Он возник передо мной внезапно: освещенный пламенем молодой человек приятной наружности, с огромными черными глазами, ярко выделяющимися на лице густыми бровями, небольшим носом и крупным ртом херувима. Снег припорошил волосы, а ветер, ворвавшийся вслед за Азриэлем в дом, взметнул его пальто и раскидал во все стороны мои драгоценные бумаги.
Порой пальто становится слишком велико Азриэлю. Возможно, причина в том, что меняется внешность гостя, и он делается похожим на человека с обложки принесенного им журнала.
Это чудо я уже видел раньше, еще до того, как узнал, кто он, и понял, что лихорадка проходит и я выживу.
Поймите, я не безумен и даже не эксцентричен по натуре, и уж тем более никогда не имел склонности к саморазрушению. Я отправился в горы не затем, чтобы умереть, — мне просто хотелось побыть в одиночестве, запереться в доме, оборвав связь с внешним миром, не вспоминать о существовании телефона, факса, телевизора и даже электричества. В течение вот уже десяти лет я трудился над книгой и отправился в добровольную ссылку, чтобы наконец завершить ее.
Дом принадлежал мне и был оснащен всем необходимым для длительного пребывания. Я в достатке заготовил здесь питьевую воду, масло и керосин для ламп, свечи, батарейки для маленького магнитофона и портативных компьютеров, которыми пользовался, а также сухие дубовые дрова для очага.
В жестяной коробке хранились самые необходимые медикаменты. В еде я непритязателен, мне достаточно простейших продуктов, блюда из которых можно приготовить на открытом огне. Предполагалось, что запасов риса, мамалыги, консервированного куриного бульона и яблок мне хватит на всю зиму.
Вдобавок я притащил с собой пару мешков ямса, ибо рассудил, что его можно завернуть в фольгу и поджарить на углях. Мне нравился ярко-оранжевый цвет ямса. Поймите меня правильно: я отнюдь не кичусь выбранным рационом и не собираюсь писать статью о пользе такой диеты. Просто мне надоела высококалорийная пища, я устал от переполненных нью-йоркских ресторанов, изобильных шведских столов и шикарных обедов в домах друзей, куда меня приглашали каждую неделю. Иными словами, я решил ограничиться самым необходимым питанием для тела и мозга.
В общем, я обеспечил себе условия для нормальной работы, а больше я ни в чем не нуждался.
Книг в доме было много. Вдоль старых стен, обшитых деревянным брусом, до самого потолка стояли полки с дубликатами всех изданий, которые я когда-либо открывал в поисках нужной информации, а также несколько поэтических томиков с любимыми стихами — время от времени я с восторгом перечитывал их.
Мои компьютеры, неожиданно мощные для таких небольших размеров, хранили на своих жестких дисках мегабайты свободной памяти. Их я привез заранее вместе с приличным запасом дискет для копирования и сохранения материалов.
Откровенно говоря, большей частью я делал записи на бумаге, одну за другой заполняя желтые страницы блокнотов. Для этого у меня имелось несколько упаковок черных ручек.
Все было прекрасно.
Добавлю только, что мир, который я оставил, казался мне чуть более безумным, чем обычно.
Львиную долю новостей составляли мрачные сообщения с Западного побережья о ходе суда над известным спортсменом, перерезавшим горло собственной жене. Эти же события служили темой множества обсуждений, дискуссий и телепередач, включая примитивные, по-детски наивные шоу, создаваемые индустрией развлечений. Лучшего способа повышения рейтинга нельзя было и придумать.
В Оклахома-Сити на воздух взлетело офисное здание, причем взорвали его, как полагали, вовсе не заезжие террористы, а коренные американцы, участники военизированных формирований, посчитавшие, как за много лет до них хиппи, что главным врагом нации является правительство. Однако хиппи и те, кто протестовал против войны во Вьетнаме, ограничивались тем, что ложились на рельсы и распевали песни на демонстрациях и митингах, а новоиспеченные защитники нации, забив себе головы лозунгами о грядущей угрозе, убивали собственных сограждан. Сотнями.
А за пределами Америки шли непрекращающиеся войны. Не было дня, чтобы нам не сообщали о новых зверствах в Боснии или о массовых убийствах сербов — Балканы во все времена то и дело становились театром военных действий. Честно говоря, я перестал понимать, где мусульмане, где христиане, кто на стороне русских, а кто наши друзья. Название города Сараево американцы слышали едва ли не в каждом выпуске новостей и в других телевизионных программах. На улицах Сараево ежедневно умирали люди, в том числе бойцы миротворческих сил ООН.
Население африканских стран гибло от недостатка продовольствия и гражданских войн. Кадры с опухшими, умирающими от голода африканскими детьми стали такими же привычными, как ежедневная кружка пива.
На улицах Иерусалима евреи сражались с арабами. Бомбы сыпались градом. Солдаты стреляли в террористов, а те, в свою очередь, выдвигали требования и в подтверждение их серьезности уничтожали ни в чем не повинных людей.
Приверженцы идей развалившегося Советского Союза развязали самую настоящую войну против гордых и независимых горцев, не привыкших склоняться перед врагом. Люди гибли в снегах по причинам, которые невозможно объяснить.
В общем, в мире существовало немало мест, где ежедневно шли сражения и лилась кровь, где страдания стали нормой, материалом для съемок и журналистских репортажей, в то время как парламенты многих стран безуспешно пытались найти пути мирного разрешения конфликтов. Бесконечные войны сделались основной чертой последнего десятилетия.
Убийство Эстер Белкин и последовавший за ним скандал, связанный с Храмом разума, внесли свою лепту в череду трагических событий эпохи. Тайные склады оружия были обнаружены в представительствах и поселениях Храма разума от Нью-Джерси до Ливии, а в их лечебницах нашли горы взрывчатки и огромное количество отравляющих веществ. Глава популярной во всем мире религиозной секты Грегори Белкин был сумасшедшим.
Предшественники Грегори Белкина, такие же безумцы с непомерными амбициями, обладали меньшими, чем у него, возможностями. Достаточно вспомнить Джима Джонса и его Храм людей. Массовое самоубийство более девятисот приверженцев этого культа в джунглях Гайаны потрясло мир. Причем большинство сектантов приняли яд добровольно, предварительно отравив малышей и тех, кто проявлял нерешительность.
А как расценить поступок лидера адвентистской секты «Ветвь Давидова» Дэвида Кореша, который взорвал осажденную агентами ФБР ферму неподалеку от техасского городка Уэйко, где располагалась его штаб-квартира? Ведь взрыв и начавшийся вслед за ним пожар унесли жизни не только самого Кореша, но и почти ста его последователей, включая детей.
