Рекс ухмыльнулся. Он всегда считал герцога одним из наиболее бесстрашных людей, и видеть де Ришло столь взволнованным было американцу в новинку.
— Ваша светлость, я не страшусь привидений и вампиров. Но категорически возражаю против пули в спину, — сказал он. — Вот и устроил западню для торопыг, чтобы услышать любого лакея, который проснется некстати и заинтересуется непрошеными гостями. А для большей уверенности прихватит револьверище размером с корабельную пушку.
— Да, конечно, — ответил герцог, поморщившись. — Но поверь, поверь же мне, Рекс, — необходимо, настоятельно и неотъемлемо необходимо держаться вместе — настолько близко, насколько позволяет обстановка. Все время. Каждую секунду, проводимую в этом ужасном доме.
Де Ришло помолчал и добавил:
— Обвиняй меня в ребячестве, называй полоумным, но если, Боже упаси, произойдет что-либо странное, тебе непонятное и необъяснимое, следует немедленно браться за руки. Это учетверит наше противодействие злу, ибо наши вибрации, устремленные к добру, сольются и обретут общий лад... Ну что же, mon ami, проследуем в обсерваторию и удостоверимся в отсутствии нежелательных людей. Хотя в этом едва ли можно сомневаться. Теперь.
Рекс двинулся вслед герцогу, покачивая головой. До чего же отличается человек, боящийся темноты, намеренный хвататься за руки при первом шорохе или скрипе от прежнего, неустрашимого де Ришло, решительного и дерзкого. Однако же, подумал ван Рин, глядя, как друг быстрыми, крадущимися шагами взбирается наверх, если герцогу и впрямь настолько не по себе, то нынешний ночной визит — лишнее подтверждение отчаянной отваги.
Этажом выше они проворно заглянули в каждую спальню, однако никого не обнаружили. Ни единая постель не была разобрана.
— Сдается, Моката просто выставил приспешников со всею возможной скоростью, а сам караулил внизу, в машине, дабы тотчас ухватить и увезти Саймона, если тот объявится, — сказал де Ришло, покидая последнюю спальню.
— Вы правы, — отвечал Рекс, — и можно убираться восвояси с чистой совестью.
Американец поежился, повертел плечами сначала вперед, потом назад:
— Однако, ваша светлость, и холодина же здесь!
— А я думал, ты ничего не замечаешь, — тихо сказал герцог. — Холодает. И резко... Но восвояси отправляться рановато. Перед нами, осмелюсь утверждать, богоданная возможность обыскать проклятое место не торопясь и со всевозможной тщательностью. Наткнемся на любопытные вещи, друг мой Рекс ван Рин, только помни: доверие, повиновение, осторожность! Электричества не выключай: чем больше ламп останется гореть, тем лучше и безопаснее. Обсерваторию навестим попозже, а пока вернемся вниз.
Посреди салона обретался огромный раскладной стол, накрытый для роскошного ужина — тот самый, который они видели полутора часами ранее. Де Ришло приблизился к яствам и щедрой рукой налил себе стакан вина.
— Эге, да Саймон, я вижу, опять пристрастился к мадам Клико! — произнес герцог, трогая бутылку. — Он с удивительной регулярностью колеблется меж клико и брютом, хотя, по моему разумению, хорошо выдержанный Поль Роже далеко превосходит обе эти марки.
Рекс выбрал чистую тарелку, бросил на нее огромный ломоть утки a la Montmorency, добавил печеночного паштета и усыпал получившееся блюдо свежими вишнями, вызвав живейшее неодобрение де Ришло, возмущенного подобным ковбойским варварством.
Усиленно работая челюстями, ван Рин гадал, действительно ли оправился герцог от необычайного нервного напряжения, которое целиком завладело им пятнадцать минут назад, или весело болтает, пытаясь не выдать внутренней тревоги. Со смущением Рекс признался себе самому: в доме действительно чувствовалось нечто странное, тишина придавливала и угнетала, по ногам тянуло зябким ледяным дуновением, сочившимся, казалось, прямо из-под пышного стола.
Торопясь возобновить обыск, покончить с ним и убраться подальше от зловещего здания, Рекс промямлил сквозь полупрожеванный кусок:
— Да пускай себе пьет хоть парагвайское пиво — не за едою будь сказано, как индейцы его готовят!..
— Знаю, — улыбнулся де Ришло. — Жуют листья... запамятовал растение... и сплевывают опьяняющий сок в общую посудину. Потом вкушают с огромным удовольствием. Видал, видал...
Рекс едва не поперхнулся:
— Куда подевался Моката — и, главное, зачем?
— На последний вопрос очень легко ответить, — сказал герцог, возвращая опустелый стакан на стол и доставая из портсигара Hoyo de Monterrey. — В нашей стране, по сути, не существует законов, запрещающих заниматься черной магией. Только Акт 1842 года, так называемое Уложение против Мошенничества и Бродяжничества, согласно которому человека можно преследовать за «истинное либо ложное предсказание судеб при посредстве хитроумных средств, приспособлений, или же тайных навыков». И, поскольку все, практикующие подобное, злобны по самой своей сути, в дело сплошь и рядом вовлекаются торговля наркотиками, вымогательство, разбойные нападения, — даже убийство. Вот Моката и рассудил за лучшее, узнав с помощью упомянутых навыков и приспособлений о нашем грядущем визите, убраться поскорей и подальше — ибо кулачная свалка привлекла бы внимание полиции. Моката предпочел явить разумную трусость и покинул дом, оставив его нашему заботливому попечению. Саймона, разумеется, забрал.
— Не слишком-то логично, а? — спросил Рекс. — Только что вы опасались тлетворных магических воздействий, которым и сопротивляться немыслимо, а теперь утверждаете, будто Моката сам затрясся от страха и ринулся наутек, чтобы не схлопотать по физиономии.
— Я лишь гадаю, милый мой, и почти ничего не понимаю наверняка. Идущие по Пути Левой Руки сплошь и рядом бывают неофитами, способными желать кому-либо зла, накликать несчастья на тех, кого ненавидят — но и только. Имеются, впрочем, адепты. Эти в состоянии привлечь на свою сторону столь мощные разрушительные силы, что и упоминать их здесь не следует. Современная наука о подобном и не подозревает.
— Если Моката занимает в черной иерархии невысокое место, мы, действительно, просто поколотили бы его безо всякого ущерба для себя самих. Но, будучи магистром, он легко сумел бы поразить нападающих слепотою — или уничтожить вообще. К несчастью, в этом гнусном деле приходится орудовать на ощупь, а я владею лишь основными заклинаниями и приемами, присущими Пути Правой Руки. Он более известен как белая магия, и может защитить в минуту противоестественной опасности. Жаль, я недостаточно хорошо подготовлен, а то мы с тобою без труда узнали бы, где очутился Аарон.
— Глядите бодрее, мы разыщем его! — засмеялся Рекс, опуская на скатерть опустошенную тарелку. Легкий звук разлетелся гулким, зловещим эхом по всему дому, заставив американца непроизвольно обернуться в сторону оставшихся темными внутренних покоев.
