Казалось, так и будет и впредь, по крайней мере ни Квинт, ни Марго не захотели бы ничего менять по своей воле. Инстинкт подсказывал, что серая жизнь имеет огромный запас устойчивости – в подавляющем большинстве случаев. Но не всегда. Равновесие было нарушено в последнюю субботу октября.
* * *
Квинт появился в «ВООКашке», имея при себе бутылку сухого вина и твердое намерение обеспечить себя чтивом на грядущий выходной. Заметив три-четыре фигуры между стеллажами, он поприветствовал Маргариту издали. В ответ она предъявила ему улыбку с сильно смещенным центром тяжести. Марго перешла на толстые сигары. У Квинта это вызвало предположения в духе папаши Фрейда, которые он решил пока оставить при себе. Он двинулся вдоль стеллажей, высматривая добычу, а Маргарита тем временем обслуживала крупногабаритную даму, покупавшую всего «Гарри Поттера».
Находясь в свободном поиске, Квинт вполне доверял своей интуиции. Она его редко подводила. Он почти не глядел на обложки и никогда не читал аннотаций. Блуждающая правая рука сама обнаруживала цель. Квинту оставалось лишь следовать игре, об истинных правилах которой он имел самое смутное понятие.
В тот вечер, совершая обычный ритуал, он наткнулся на «Эхо проклятия», открыл книгу на первой странице и понял, что воскресенье не пропадет зря. Прихватив с собой еще и DVD с энциклопедией средневековой японской живописи, Квинт направился к кассе. Марго уже выпроводила толстуху и теперь сквозь зубы отвечала молодому человеку, который, похоже, не знал, чего хочет. Квинт подождал в сторонке, глядя через витринное стекло на улицу. Там скользила неясная череда теней, как будто ад уже наступил, поднялся подобно темному континенту из глубин тотальной летаргии – тяжелый мутный сон, завоевавший явь без единого звука. Электрический свет был последней надеждой существ, навеки утративших звезды…
Звякнул колокольчик над дверью. Юнец удалился. Квинт ринулся на свой обитаемый остров, ощутив желание поскорее переместить вино из бутылки в желудок, но на полпути его остановила Марго.
– Сегодня смываюсь раньше, – сказала она, надевая плащ, и быстро пересчитала деньги в кошельке.
– Ладно.
Он не сильно огорчился. У него уже было все, чтобы хорошо провести этот вечер.
– На, прочти, если интересно. – Уже возле двери Марго сунула ему какую-то карточку, размером чуть больше обыкновенной визитки, а сама занялась сигнализацией.
При свете фонаря, горевшего над входом в магазин, Квинт прочел запись, явно сделанную наспех ее рукой, словно под диктовку с чьих-то слов: «Программа «Последний свидетель». Переживите чужую смерть, как свою собственную, – и ощутите вкус жизни заново. Глубокий психотерапевтический эффект. Не виртуальные технологии. Не галлюциногены. Только для совершеннолетних». В самом низу мелким почерком был записан адрес и номер мобильного телефона.
Квинт криво усмехнулся. Марго, чей способ мышления иногда напоминал ему кристаллическую решетку, в которой заблудились призраки позапрошлого столетия, имела как минимум одно слабое место. «Смерть» – это было, конечно, ключевое слово. Услышав или увидев его, Маргарита превращалась в животное на ночном шоссе, ослепленное фарами тяжелого грузовика. До сих пор грузовики проезжали мимо. Но Квинт отчего-то был уверен, что так будет не всегда. И она, должно быть, тоже предчувствовала это.
– Ну, что скажешь? – бросила Марго на ходу, устремляясь к стоянке такси. Квинту пришлось ее догонять. Он не делал бы и этого, если бы не возникшая слабая искра интереса.
– Херня какая-то.
– Посмотрим.
– Что за контора?
– Увидишь.
Она была полна решимости. Он подумал, почему бы не развлечься. Чтобы нанести цветной мазок на однообразно серый фон, вполне сойдет и «Последний свидетель». Насчет «нового вкуса жизни» – конечно, дешевка. Квинт считал, что жизнь имеет в лучшем случае пресный вкус овсянки, в худшем – дерьма. И если не хочешь жрать дерьмо, довольствуйся овсянкой.
Похоже, вялая философия сочеталась у него со столь же вялым чувством долга. Марго могла влипнуть в неприятную историю, проще говоря, в то самое дерьмо. Дело было в указанном в карточке адресе. Улица на Лысой Горе. Одно это название тотчас вызывало у Квинта наплыв воспоминаний не самого приятного свойства.
* * *
Лысая Гора – это была северная окраина города, когда-то действительно безлесный холм, затем район респектабельных особняков, который ныне пришел в упадок по не совсем понятным причинам. Лет тридцать назад здешние обитатели – публика вполне благополучная – ни с того ни с сего принялись вымирать с пугающей и необъяснимой быстротой. Большинство оставшихся предпочло переселиться, бросив шикарные по средним городским меркам дома. И лишь немногие продолжали испытывать судьбу. Впрочем, рак, шизофрения, психозы, самоубийства и прочие смертоносные факторы грозили вскоре выкосить последних упорствующих.
Недостатка в предположениях не было. Среди них хватало и научно обоснованных, и совсем уж фантастических вроде того, что Лысая Гора – никакая не гора, а могильник Древних или место крушения инопланетного корабля. Независимо ни от чего территория площадью в несколько десятков квадратных километров уже лет двадцать как превратилась в идеальную декорацию для съемок постапокалиптических фильмов.
Поскольку аномальная зона не обнаруживала тенденции к разрастанию и была достаточно четко очерчена, городские власти были вынуждены смириться с ее существованием. Время от времени Лысая Гора попадала в фокус внимания исследовательских групп и, соответственно, прессы разной степени желтизны, но из-за отсутствия внятных результатов каждая новая волна шумихи была чуть слабее предыдущей и быстро сходила на нет.
Квинт побывал на Лысой Горе дважды. Впервые – когда ему было лет тринадцать. Он отправился туда со своим школьным дружком, склонным к авантюрам и впоследствии плохо кончившим. Оба начитались Эдгара По, а щекочущие нервы слухи только начинали распространяться. Во время восьмичасовой экспедиции приятели многократно нарушили границы частных владений, но не обнаружили ничего достойного их возбужденного Эдгаром По воображения, если не считать дохлой кошки в колодце на заднем дворе пустого особняка. Дружок Квинта был наказан за длительное отсутствие потерявшими терпение предками, а сам Квинт нимало не пострадал – тетка, у которой он жил, исповедовала передовой принцип, согласно которому лучшее воспитание состояло в его отсутствии.
Второе посещение Лысой Горы состоялось в гораздо более зрелом возрасте. И что, как не взыгравшие гормоны, могло заставить Квинта сделать глупость? Ему казалось, что он без памяти влюблен, его тогдашняя подруга, по-видимому, тоже пребывала в подобной приятной иллюзии. Во всяком случае, они решили устроить пикник на вершине Горы, откуда теоретически открывался прекрасный вид на город.
