class="p1">Кунь поспешил вслед за братом. Вдруг он почувствовал холод, постепенно пробирающий все тело, и его зубы застучали. Пока он размышлял о возможных причинах, вдруг обнаружил, что Цзяо несколько раз повернул и побежал в предыдущий зал.
На улице стояла ясная погода, но неожиданно пошел сильный снег, который ложился на землю, как вата.
«Я что, застал смену сезонов?» – Кунь вошел во двор и вытянул руку вперед. Снежинки быстро таяли, приземляясь ему на ладонь.
– Здесь кто-то есть? – спросил Цзяо.
Кунь повернулся и оставил при себе свой ответ – Цзяо не мог его видеть.
– Это я позвал тебя сюда. – Господин Тайбу вышел из-за ширмы и откашлялся.
– Отец, вы звали меня… Что-то случилось? – дрожащим голосом спросил Цзяо.
– Ранее император пригласил тебя во дворец. Хочу спросить, не забыл ли ты, чему я тебя учил? – Господин Тайбу сцепил руки за спиной и бесстрастно наблюдал за падающими снежинками.
– Смею ли я спросить, что… я что-то забыл?
– Когда император спросил тебя, как называются три легендарные горы в море, что ты ответил?
– Следовал тому, чему вы меня учили. – Цзяо в замешательстве смотрел на отца. – Пэнлай, Фанчжан и Инчжоу, как сказано в легендах народа Ци. Что не так?
– Дурак, все об этом знают, что удивительного в этом ответе? Почему бы тебе не рассказать императору о том, что мы видели золотого феникса, проходя мимо этих гор?
– Но я в это время спал, так что ничего не видел. Вы не разбудили меня, когда увидели феникса, – пробормотал Цзяо.
– Императору понравится, если ты ему расскажешь, и неважно, видел ты это на самом деле или нет, – разозлился господин Тайбу и, схватив со стола бронзовое пресс-папье, швырнул его в Цзяо.
Тот от испуга спрятался, и пресс-папье упало на землю, оставив небольшую вмятину. Кунь, наблюдавший эту сцену со стороны, тоже не смог сдержать раздражения.
– Встань на колени и напиши на снегу «феникс» сто раз! – заорал господин Тайбу.
С громким криком Цзяо скатился на землю прямо в сугроб, затем встал на колени и начал выводить пальцем на снегу иероглиф «феникс», черту за чертой. Кунь видел, как спина его брата подрагивала, а пальцы покраснели от холода, однако отец не давал ему остановиться. Брат продолжал писать… Дописав сотый иероглиф, он обессиленно упал в снег, а его ноги, кажется, насквозь промокли.
Кунь почувствовал, будто холод окутал и его ноги. Отец даже не подошел помочь Цзяо. Вместо этого он приказал двум слугам увести старшего сына в комнату с жаровней, чтобы согреть его. Когда слуга спросил, что ему сказать, если он встретит госпожу, отец ответил: «Пусть не плачет. От этого ребенка не будет толку, если он не будет бороться, но он не умрет, если замерзнет».
В этот момент Кунь почувствовал, что у него на душе стало еще холоднее.
Господин Тайбу ушел, а мальчик все еще лежал в снегу, не решаясь встать.
– Чтоб тебя! – Вдруг услышал Кунь хриплый рык брата и увидел, как тот поднял голову – его лицо исказилось от злости.
«Брат…» – позвал про себя Кунь, и в этот момент Цзяо исчез.
«Ой! – Кунь огляделся по сторонам. – Куда он подевался?»
К счастью, у него было острое зрение и он увидел пояс Цзяо, показавшийся из-за двери, и быстро поспешил за братом.
– Поторопись, скоро начнется императорский прием в честь цветения белой сливы. Вскоре ты исполнишь танец Феникса. Ты взял духовые инструменты и веер из перьев?
– Взял.
– Сегодня я собираюсь обсудить с императором важные императорские дела, связанные с войн ой. В твоем танце не должно быть ни одной ошибки, – волновался господин Тайбу. – Не забудь на этот раз сказать Его Величеству, что, проплывая мимо священной горы, ты подумал об императоре, и в этот момент на небе появился золотой феникс.
– Хорошо, – послушно ответил Цзяо.
Оказалось, что так называемый прием был всего лишь предлогом: император устроил прием в честь цветения сливы на снегу, однако на самом деле он созвал всех своих министров для обсуждения военных вопросов.
В течение некоторого времени в больших и малых странах шли войны, и каждый хотел стать правителем, который сможет управлять народом. В последнее время страна стала богаче и сильнее, а император в угоду амбициям не желал остаться позади. Было множество красноречивых людей, которые перемещались из страны в страну, пытаясь повлиять на ситуацию в мире. Цветы сливы едва распустились, а министры уже вовсю ссорились. Одна группа поддерживала расширение страны во всех направлениях и даже предлагала императору лично возглавить армию. Другая группа считала, что страна находится в центре бури, и необходимо воспользоваться ситуацией, чтобы восстановить силы, дать людям пожить в мире хотя бы несколько дней.
Император же просто смотрел, как они спорят, не поддерживая никого. Кунь также слушал их препирания и не мог понять причины разногласий, поэтому наблюдал за отцом и братом.
Наконец, после ужина император предложил отпрыскам каждой благородной семьи исполнить танец для увеселения, чтобы посмотреть, чьи дети танцуют лучше.
Победитель будет награжден десятью отрезами шелка и подвеской в виде летучей мыши из белого нефрита. Дети горели желанием проявить себя, поэтому император дал возможность выступить нескольким. Цзяо должен был танцевать последним.
Он появился на сцене в платье цвета белых лепестков сливы с красным низом, специально сшитое семье Тайбу в соответствии с темой банкета. Рубины, украшавшие ленты головного убора, сверкали, отражаясь блеском в глазах окружающих.
Каждое его движение шло в такт музыке без какой-либо суеты. По сравнению с другими детьми он выглядел очень зрело. Танец завершился движением феникса, расправившего крылья. Зрители бурно зааплодировали. Император также похлопал представлению, после лично подвязав к поясу Цзяо нефритовую подвеску.
– Дитя, что еще ты хочешь получить в награду?
Господин Тайбу быстро подал знак Цзяо, тот поймал взгляд отца и быстро заговорил:
– Благодарю, Ваше Величество, мне ничего не нужно. Я просто хотел рассказать вам о происхождении танца.
– О? – удивился император. – Разве это не танец, которому учат при дворе?
– Это не так, – затараторил Цзяо будто заученные слова. – Когда мы с отцом возвращались от небожителей, то проходили мимо священной горы. Я увидел там нечто необыкновенное, что тронуло мое сердце, поэтому я придумал этот танец.
– Что-то необычное? И что же это? – спросил император с большим интересом.
– Тогда я был словно во сне, вспомнил императора и родной город, о чем мне так много рассказывал отец. В этот момент в небе
