— Неужели Хранитель!? — словно не веря своим глубоко посаженым глазам, проговорил он с разочарованием охотника, которому слишком легко удалось поймать самого опасного зверя.
Свободной рукой он расстегнул нагрудный карман защитного цвета куртки, вынул фотографию и одним глазом сравнил с лицом Влада. Зрение у него было отменное, так как сравнение его удовлетворило. Убирая снимок в карман, он не мог скрыть удивления:
— Как же ты… за дёшево попался? А?
Влад ему не ответил. Во-первых, не понимал вопроса и причины удивления, а, во-вторых, видел то, что происходило за спиной здоровяка. Из озера ночным кошмаром показалась макушка головы в личине, и она стала медленно подниматься. Личиноголовый выпустил изо рта соломинку, привставая напротив берега, вскинул руку с длинноствольным пистолетом в пакете. Вдруг резко и с шумными всплесками распрямился и прежде, чем здоровяк под дубом развернулся, дважды почти беззвучно выстрелил ему в ноги. Мгновением раньше Влада подтолкнуло к действию первобытное наитие: он рванулся за толстые ветви, которые закрыли его от леса. Это оказалось спасеньем, за лесными деревьями вспыхнуло направленное в его сторону пламя, — со стрёкотом короткой автоматной очереди над головой подрезало ветки и кору, они трухой посыпались ему в волосы и за шиворот. Чтобы вновь прицелиться, стреляющему пришлось отступить от укрытия, стать видимым. Влад слишком живо пригнулся к толстой части ствола, подошва скользнула на коре, и он не удержался. Падая среди ветвей добычей к остервенелым псам, он судорожно провернулся, ухватился за нижнюю и повис, болтаясь, раскачиваясь спиной к озеру. Безрассудное отчаяние сдавило грудь, не давало ему вдохнуть, — он очутился между молотом и наковальней. Снизу доберманы вцепились ему в ботинки и своим весом тащили к себе на растерзание, а со стороны леса вот-вот последует автоматная очередь… Шум в ушах помешал ему услышать скорострельные хлопки пистолета с глушителем. Но его удивило, вопреки ожиданию, автоматная очередь так и не началась, один пёс отцепился, а второй продолжал удерживать ботинок, но уже безвольно, словно потеряв желание продолжать надоевшую игру. Как сквозь вату он, наконец, расслышал, со стороны озера раздались шлепки от ног выходящего из воды человека, и голос личиноголового потребовал немедленно подчиниться распоряжению:
— Лучше не пытайся, полковник. Прострелю голову!
Влад стряхнул с ноги собаку, освободился от лишнего веса, после чего задышал свободней. Он перехватил ветку так, чтобы развернуться и видеть происходящее. Называть полковником личиноголовый мог лишь того, кто недавно считал Влада своим пленником, а теперь завалился на спину и нехотя откинул оружие к тропе. Теперь уже полковник признавал себя пойманным в ловушку, из которой не было выхода. Тёмное кровавое пятно расползалось у него на штанине повыше колена, но он лишь раз скрипнул зубами из-за боли в сквозной ране. Влад отпустил ветку, приземлился у неподвижного хвоста пса, который лежал у выступающих из земли заскорузлых корней и не выказывал признаков жизни.
— Там ещё кто-то, — живо укрываясь за ствол дуба, он предупреждающе указал на мрак лесных зарослей. Однако личиноголовый не выказал беспокойства, стоял на месте, водяные струи, капли сочились и стекали с его одежды. Влад тише и уже не так уверенно объяснил, имея в виду полковника: — Этот туда отдавал приказы.
— Он блефовал. — Личиноголовый высвободил свой пистолет из разорванного выстрелами пакета. — Людей у него здесь больше нет. Он их отправил в город, на ту суматоху, что мы там подняли.
Влад разом припомнил, через что прошёл за предыдущую часть ночи, и опустил руку.
— Так значит, для этого мы... подняли суматоху?
Ответ на вопрос был кратким и без тени смущения.
— Да.
— Они что, ищут нас там?
— Вот именно.
— И... Риту?
Личиноголовый переступил к сухому месту.
— И её тоже, — сказал он, понижая голос, однако твёрдо, с убеждённостью, что так было надо.
Полковник не возражал, как будто разговор его не касался никоим образом и он, наконец-то, смог заняться более важным делом. Стиснув зубы, с широкими от напряжения скулами он коротким ножом распорол штанину, потом откинул нож к пистолету и отстегнул от ремня личную кожаную аптечку. После обезболивающего укола, сам принялся туго обвязывать бинтом плотную ватную накладку, которую наложил на пулевую рану.
— Они через полчаса вернутся, — сказал он, не то с угрозой, не то с предупреждением.
Личиноголовый скользнул по его лицу пронзительным взором и подобрал отброшенное пленником оружие.
— И через час не успеют, — вполголоса, скорее себе, чем ему, возразил он.
Однако подтянулся, оправил мокрую одежду и, обращаясь к Владу, жёстко, исключая возражения, распорядился:
— Оставайся с ним. Будь настороже.
Влад схватил его за сырой рукав.
— Этот что, ладья? — спросил он, кивнув на полковника.
Личиноголовый хмыкнул и подтвердил.
— Ладья.
— А ты идёшь в гости к ферзю?
— К ферзю…
Лёгким рывком высвободив рукав, он скоро направился по тропе обратно к огибающей настороженное озеро дуге обрывистого мыска. Он скрылся за первыми деревьями, и ни приглушённые расстоянием шорохи, ни мелькания тени не выдавали его местонахождения, как будто он был лесным духом и растаял там в воздухе.
— Можно глянуть на фото? — Влад присел и показал рукой на левый нагрудный карман куртки полковника.
Тот не возражал. Неспешно расстегнул пуговицу кармана, снова вынул моментальный снимок и протянул перед собой. Влад наклонился, чтобы взять снимок, и внезапно был железной хваткой схвачен за кисть, рывком опрокинут на колени; в долю секунды жёсткие пальцы больно рванули за волосы, откидывая голову назад, а другая ладонь сжала его горло, казалось, разрывая кадык на куски. Бороться было невозможно, бесполезно, и он замер. Но в нём словно рухнула темница, которая запирала главную его сущность. Дух как бы по собственной воле отделился от тела и увидел своё тело со стороны. Оно оказалось всего лишь смертной оболочкой для бессмертного "Я". "Я" не чувствовало животного страха смерти, было только сожаление о слишком раннем расставании с телом. Это прозрение доставило ему удовлетворение, возможно последнее в жизни.
— Что тебе сломать? Горло или шею? — с насмешливой грубостью полюбопытствовал здоровяк полковник.
Он ждал ответа.
— Какой в этом смысл? — внятно просипел Влад.
Хватка горла и волос ослабла, сильные руки отпустили его и оттолкнули.
