в разные стороны. Несколько застряли в волосах.
Френк обогнул угол и продолжал ехать на четырех спущенных колесах. Рев ветра, бьющего в лицо, не мог заглушить хлопанья об асфальт рваных покрышек и скрежета стальных дисков.
Он посмотрел в зеркало заднего обзора. Ночь расстилалась черным океаном, редкие уличные фонари, светящиеся в темноте, напоминали сигнальные огни судов, идущих двумя колоннами.
Согласно спидометру, после поворота ему удалось разогнаться до тридцати миль в час. Он попытался увеличить скорость до сорока миль, несмотря на спущенные колеса, но что-то стучало и щелкало под капотом, гремело и выло, двигатель кашлял, на большее автомобиль просто был не способен.
