самом деле она этого не хотела? Я знаю, что некоторым девушкам не нравится ощущение резины. Может быть, она из тех девушек? Все равно извинись, лишним не будет.
Она вытирается в комнате для гостей, время от времени смотрит в камеру и улыбается мне. Я не могу поверить, как далеко мы продвинулись за такое короткое время. Это даже лучше, чем я себе это представлял. Я думал, что пройдет не меньше десяти дней, прежде чем мы займемся сексом друг с другом. Мне приходится постоянно щипать себя, чтобы понять, сплю я или нет.
Так что, должно быть, это и есть "настоящая любовь". Я чувствую себя привилегированным, и мне жаль мою настоящую маму за то, что она так и не испытала этого.
Ванесса уже почти готова, надевает то же платье, что и сегодня утром. Я подожду, пока она позовет меня. Не хочу, чтобы поняла, что я за ней шпионил, хотя ничего не могу поделать. Я люблю наблюдать за ней – тем более теперь, когда я знаю, что я ей тоже нравлюсь.
Она машет рукой камере видеонаблюдения, без сомнения, пытаясь показать, что готова. Я не поддаюсь. Подожду, пока она позовет меня. Еще один взмах ее изящной маленькой ручки и еще один жест, который я проигнорирую. Она позовет, и я войду, притворившись, что был занят в другом месте по дому. Я всегда могу сказать, что делал уборку, прежде чем она увидит нашу спальню. Хотя дом больше не нуждается в уборке – даже ее родители, юная Сьюзи и другие сейчас приятно пахнут лимоном.
Вчера я потратил на них целую упаковку, этого должно хватить еще как минимум на один день. Может на два. Но точно не на три. Как только появляется этот запах, он имеют дурную привычку расползаться по остальной части дома.
– ПИТЕР!
Она зовет меня.
Аллилуйя!
– Иду!
Я выключаю монитор и на всякий случай выключаю компьютер, прежде чем выйти из комнаты и отправиться к Ванессе.
– Питер?
Я вижу ее возле комнаты для гостей.
– Извини, я думал, что найдешь меня, как будешь готова, – лгу ей я.
Я бы расстроился, если бы она вышла из комнаты, не дождавшись меня. Я хочу показать ей дом вместе – пусть она увидит, что запрещено, прежде чем оставить ее наедине. То, что она ждала меня в комнате, это хороший знак и еще одно проявление доверия и уважения.
– Извини, я не знала.
– Не нужно извиняться.
Никак нет. Если кто и должен извиняться, так это я за то, что снова усомнился в тебе. Я должен перестать это делать. Но не могу.
– И что теперь? – спрашивает она с проницательным взглядом на лице.
– Я покажу тебе дом. Вот это второй этаж.
Я беру ее за руку.
– Это я поняла! – смеется она.
Первая комната, на которую мы натыкаемся – это комната с компьютером с плотно закрытой дверью и замком.
– Это моя личная комната. Ни в коем случае нельзя сюда входить.
Я кажусь более строгим, чем должен быть, но я ничего не могу с собой поделать. Не хочу, чтобы она совала туда нос.
– Понятно.
Я беспокоился, что запертая комната вызовет проблемы и вопросы, но ей, похоже, все равно, и она смотрит в сторону соседней комнаты.
– А это что за комната?
Это моя спальня; она ее уже видела, и я пообещал, что она сможет переехать, когда между нами все будет хорошо. Между нами теперь все хорошо.
– Ты хотела бы переехать ко мне сегодня?
Я хотел бы просто приказать ей переехать ко мне, но я не хочу принуждать ее к чему-то, что ее не устраивает. Это должен быть ее выбор – как кожаное платье.
– Можно?
Я вижу искреннее выражение удовольствия и волнения на ее лице и красный румянец на щеках. Конечно, можно.
– Конечно, если хочешь, можешь собрать вещи, когда я буду готовить чай.
Интересно, сможем ли мы снова заняться любовью сегодня вечером. Я чувствую возбуждение. Выкинь эту мысль из головы. Сейчас это не уместно. Вернитесь к экскурсии.
Экскурсия с гидом начинает казаться ненужной – на самом деле не так много комнат, которые она еще не видела, но она не показывает своего недовольства – во всяком случае, она, кажется, заинтересованной.
Я показываю ей столовую, в которой она уже ела, небольшой шкаф под лестницей, в котором хранится множество настольных игр, и гостиную, в которой есть только диван и маленький столик, прикрученные к полу.
– Почему все прикручено?
Справедливый вопрос соскальзывает с ее драгоценных губ.
– Я не люблю, когда вещи не на своем месте. У меня ОКР.
Во всем виновата болезнь, она, конечно, не возражает. Вещи прикручены, чтобы она не смогла причинить вред себе или мне.
– Я просто подумала, что было бы неплохо сделать небольшую перестановку...
– Нет. Не люблю перемены.
– А кухня? – она переводит разговор на другую тему.
Я показываю ей кухню, но не показал большую ее часть из-за того, что мне приходится карабкаться через коробки и контейнеры – все складировано вплоть до потолка и образует что-то наподобие лабиринта.
– Да что б меня! – вскрикивает она, чуть не упав.
Если настаиваешь, – думаю я про себя.
– Думаешь, у нас достаточно еды? Как мне выбрать, что нам поесть?
– Не переживай, я обо всем позабочусь.
Она заглядывает за угол. В дальнем конце комнаты есть дверь.
– Что там?
Она имеет в виду что-то другое, кроме своих мертвых родителей?
– Там заперто, я оставил там мусор.
Не совсем ложь.
– Понятно. Хороший дом, мне нравится, какую работу ты тут проделал.
– Спасибо.
Я до сих пор в шоке от того, что она не возражает против запертой двери, но испытываю облегчение. Она возвращается ко мне и целует меня в щеку.
– Я соберу свои вещи и положу их в нашу спальню.
Наша спальня. Мне нравится. Сегодня был хороший день.
– Тогда я собираюсь умыться, – крикнул я ей вдогонку, после дня, который мы провели вместе, я думаю, мне нужно освежиться.
– Хорошо.
Ее голос становится слабее, когда она удаляется в свободную комнату, чтобы начать выносить вещи. Я еще раз проверяю, заперта ли дверь гаража, и выхожу из кухни, закрыв за собой дверь.
Первый шанс
Я уже перенесла большую часть одежды в главную спальню.
