Ознакомительная версия.
Всем видом Аська показывала — я тут главная, я тут основная, меня все знают, и все мной восхищаются.
— Ну так что за реклама? — это Марек уже обратился к папику Леше.
— Да ну ее. Тебе чего взять — пива, виски? — спросил папик.
— Кофе, — буркнул Марек.
Аська делала вид, что эти двое более не существуют, звала незримого приятеля ручкой.
— Ты в агентстве у Крашенинникова?
— У него.
Папик вздохнул и взглядом подозвал бармена.
— Повторить?
По этому барменову вопросу Марек понял, что папик Леша тут свой. И ему вдруг стало жаль этого человека, которому, в сорок или даже пятьдесят взрослых лет нечем ночью заняться, кроме как торчать в этом заведении и наблюдать, как выделываются перед ним худенькие ножки.
А человек, кстати, был неглуп, только в смурном настроении. Смотрел на стойку, высматривал в пересечениях трещин особый смысл. Короткие светлые волосы не прятали лысины, аккуратная рыжеватая бородка, наоборот, удачно прятала двойной подбородок.
Человек откуда-то ушел, понял Марек, и возвращаться — западло, и до начала рабочего дня — целая вечность…
— Два кофе. И коктейль для дамы.
Хочет подпоить Аську, подумал Марек, подпоить и забрать с собой. Звонить Федьке или не звонить?
А может, Федька уже где-то здесь и наблюдает за событиями. Тогда не миновать Асеньке очередной оплеухи…
Марек обвел взглядом всю эту пестротищу и увидел то, чего видеть вообще не желал, — Димку Осокина с ней. Они сидели в глубине зала, на возвышении, за столиком, и сидели на очень близко поставленных стульях. А за соседними столиками радовалась жизни солидная публика, сытые мужчины и их эксклюзивные женщины. Это было их пространство, здесь встречались знакомцы, здесь назначались встречи.
Осокин ухаживал по всем правилам! Демонстрировал свои достоинства и водил по дорогим кабакам! Сажал в приличное общество, хвастаясь ее благосклонностью не перед своими в конторе, а перед солидными людьми. Увы — не всем дано. Марек, если бы припекло, взял денег у старшего и тоже вывел ее в дорогой кабак, но сам бы в этом кабаке был — не-пришей-кобыле-хвост. Хотя бы потому, что не захотел бы одеться, как эти сытые мужчины.
А в самом деле — неужто настанет день, когда придется покупать пиджак?
Рядом подсела к барной стойке Ксюшка.
— Леш, мне тоже коктейль, можно? — попросила она.
— Нет проблем.
Папик Леша посмотрел на девчонку, склонил голову поочередно направо и налево. Ага, подумал Марек, моложе Аськи, красивее Аськи и корчит из себя меньше! Подали кофе и коктейли, Марек отхлебнул, было чересчур горячо. Аська уже подозвала к себе какого-то лысого папика, или еще не папика, кто их, лысых, разберет, может, ему всего тридцать, как Федьке.
Они шептались — этак многообещающе. Но Аська еще успевала поглядывать по сторонам — не иначе, высматривала Федьку.
Допив кофе, Марек сполз с высокого сиденья. Папик Леша уже вовсю охмурял Ксюшку. Можно было почти незаметно выйти.
У самого выхода из зала он все же обернулся.
Осокин и она совершенно потерялись за толпой.
А вот Аська была видна. Она сидела на высоком барном табурете одна, действительно одна, лысый слинял, и смотрела куда-то в угол. Потом схватила мобилку, что висела в крошечной сумочке через плечо, и попыталась кому-то позвонить. Тот человек не пожелал ответить. И Аська, соскочив с табурета, постояла около двух секунд, приняла какое-то злобное решение и унеслась прямо в толпу.
В вестибюле Марек набрал Федькин номер.
Федька вырубил мобилку.
Выскочила Ксюшка.
— Ты на нее не обижайся, она просто дура! Чего ты, в самом деле? Оставайся! Леша хотел о рекламе поговорить, он новый магазин открывает, ему реклама нужна… там можно крутые бабки срубить…
Вспомнив пустые глаза папика Леши, Марек негромко рассмеялся.
— Хорошая ты, Ксюшка, — сказал он. — Добрая!
И хотя не собирался издеваться, издевка сама выскочила наружу.
Ксюшка ни в чем не виновата, заорал он себе, не наезжай на девчонку, кретин!
Ксюшка же, не слыша этого вопля и даже не поняв издевки, погладила его по плечу.
— Это она все — назло, все — назло… Понимаешь?
Огромные черные глаза, подумал Марек, черные глаза и светлые волосы, красиво, черт побери, и раньше, в каком-то затертом веке, светские дамы нарочно закапывали в глаза атропин, чтобы расширить зрачки и добиться такого эффекта.
— Нет, ты понимаешь?
Марек несколько раз кивнул и быстро вышел из «Марокко».
Мерзкое место, подумал он, хуже того — тупое место.
Зато теперь, пока кофе действует, можно идти, и идти, и идти, и идти, и идти…
Канкан. Чтоб он сдох!
— Ты звонил? Я неделю не писал, больше не могу, пробило! — закричал Федька. — Я тебе потом отзвоню и все прочитаю!
Идти, идти, идти… не оставляя следов… вот просто нагнуться чуточку вперед и идти, идти, идти…
* * *
Наташа Стригольникова заглянула в кабинет.
— Марик, у меня к вам дельце одно.
Не следовало бы отзываться на «Марика». Но зоологических теток уже ничему не научишь. Если для них кошки и собаки — предел интеллекта, то это все — клиника. Диагноз.
Опять же, она отсутствует — не перед кем позориться.
— Я вас слушаю, Наталья Сергеевна.
— Марик…
Опять!
— Вы ведь дружили с Зильберманом?
— То есть?..
Стригольникова как-то нехорошо замялась.
Но старый хрен не мог так просто помереть! Он же ясно сказал — с гонорара пойдем трубку выбирать, нечего курить сигары машинного производства. Настоящую сигару должна скатать кубинская мулатка на сухом и смуглом, полностью обнаженном бедре. И Марек согласился — да, если не на бедре мулатки, то и связываться нечего.
А теперь?..
— Его ночью в больницу увезли, — сказала наконец Стригольникова. — Прямо в реанимацию. Вот, шефу позвонили, он на нас задание спустил.
То есть на женщин, чуть было не уточнил Марек, но промолчал. И так ясно. От зоологических теток проку в конторе мало, пусть хоть к больному съездят.
Но почему из больницы звонят шефу? У Зильбермана же семья есть! Марек открыл рот, чтобы задать вопрос — и вдруг все понял.
Нет у старого хрена никакой семьи.
Никакой жены.
— Понятно… — пробормотал Марек.
— Мы с Оксаной хотели к нему завтра с утра съездить, но у меня никак не получается, я сантехника жду… — в голосе Стригольниковой было застенчивое вранье. — А это за городом, в кардиологическом, что ли, комплексе. Вы бы не могли съездить вместе с Оксаной? Я скажу шефу, что вас до обеда не будет. А, Марик?..
Марек пожал плечами. Зильберман жив. Надо будет купить апельсинов, апельсины — это классика больничных визитов, и побольше хорошего черного, с горчинкой, шоколада.
Ознакомительная версия.
