проверил проходы, но они были пусты. Не было никаких следов Габриэля - если он вообще был здесь. Я почувствовал, как часть моего сознания ускользает, и попытался взять себя в руки. Последнее, что мне сейчас нужно было делать, это терять контроль. Я должен был вернуться домой к Терри. То, что только что произошло, не могло случиться. Ножи не превращаются в змей, а скинхеды точно не превращаются в соляные столбы. И половина человеческой расы тоже не исчезает в мгновение ока...
Оглядев магазин, я увидел, как хвост змеи исчезает под холодильниками, и решил, что все это вполне реально. Я проверил состояние менеджера, но у него не было пульса. Его кожа была холодной. Его глаза смотрели безучастно. Я протянул руку, чтобы закрыть их, но не мог заставить себя прикоснуться к ним. В конце концов, я закрыл глаза. Просто сделал это. Потом я вспомнил Фрэнка.
- Черт!
Столкновение Эла и Скинка, бегство Чарли и все остальное, что произошло после этого, заставило меня забыть о Фрэнке. Я проклинал свою глупость. Он окликнул меня после выстрелов. Он был в порядке? Я побежал в заднюю комнату и нашел его мертвым, лежащим на стопке салазок. Его остекленевшие глаза смотрели в потолок, а из открытого рта стекала тонкая струйка крови. На его рубашке было еще больше крови, так много, что я не мог понять, куда его ранили.
- Мне жаль, Фрэнк. Мне так жаль, чувак.
Он не заслужил этого. Он был хорошим парнем. Он шутил и смеялся большую часть нашей прогулки, хотя под всем этим он казался грустным. Ну, конечно, он выглядел грустным. Он все еще носил факел своей бывшей жены - это было заметно для таких незнакомцев, как мы, даже если он сам этого не замечал. Дома его не ждали ни дети, ни даже любимый питомец. Единственное, чего Фрэнк ждал с нетерпением, - это следующей кружки пива. А теперь у него не было даже этого. Хотя я знал его всего один вечер, мне казалось, что я потерял хорошего друга. Я попытался вспомнить что-нибудь о нем и был удивлен тем, как мало я на самом деле знаю. Мне пришлось задуматься на минуту, прежде чем я смог вспомнить его фамилию. Какая-то хвалебная речь. Это было несправедливо, что Фрэнк умирает вот так, бессмысленно застреленный двумя расистскими подонками. Все, чего он хотел - это вернуться домой. Возможно, теперь он это сделал. Кровь Фрэнка была на моих руках, в прямом и переносном смысле. Я протянул руку, чтобы закрыть ему глаза, сглатывая отвращение, которое я испытывал, когда делал то же самое для Лопеса. Закрыв глаза Фрэнка, я достал свой мобильный телефон и попытался снова позвонить в 911. По крайней мере, я должен был сообщить о случившемся. Но, по правде говоря, после того, что нам рассказал полицейский, я даже не ожидал, что получу сигнал, поэтому представьте мое удивление, когда я увидел, что телефон показывает пять полос. Сразу же я забыл о звонке властям и вместо этого набрал номер дома. Телефон зазвонил, и это был самый приятный звук, который я когда-либо слышала.
- Да! Ну же, Терри. Возьми трубку. О, возьми трубку!
Он позвонил снова.
- Ну же, милая, будь дома.
Третий звонок. Четвертый.
- Возьми трубку, возьми трубку, возьми трубку...
Еще пять звонков.
- Ответь на этот чертов телефон!
Он прозвонил еще три раза, прежде чем ему ответили. Я прослушал собственный голос, который сообщил мне, что Стива и Терри сейчас нет дома и чтобы я оставил сообщение после гудка.
- Терри, это я! Я в порядке. Если ты там, возьми трубку! Что-то случилось, и Крейг пропал, и люди погибли, но я в порядке. Ты там? Терри? Возьми трубку! Пиии...
Аппарат снова пискнул, показывая, что запись закончена. Записанный голос сообщил мне, что почтовый ящик переполнен.
- Черт побери!
Я швырнул мобильный телефон через всю комнату и пошел обратно к входу в магазин. На выходе я заметил небольшую деревянную дощечку, висевшую на стене, незаметно спрятанную от глаз покупателей. Я изучил ее. Это было какое-то незнакомое мне стихотворение, явно христианского происхождения. Оно называлось "Следы" и приписывалось неизвестному автору.
Однажды ночью, говорилось в стихотворении, одному человеку приснился сон. Ему снилось, что он идет по берегу моря с Господом. В небе мелькали сцены из его жизни. Для каждой сцены он заметил два набора следов на песке: один принадлежал ему, а другой - Господу. Когда перед ним промелькнула последняя сцена его жизни, он снова посмотрел на следы на песке. Он заметил, что много раз на протяжении всей его жизни на песке оставался только один комплект следов. Он также заметил, что это происходило в самые низкие и печальные периоды его жизни. Это очень обеспокоило его, и он спросил об этом Господа.
- Господи, Ты сказал, что если я решу следовать за Тобой, Ты будешь идти со мной до конца. Но я заметил, что в самые трудные времена в моей жизни был только один набор следов. Я не понимаю, почему, когда я больше всего нуждался в Тебе, Ты оставил меня.
Господь ответил:
- Сын Мой, драгоценное дитя Мое, Я люблю тебя и никогда не оставлю тебя. Во времена испытаний и страданий, когда ты видишь только один след, Я нес тебя...
Я повторил последнюю фразу вслух, и тут меня начало трясти. Мои руки сжались в кулаки. Разъяренный, я сорвал табличку со стены и швырнул ее через весь магазин.
- Пошел ты, - крикнул я. - Ты теперь идешь со мной? Ты несешь меня? Почему ты так с нами поступил? В чем смысл? Ты действительно стоял за этим? Так это и есть Вознесение, да? Ты призвал своих последователей домой и оставил нас, грешников. Почему? Потому что Чарли был геем? Потому что я - еврей? Потому что Фрэнк больше не верил в тебя? Ублюдок!
Я ждал, что божественная молния спустится и ударит в меня, но ее не было. Грома не было. Свет даже не мерцал.
- Я пойду по своему пути один, - прошептал я, думая о Габриэле.
На улице стало темнее - что казалось невозможным, учитывая, какое сейчас время суток. Я вышел из магазина и огляделся в поисках Чарли, Скинка или таинственного Габриэля, но их не было видно. Я надеялся, что с Чарли все в порядке, что он сбежал
