Утром, ровно в полседьмого, прихватив свое большое махровое полотенце, блондинка уже была на пляже. Небо над островом сияло чистотой и голубизной, точно такой же, какой оно встречало девушку в маленьком аэропорту Сент-Луиса в день ее прибытия на Карибы. Где-то вдалеке, за полосой дороги, идущей параллельно берегу, у подножия невысоких гор, среди густой тропической зелени шумели птицы, а по другую сторону, в море, сверкали паруса лодок. Рыбаки торопились завершить утренний лов, чтобы успеть сдать свою рыбу на кухни многочисленных ресторанчиков и отелей, расположившихся вдоль берега. Блондинка расстелила полотенце и, скинув пляжные шлепанцы, оставив их возле полотенца, подошла к океану. Вода, удивительная вода, светлая утром, темная вечером, шевелилась у ее ног.
— Хорошая вода, правда? — ломаный английский раздался над самым ухом блондинки. Девушка подскочила от неожиданности. Брюнет, вчерашний странный брюнет со щиколоткой, обмотанной бинтом, опираясь на костыль, стоял возле нее. Светлые глаза его насмешливо и, в тоже время, напряженно смотрели на блондинку.
— Это что, — зло спросила блондинка, — мода такая, знакомится с девушкой, подкравшись?
— Да… Нет. Я не подкрался. Извините, я плохо понимаю по-английски, — смутился брюнет. — Если можно, пожалуйста, говорите медленней. Тембр голоса у мужчины был ровный, чуть-чуть хрипловатый и, вместе с тем, с легким придыханием.
— Полина, — сказала блондинка.
— Братислав, — в свою очередь, представился брюнет. — Очень хорошо, приятно… хорошо… Я правильно говорю? — неожиданно спросил мужчина и улыбнулся, как ребенок.
— Правильно, — не удержавшись, улыбнулась в ответ блондинка.
Улыбка у брюнета была заразительной.
— Надо мы теперь познакомимся? — снова сказал брюнет и повторил свое имя: — Я Братислав.
— Э, Славь… Брать… славь, — попробовала сказать блондинка.
— Братислав, — опять повторил мужчина.
— Стенислав, — выговорила блондинка.
— Хорошо, пусть будет Стен, — не стал спорить и согласился мужчина. Блондинка обратила внимание, что костыль, на который опирался Стен, ушел глубоко в песок.
— Давайте сядем, — предложила она, и первая решительно уселась на песок, прямо у кромки волны. Стен тоже опустился на песок, следом за девушкой и вытянул обмотанную бинтом ногу.
— Что с ногой? — спросила блондинка. — Перелом?
— Да, — просто сказал мужчина. — Я сломал ногу на труде, на работе, — быстро поправился он и снова улыбнулся.
— Больно? — поинтересовалась девушка.
— Нет, уже не больно, — ответил Стен. — Сейчас не больно. Полина, а вы здесь каждое утро, день? — в свою очередь задал вопрос он, задал так, как будто от ее ответа зависело что-то очень важное.
— Ага, — просто произнесла блондинка, — вторую неделю торчу на Карибах вместо Нью-Йорка! Скрываюсь… Хорошее место, я случайно открыла его. А тебе здесь нравиться? — быстро перейдя на «ты» спросила она.
— Хорошее место, — вместо ответа повторил брюнет слова девушки.
— А вчера ты был с женщиной, — полюбопытствовала блондинка, — это твоя мама?
— Похожи, да? — весело произнес брюнет. — Да, моя мама. Она не может сегодня придти, у нее дела… Глаза брюнета при словах о маме еще больше посветлели, став почти прозрачными.
— А вы откуда? — спросила девушка. — Язык какой-то необычный, я слышала несколько фраз…
— Да, какой там необычный, — засмеялся брюнет. Светлые глаза его смеялись вместе с ним. — Русский, обычный русский вперемешку с белорусским!
— А, Раша, — протянула Полина, — знаю. Так вы из России?
— Нет, — тихо ответил брюнет. — Не из России. — Глаза мужчины потемнели. — И не из какой другой страны… Неожиданно Стен, опираясь на костыль, поднялся с песка.
— Полина, извините, извини, мне нельзя долго… сегодня, — произнес Стен. — Я приду завтра… В это же время. — Глаза Стена опять посветлели, но взгляд изменился, стал тоскливым и безысходным.
Глаза перестали смеяться и снова смотрели на блондинку с напряжением, как будто именно от нее зависело, придет он завтра или нет.
— Хорошо, — ответила девушка, впрочем, не особо скрывая удивление от неожиданного ухода своего нового знакомого.
— Не обижайтесь, Полина, я завтра приду, — тоскливо сказал брюнет и, вдруг, снова беззащитно улыбнулся. — Честно-честно приду!
Вечер начался, как и всегда — с телефона. Продюсер требовал, чтобы она вернулась в Штаты и спрашивал — сколько она еще собирается торчать на Карибах? Потом она спустилась в бар. Народу в баре, на этот раз, прибавилось — за стойками, вместе с парнями из Аризоны сидели симпатичные девушки, их девушки, а в углу зала, за стаканом непонятной бурды, обретался редко выбиравшийся на «люди» немец-уругваец-мексиканец. Кроме того, за столиком, под пальмой, сосредоточено наливалась виски бизнес-вумен, и ее личный секретарь и телохранитель, скучая, наблюдал за своей патронессой. Полине тоже было скучно, но иных развлечений по вечерам этот небольшой отель в райском, но глухом уголке мира не предоставлял. Пожалуйста, в любой миг она могла уехать отсюда в более цивилизованные места, однако, однако. Существовало одно «но». Полина находилась тут не вполне добровольно — редкая болезнь доставала ее время от времени и врачи в один голос требовали, чтобы, хотя, один месяц в году она проводила на этом не очень примечательном и не подходящем для бурных развлечений курорте. Полина два года избегала рекомендаций врачей, но это лето началось для нее с крайне неприятных болей и она, забросив все дела, оставив своего продюсера отдуваться за нее, сбежала на Карибы. Уже через неделю ей стало лучше, она чувствовала это. Пребывание на острове, действительно, шло ей на пользу. Видимо, микроклимат тут и, в самом деле, был особый, полезный при ее болезни. Полина сидела за стойкой на высоком табурете и, как ее соседки, девушки из Аризоны, тянула через соломинку коктейль с небольшим количеством алкоголя. Соседки галдели, один из их ухажеров потянулся к музыкальному автомату, безмолвствовавшему до сих пор, и включил его. Голос Полины заполнил бар. Девушку передернуло — не то, чтобы она не любила саму себя и свои песни, но, как-то, Полина не представляла себя в этом баре. Маленькое помещение, медленно наполняющееся клубами дыма — курили почти все… Понемногу бар становился очень шумным. Полина даже удивилась, за полторы недели ее пребывания здесь, такого еще ни разу не было. Две ее молодящиеся соотечественницы, в дымину пьяные, подсев к немцу-уругвайцу-мексиканцу, страстно охмуряли его, а бизнес-вумен, дойдя до кондиции, уже готовилась впасть в ступор под охраной своего секретаря. Полина рассмотрела среди аризонских маклеров здоровенного канадца и поняла причину шума — канадцы отмечали какой-то праздник.
