Несмотря на это, когда она прошлепала босиком по комнате к его брату, с распущенными волосами, он подумал о том, что выглядела она как невинная девушка. Джейкоб, однако, знал, что вид, открывавшийся Гидеону, совсем иной. Не только чувственная красота ее обнаженного тела, приятно скрытая под складками ткани, но и ее желтовато-зеленые глаза, в которых читались все тайны Женщины с начала времен. Он знал это, ведь эти глаза так часто смотрели на него.
Дойдя до его брата, она в течение нескольких вздохов просто стояла и смотрела на него. Джейкоб не видел лица Гидеона, но то, что видела она, причиняло ей боль, она жалела его. Когда она протянула руку, он поймал ее за запястье.
Джейкоб рванулся вперед, но резкий мысленный приказ Лиссы остановил его. Она полностью контролировала ситуацию. Она подняла другую руку. Когда Гидеон поймал и ее, она шаг за шагом стала приближаться к нему, пока не оказалась у него между коленями. Он держал ее за руки, а рукава халата, словно крылья, слегка колыхались по краям.
Он резко отпустил ее, уронив голову так, что волосами провел по ее обнаженным грудям. По его широкой, испещренной шрамами спине пробежала дрожь. Он прошептал что-то, что Джейкоб не расслышал. Лисса повторила это для него.
Просто уйди.
Она обняла его, положив голову ему на темя.
— Я думаю, у тебя в жизни этого было слишком много. Тех, кто от тебя уходили, и тех, кого ты сам бросал. Сейчас пора спать, — сказала она мягко. — Просто поспи. Потому что скоро я снова тебя захочу. Сегодня ночью я использую тебя снова и снова, Гидеон. Я не смогу вытянуть весь яд, но смогу вытянуть достаточно, чтобы помочь тебе вспомнить, каково это — быть целым.
— Я не могу. Мне это не нужно.
Джейкоб тихонько ушел в ванную. Когда он вернулся, она подтыкала Гидеону одеяло, устраивая его поудобнее, а сама устраиваясь позади него. Она протянула руку назад и Джейкоб скользнул в постель, повторяя форму ее тела.
— Джейкоб защитит нас, пока мы спим. Он защитит нас обоих.
— А кто защитит его… от тебя? — сонно пробормотал Гидеон.
Ее рука на мгновение замерла, но потом она продолжила гладить темные волосы его брата, укладывая их по плечам.
— Шшш… просто спи.
* * *
Джейкоб, я голодна.
Гидеон дышал ровно. Лисса рукой легко провела по его телу, натягивая на него покрывало. Затем, повернувшись, удобно устроилась у Джейкоба на руках, тыкаясь носом ему в горло, как котенок.
Слава богу, третий знак дал ему запас сил, превосходящий все резервы обыкновенного человека, так как она намеревалась сдержать свое обещание или угрозу — это зависело от того, с какой стороны посмотреть. Гидеон крепко спал, это был сон мужчины, которого за последние полтора часа несколько раз довели до оргазма.
В последний раз она накрыла лицо Гидеона халатом, чтобы неплотно прикрыть ему глаза. Поясом оплела запястья, не затягивая сильно, давая ему иллюзию того, что он связан. Затем прошлась языком по его телу, заставляя его вцепляться в железные столбики кровати и резко дергаться в попытках еще глубже войти ей в рот. Она стояла на коленях, задрав зад, Джейкоб стоял позади нее, тоже на коленях, в этот раз он входил в ее влагалище, с ощущением того, что вернулся домой. Его движения были нарочито медленными, влажными, он двигался так, как ей нравилось, пока она не закричала от оргазма, одновременно доведя до эрекции его брата. Жар ее дыхания еще больше распалял Гидеона. Простого воспоминания о ее влажных складках было достаточно, чтобы он снова возбудился. Очевидно, третий знак нес с собой какие-то отголоски сексуального аппетита вампира. Или, возможно, просто она так влияла на него.
Моя кровь — ваша, моя госпожа, как и я сам.
Она положила голову ему на подбородок. Я это знаю. Пальцами нежно провела по его предплечью, тому самому, которое не так давно сломала. Как и всегда, он ощутил волну сожаления, идущую от нее. Она извинялась за то, что сделала. На самом деле, в ту ночь, когда это случилось, она попыталась убить себя, думая, что становится чудовищем, таким, каким стал ее муж, Рекс. Как женщина, страдающая от неизлечимой болезни, набрасывается на людей, когда теряет над собой контроль, она начинала ощущать влияние симптомов заболевания.
Он завтра уйдет, так ведь? — подумал Джейкоб.
Мы вскрыли зараженную рану. Выпустили гной. Он сам решит, позволит ли он ране зажить или снова занесет в нее инфекцию.
Он перекатил ее на спину, она позволила ему сделать это, раздвинув ноги, чтобы принять его и дразнящее давление его члена. Ее глаза потемнели. Джейкоб начал продвигаться вперед, стоя коленями на кровати, двигаясь мягко, аккуратно. Он хотел, чтобы его брат не просыпался, и не только потому, что в данный момент ему нужно было уединение. Он застонал ей в волосы, когда ее клыки прокололи его кожу, почувствовал касание ее языка, когда она начала пить его кровь, восполняя силы, потраченные этим вечером.
В такие моменты, как этот, он почти забывал о том, что их ждало. Мог притвориться, что у них впереди годы и годы, чтобы насладиться друг другом. Годы, чтобы она его злила, чтобы она его развлекала. Чтобы сводила его с ума. Сегодня ночью она казалась всемогущей. Непобедимой. Такой прекрасной и могучей, она была выше смерти и болезней. Но ей нужна была его кровь, его сила. Как он предсказывал, третий знак помогал ей поддерживать силы так, как она никогда бы не смогла, пока у него был лишь второй знак.
Ты говоришь, что я тебе это сказала, сэр Бродяга?
Самодовольство довольно редкое явление для вас, моя госпожа. Умоляю вас потакать ему.
Бойкий язычок. Я думаю, что вырвала бы его тебе, если бы… он не был… таким бойким.
Он продолжал двигаться мучительно медленно. Достигнув оргазма, они оба едва дышали и не могли говорить. Она прижалась губами к ране, которая уже успела затянуться, а он прижимался лицом к ее волосам и подушкам, его тело изогнулось дугой над ее сотрясающимся телом. Их руки и ноги сплелись; он ни за что на свете не хотел, чтобы они расцепились.
Повернув голову, он увидел, что Гидеон перевернулся на другой бок, а его глаза, хотя и полные сна, были наполовину открыты. Джейкобу стало интересно, проснулся ли его брат на самом деле, или считал это продолжением своего сна. Гидеон протянул руку и неуклюже погладил Джейкоба по голове, всхрапнул и снова отвернулся. Он бы стащил с них одеяла, если бы Джейкоб не успел вовремя схватить за край и потянуть их на себя, так, что всем досталось поровну.
— Он все время так делал, пока мы спали в одной кровати в доме дяди и тети, — пробормотал Джейкоб, с братским раздражением глядя на широкую спину Гидеона. Однажды ночью я, чтобы позлить его, завернулся в одеяла, как буррито, прежде чем он влез в постель. Ему пришлось сбросить меня на пол, чтобы развернуть.
