— Никогда не слыхал про братства, выносящие смертные приговоры.
— Гм... У Совета всего семь законов, но стоит нарушить хоть один... — я выразительно провел пальцем по шее. — Да, кстати, они не лишком любят, чтобы про них знали обычные люди. Поэтому не советую рассказывать о них кому-либо еще.
Баттерс поперхнулся и невольно потянулся пальцами к своей шее.
— Ох... А этот тип, Гривейн — он вроде вас?
— Он не вроде меня, — произнес я и сам удивился тому, каким злобным рыком прозвучали эти мои слова. Баттерс дернулся и чуть отодвинулся от меня. Я вздохнул и заставил себя снова понизить голос. — Но да, он, возможно, тоже чародей.
— Кто он? И чего ему нужно?
Я выдохнул сквозь зубы.
— Скорее всего он из учеников одного на редкость вредножопого чернокнижника по имени Кеммлер. Некоторое время назад Совет сжег Кеммлера в золу, но кое-кто из его учеников мог и сбежать. Я думаю, Гривейн ищет одну книгу, которую его учитель спрятал перед смертью.
— Учебник магии?
— Нет, — фыркнул я. — Такие штуки найти несложно. Если мои догадки верны, эта книга содержит суть опыт и теорию, которыми Кеммлер пользовался для самых серьезных своих штук.
— Значит, — кивнул Баттерс, — если Гривейн заполучит эту книжку и выучится по ней, он станет новым Кеммлером?
— Угу. И он упомянул, что в этом деле участвуют и другие. Я думаю, откуда-то просочился слух, что книга Кеммлера сохранилась, и те из его учеников, кто дожил до наших дней, повылезали на поверхность, чтобы ухватить ее прежде, чем на нее наложат руки другие братья-некроманты. Если уж на то пошло, об этой книжице, должно быть, мечтает почти каждый, имеющий какое-то отношение к черной магии.
— Тогда чего же этот ваш Совет не похватает их и... — он тоже чиркнул пальцем по горлу.
— Пытались, — кивнул я. — Они считали, что отловили всех.
Баттерс нахмурился.
— Я правильно понял, — заметил он, — чародеи тоже не слишком любят думать о неприятных вещах?
Я невольно хохотнул.
— Они тоже люди, дружище.
— Но вы-то теперь можете рассказать Совету про Гривейна и этой книге, разве не так?
В животе у меня неприятно сжалось.
— Не так.
— Почему?
Потому, что если я сделаю это, Мавра уничтожит моего друга. Мысль эта обожгла мой мозг с такой силой, что мне хотелось визжать от досады, но я все-таки справился с собой.
— Долго рассказывать. Вкратце это сводится к тому, что в Совете меня не слишком любят, к тому же у них там сейчас и без этого хватает забот.
— С чем, если не секрет? — поинтересовался он.
— С войной.
Он задумчиво потер переносицу и, склонив голову набок, посмотрел на меня.
— Это ведь не единственная причина, по которой вы не обращаетесь к ним, не так ли? — спросил он.
— В точку, Холмс, — улыбнулся я. — Нет, не единственная. Не напирайте.
— Извините, — он допил свой кофе и с видимым усилием сменил тему. — Ладно. Так что, это были настоящие зомби?
— Мне не с чем сравнивать, — признался я. — Но очень на то похоже.
— Бедняга Фил, — вздохнул Баттерс. — Не то, чтобы он был святым, и все равно неплохой парень.
— Женат?
— Нет, — ответил Баттерс. — Жил один. Спасибо хоть на этом, — секунду-другую он помолчал. — Нет. Все равно хреново.
— Угу.
— Но если эти чуваки и впрямь зомби, чего они тогда не хотели мозгов? — спросил Баттерс. Он вытянул руки перед собой, закатил глаза и простонал: — Мо-оооооозго-ооов!
Я фыркнул. Он вяло улыбнулся в ответ.
— Нет, я серьезно, — сказал Баттерс. — Эти парни напоминали больше Терминатора.
— Что толку от пехоты, если она не способна ни на что, кроме как шататься и клянчить мозгов?
— Тоже верно, — согласился Баттерс и еще раз почесал нос в задумчивости. — Чего-то еще брезжит в памяти насчет запечатывания уст у зомби под угрозой смерти... Это действует?
— Представления не имею, — признался я. — Но вы сами видели этих тварей. Хотите познакомиться с ними поближе для изучения — флаг вам в руки и барабан на шею, а я лучше посмотрю на это в телескоп.
— Нет уж, спасибо, — хмыкнул Баттерс. — Но как нам их вообще остановить, если что?
Я вздохнул.
— Они крепкие ребята, но состоят они все из тех же костей и плоти. Серьезная травма их прикончит.
— Насколько серьезная?
Я пожал плечами
— Переехать грузовиком. Изрубить в труху топором. Сжечь к чертовой матери. Пистолетом или бейсбольной битой их не проберешь.
— Знаете, Гарри, возможно это будет для вас потрясением, но топора у меня с собой нет. Может, сойдет еще что-то? Ну, что-нибудь не из арсенала дровосека?
— Да полно всякого, — заверил я его. — Если их отключить от идущего к ним потока энергии, они повалятся как выключенные игрушки.
— А как это делать?
— Их надо заземлить. Лучше всего проточной водой, только ее должно быть много. Как минимум ручей. Ну, или я мог бы, возможно, заманить одного из них в магический круг и вообще лишить энергии извне. В обоих случаях им тогда кранты.
— Магические круги... — покачал головой Баттерс. — И это все?
— Не забывайте, что это не разумные существа, — напомнил я. — Зомби исполняют приказы, но разума у них не больше, чем у животного. Их можно перехитрить — их, или некроманта, отдающего им приказы. А можно еще нарушить связь с некромантом.
— Как?
— Заглушить барабан.
— Э... чего?
Я тряхнул головой.
— Гм. Прошу прощения. Зомби... ну, это ведь не полноценная личность со своими мыслями, чувствами и всем прочим, но труп, в котором извне поддерживается иллюзия личности. Вплоть до питания, дыхания — и, главное, сердцебиения. Собственно, именно так некромант ими и управляет. Он выбивает ритм — простой или усложненный, почти что музыкальный, и с помощью магии подменяет им биение сердца у зомби. Этим ритмом он связан с сердцем зомби, так что когда некромант приказывает что-то, у того это исходит словно бы из самого сердца, и он исполняет этот приказ как свой собственный. Можно сказать, стопроцентный контроль.
— Та книжка, — вспомнил Баттерс. — Гривейн все время похлопывал ей по ноге. А потом, на улице — тот сабвуфер в "Кадиллаке".
— Совершенно верно. Заставьте этот ритм прерваться или просто вытащите зомби за пределы слышимости — и они лишатся управления. Только это рискованно до ужаса.
— Почему?
— Потому, что это не уничтожает зомби. это только высвобождает его из-под контроля некроманта. И тут может случиться все, что угодно. Он может тихо выключиться, а может начать мочить всех направо и налево. Совершенно непредсказуемо. Если бы я помешал ему барабанить там, в лаборатории, они могли бы убить нас всех. или разбежаться во все стороны, угрожая другим людям. Мы не могли допустить даже малейшего шанса такого.
