Нас не остановит один человек, подумал Дик взбешенно. Не остановит! Но был ли реально путь прекратить действие того, что уже случилось? Фронт огня распространяется слишком быстро, они не смогут поймать его. Гарденер прорвался в самый центр горящей аллеи, но только он. Хэнк Бак стрелял в него, но этому сукину сыну удалось застрелить самого Хэнка.
Дик был в припадке бешенства (Ньют ощущал это и держался на расстоянии Дик был на двадцать фунтов тяжелее и на десять лет моложе), но в самом центре его бешенства был ужас, как прогорклый крем в центре отравленного шоколада.
Томминокеры, говорила Бобби Гарденеру, были великими небесными путешественниками. Это было правдой. Но никогда, нигде, они не встречали кого-либо похожего на этого человека, который продолжал двигаться, невзирая на раздробленную лодыжку, большую потерю крови и большую дозу снадобья, которое должно было свалить его еще пятнадцать минут назад, даже при том, что он много вытошнил.
Невозможно — но случилось.
Огонь, который, предполагалось, не подпустит Гарденера к кораблю, стал щитом Гарденера.
Теперь оставались только автоматические мониторы — технические новинки.
— Они возьмут его, — прошептал Дик. Он и Ньют стояли на холме справа от дома, как пара генералов, наблюдая людской поток в лесу… но делали это совершенно по-разному. Руки Дика раскрывались, с треском закрывались; открывались, закрывались. Зеленая кровь билась в шее. «Они возьмут его, они остановят его, он не попадет в корабль, нет, нет».
Ньют Берринджер осторожно помалкивал.
Детектор дыма, очень похожий на летающую тарелку, бесшумно пробирался сквозь лес; красный огонек индикатора на нижней поверхности беспорядочно пульсировал. Хейзл Маккриди контролировала это чудо сама. Она уловила волну гнева, отчаяния и страха, исходящую от Дика Эллисона и решилась позаботиться о Гарденере сама — с помощью дистанционного управления, разумеется. Сначала она поручила Паулине Гудж, к которой испытывала наибольшее доверие, работу совсем по другому делу, а затем Хейзл спустилась в свой офис, затворила дверь и заперла ее на замок.
Из нижнего ящика шкафа для документов она достала гетто-бластер, немного меньше, чем тот, который использовал в свой последний час Хэнк Бак. Она положила его на стол, включила, взяла наушник из наружной корзины стола и вложила вилку себе в ухо.
Теперь она сидела, закрыв глаза, но могла видеть деревья, пробегающие мимо по обе стороны от детектора дыма, пока он проносился со свистом через лес, примерно в шести футах над землей. Гарденеру придется вспомнить эпизод из «Возвращения Джадея», в котором хорошие парни преследуют плохого парня в кажущемся бесконечным лесу на самой головокружительной скорости, которую способен показать воздушный мотоцикл.
Хейзл, однако, не имела времени для сочинения метафор и, даже имей его, не стала подобным заниматься; Томминокеры были в метафорах не сильны.
Часть ее — детектор дыма, который соединялся с ней благодаря интерфейсу киборга, который она вмонтировала на его механической части — желала выполнить свою обычную работу и детектор гудел, потому что лес был полон дыма. Это было похоже на чиханье, которое приближается неминуемо, как ливень.
Детектор дыма легко сновал из стороны в сторону, петляя между деревьев, подпрыгивая над холмами и потом снова ныряя вниз, как самый маленький в мире опрыскиватель посевов.
Хейзл сидела, наклонившись к столу, вилка наушника крепко воткнута в ее ухо; она была безумно сосредоточена. Она гнала маленький детектор через лес быстрее, чем это было безопасно, но он был на границе Хэвен — Ньюпорт, в целых пяти милях от корабля. Она должна была задержать Гарденера, и времени оставалось мало.
Детектор дыма покосился на одну сторону и пролетел буквально в дюйме от ствола ели. Предупреждение яснее ясного. Но… вот детектор, а вот корабль, отражающий мигание его огонька, и игру теней и солнечных пятен на стволах.
Детектор ненадолго завис над тонким ковром из иголок на земле леса… и затем устремился прямиком на Гарденера. Хейзл приготовилась включить ультразвуковую систему, которая превратит кости Гарденера в крошечные осколочки внутри его тела.
«Эй, Гард! Слева!»
Этот голос был невероятным. И в то же время не был ошибкой. Это был голос Бобби Андерсон. Прежней, неулучшенной Бобби. Но у Гарда не было времени об этом думать. Он посмотрел налево и увидел нечто, стремительно мчащееся на него из леса. Что-то желтовато-коричневое. С красным огоньком, вспыхивающим на нижней стороне. Это было все, что он успел разглядеть.
Он поднял свой бластер, прикидывая, можно ли вообще в это попасть, и в этот момент дикий высокий визг, как будто все комары в мире слили свое пищание в совершенной гармонии, наполнил его уши… его голову… его тело. Да, что-то было внутри него; все внутри начало вибрировать.
Затем он почувствовал, как чьи-то руки хватают его за запястье — сначала хватают, а потом поворачивают кисть. Он выстрелил. Зеленый огонь полыхнул сквозь дневной свет. Детектор дыма взорвался. Несколько оторванных кусков пластика пролетели рядом с головой Гарденера, едва-едва не задев его.
Хейзл закричала и оцепенела на вращающемся стуле неестественно прямо. Ужасная энергетическая отдача волной ударила через вилку в ухе. Она схватилась за нее — и отпустила. Вилка была в ее левом ухе. А из правого внезапно хлынула струя зеленой вязкой жидкости. Жидкость выглядела как радиоактивная овсянка. Недолгое время ее мозги продолжали течь из ее головы через ухо, а потом давление стало слишком высоким. Правая сторона черепа вскрылась подобно странному цветку, и ее мозги со шлепком выплеснулись на настенный календарь «Карриер энд Ивз».
Хейзл вяло упала на стол, ее руки раскинулись, а ее тусклые глаза неверяще уставились в пустоту.
Гетто-бластер погудел немного и затих.
— Бобби? — подумал Гарденер, дико оглядываясь.
— Иди в задницу, старый дурак, — ответил веселый голос. — Это вся помощь, которую ты мог получить. Кроме того, я ведь мертва, ты помнишь?
— Я помню, Бобби.
— Маленький совет: поберегись бешеных пылесосов.
Затем она пропала, как будто ее и вовсе не было.
Сзади него раздался хрумкающий, трещащий звук падения дерева. Лес отсюда до фермы зазвучал как огромный великодушный камин. Теперь он мог слышать голоса позади себя, и мысленные, и озвученные криком. Голоса Томминокеров.
