— Ну, старый ублюдок, сделай это, — прошептала она.
— Джули, что...
Не дав ему договорить, Джули раскинула ноги и сделала попытку втянуть его в себя. Ей пришлось запихивать его дряблый орган руками, но это было не легче, чем затолкать тесто в кошелек. Тогда она схватила его тощие ягодицы и бросила старика на себя, приподняв свои бедра, чтобы поймать его.
— Джули! — заорал он. — Сейчас же прекрати! — Он почувствовал такую боль, словно всю нижнюю часть его тела раздробили, а кости истерли в порошок.
— Давай, старый ублюдок! Трахай меня! — Слезы фонтаном хлынули из глаз Джули и в одно мгновение залили лицо. Ее тело вздымалось и падало, корчилось и извивалось, но внутри нее ничего не было. — Трахай меня! — кричала она, а тени вокруг них сгущались, пока лампа, издав легкое шипение, не угасла и на них не опустилась тьма.
Измученный борьбой, старик выл от боли, отчаянно пытаясь освободиться. Но Джули не собиралась его отпускать. Она прижимала его одной рукой, придерживая поднятыми коленями его тонкие, как палочки, ноги, блокируя его. Приподняв голову, она подобрала свои пышные волосы, волной раскинувшиеся на подушке, скрутила их в длинный толстый жгут и обвила им костлявую шею старика.
— Джули, что ты делаешь? Остановись! Я больше не хочу играть...
Он захлебнулся на полуслове, так как Джули потянула жгут и начала затягивать петлю на его шее, крепко прижав волосы к голове свободной рукой. Лицо старика перекосилось, глаза расширились от ужаса, изо рта показалась пена, но она тянула все сильней, все туже затягивая петлю.
— Все эти годы, — шипела она сквозь зубы. — Все эти годы... — Волосы трещали на ее голове, и слезы текли теперь только от боли. Но она продолжала тянуть, и его булькающий хрип звучал в ее ушах как музыка. — Все эти годы...
В комнате стало совсем темно — свет не проникал даже сквозь щель занавески. Джули совершенно ничего не видела в кромешной тьме. Но слышала его булькающие хрипы. И этого было достаточно.
Он сидел в машине и смотрел на дом, испытывая необъяснимый страх. Хотя мотор был выключен, он все еще крепко держался за руль, как бы раздумывая, уехать ему или остаться. На этот раз солнце спряталось за грозовыми облаками, и окна дома были непроницаемо черны. «Бичвуд» уже никогда не станет обыкновенным домом.
Бишоп глубоко вздохнул и отпустил руль. Сняв очки, бросил их на сиденье, достал свой чемоданчик и быстро пересек замощенную площадку, понимая, что если помедлит еще минуту, то уже не сможет войти в дом. Он знал, что его страх иррационален, но это не делало его менее реальным. Как только он поднялся на крыльцо, дверь отворилась, и Джессика встретила его улыбкой. Подойдя поближе, он увидел, что ее улыбка была вымученной; глаза выдавали ее беспокойство. Он хорошо понимал это беспокойство.
— Мы думали, что вы можете не приехать, — сказала она.
— Разве вы забыли, что вы мне платите? — ответил он и тут же пожалел о своей резкости.
Джессика отвела взгляд и закрыла за ним дверь.
— Вас ждут. — Она показала на первую дверь слева, напротив лестницы. Бишоп на секунду задержался, ожидая увидеть над лестничным маршем свисающие ноги и свалившийся ботинок. Разумеется, ничего этого не было, но царапины на стене остались.
Он ощутил выше локтя легкое пожатие руки Джессики и отогнал мрачные воспоминания. Почти. Затем миновал полутемный коридор и вошел в указанную ею комнату. Кроме Кьюлека там находилась какая-то женщина; при появлении Бишопа она встала.
— Я рад, что вы приехали, Крис, — сказал Кьюлек. Он сидел в кресле, обхватив рукоять своей трости. — Это миссис Эдит Метлок. Мы пригласили ее для оказания нам содействия.
Бишоп пожал ей руку, пытаясь вспомнить, где он мог слышать это имя. Невысокая и полная, она напоминала почтенную матрону. В ее черных, туго завитых волосах мелькали седые пряди, а когда она улыбалась, ее полные щеки заливались румянцем. Бишоп подумал, что в молодости она была, очевидно, красива, но полнота и возраст не пощадили ее привлекательности. Как и у Джессики, в ее тусклых глазах затаилась какая-то нервозность. Пожатие было крепким, но ладонь, несмотря на то что в доме было холодно, оказалась влажной.
— Можете называть меня Эдит, — сказала она Бишопу, и к смутной тревоге в ее глазах прибавилось любопытство.
— Каким образом вы будете оказывать нам содействие?.. — Он не окончил фразу. — Эдит Метлок. Да, кажется, мне знакомо это имя. Вы — медиум, не так ли? — Он медленно закипал.
— Совершенно верно. — Почувствовав враждебность и предвидя скептическую реакцию, она отпустила его руку.
Бишоп обратился к Кьюлеку:
— Вы меня не предупреждали. В этом нет никакой необходимости.
— Все решилось в последний момент, Крис, — примиряюще ответил Кьюлек. — Так как дом скоро снесут, у нас действительно очень мало времени. Мы пригласили Эдит для наблюдения. Она будет действовать только в случае необходимости.
— Каким образом? Вызывая души умерших здесь людей?
— Нет, ничего подобного! Эдит расскажет об атмосфере дома, об ощущениях, которые он вызывает. Она поможет вам вспомнить.
— Я предполагал, что мы будем обследовать дом научными методами.
— Так и будет. Но Эдит подстрахует нас, если мы потерпим неудачу, используя ваш, скажем так, более материалистический подход.
— Значит, вы по-прежнему считаете, что я забыл о чем-то из своего прошлого посещения? Почему, черт возьми, вы так в этом уверены?
— Я не уверен. Но кое-что вы забыли. Вы очнулись уже на улице, не помня, как там оказались.
— В этом нет ничего необычного, если учесть, что я был охвачен паникой.
— Конечно, понимаю. Но мы действительно имеем дело с необычным явлением.
— Позвольте мне вмешаться, — сказала Эдит Метлок, переводя взгляд с одного на другого. И не дожидаясь ответа, спросила Бишопа: — Почему вы так боитесь?
— Боюсь? С чего вы взяли?
— Об этом говорит все ваше поведение, мистер Бишоп. Беспокойство, с которым вы вошли в комнату...
— Господи, если вам почудилось...
— Ваше сопротивление попыткам Джейкоба Кьюлека раскрыть тайну этого дома...
— Какая чушь!.. — Бишоп замолчал и посмотрел на медиума с нескрываемой неприязнью. — Да, я против вашего присутствия. Я слышал, что у вас как у медиума прекрасная репутация; к сожалению, я не столь высокого мнения о таких, как вы.
— Таких, как я? — Она улыбнулась. — Я тоже слышала о вас, мистер Бишоп. У вас репутация человека, обожающего разоблачать ошибки «таких, как я».
— Не ошибки, миссис Метлок. Я бы назвал это обманом.
