На улице, чай, не Франция. Дашь закурить-то?
Цитата из ненавистного Бродского (в одном разговоре Аркадий справедливо сравнивал его творчество с майонезом, залившим отечественную поэзию и лишившем её вкуса и разнообразия) добила нашего героя, он закрыл глаза и обречённо погрузился в забытье.
Сергей Резников О том, как стать богатым
Витька давно мечтал разбогатеть. Очень хотелось получить наследство или заниматься каким-нибудь ненапряжным, но хорошо оплачиваемым делом. Мечтать о таком было легко и приятно. Не то, что, например, учиться. Школу Витька закончил кое-как. Но родители всё не могли угомониться и погнали его поступать в институт. В качестве непробиваемого козыря они использовали военкомат.
В приёмную комиссию он шёл с тяжёлым сердцем. Только от школы избавился, и вот — новая каторга. Получи, Витя, распишись. Вновь тетради, учебники. Тоска смертная.
Старуху Витька встретил около оживлённой улицы. Древняя и чахлая, с растрёпанными космами седых волос, облачённая в замызганное пальто, несмотря на жару, она таращилась на проносящиеся мимо автомобили слезящимися глазами, боясь ступить на зебру. Водителям было пофиг, ни одна машина не притормозила.
— Эй, паря, переведи меня через улицу.
Витька замер и уставился на старуху, на её древнее, землистого цвета лицо, усеянное глубокими морщинами.
— Это вы мне? — опешил он.
— Нет, блин, тому столбу! Старая я, не вижу ни хрена. Слышу плохо. Раскатают, как пить дать. Твари. — Она злобно уставилась на ближайшую тачку и показала водиле средний палец.
— Ладно, бабушка, пойдёмте. — Витька взял её за руку и сразу почувствовал тяжёлую хватку. Бабка вцепилась в его ладонь, как клещ.
— Эй, можно полегче?! — возопил он.
— Ладно, веди уже. Полегче ему. Чай, не баба.
Витька прифигел от такой наглости и поспешно шагнул на зебру, мечтая быстрее избавиться от назойливой старухи. Водители начали нехотя останавливаться и через полминуты Витька со старухой успешно перешли улицу.
— Ну всё, бабушка…
— Чо всё? — Хватка не ослабевала.
— Отпустите! — голос Витьки дал петуха.
— Отпуфтыте! — закривлялась старуха. — А вот и не отпущу, мой ты теперь!
Она засмеялась мерзким трескучим смехом, и Витька сразу понял, что бабка чокнутая. Напрочь. Надо же было так попасть!
— Отпусти, говорю! — Он дёрнул руку изо всех сил, но старуха не отцеплялась и только продолжала ржать, аки лошадь. Поток прохожих с трудом огибал странную парочку. Витька задрал руку и потащил старуху за собой.
— Отпусти, тварь! — орал он.
Прохожие смотрели на них, многие даже остановились и показывали на Витьку пальцами. А тот поймал себя на том, что пытается треснуть бабкой о тротуар. Та завизжала.
— Эй, парень! Ну-ка перестань бить бабушку! Я сейчас полицию вызову! — закричала дородная дама.
— Ща я тебя научу, падлюка, старших уважать, — вторил ей гоповатого вида парень.
Витька поспешно ретировался в ближайший двор. Там они со старухой сели на лавку.
— Отпустите, пожалуйста, — залебезил Витька.
— Я ж сказала. Мой ты теперь, — проскрипела бабка, — вот выполнишь просьбу и отпущу.
— Какую ещё просьбу?! Совесть имейте, я вас только что через дорогу…
— Не ссы! Ублажать не заставлю. — Рот старухи расплылся в улыбке, обнажив гнилые пеньки зубов. — Задание плёвое. Будешь моими глазами, да ушами. Прибьём вместе Цыгана и разбежимся, каждый по своим делам.
— Какого ещё цыгана? — Витька непонимающе моргал.
— Не цыгана, а Цыгана — бабка ткнула пальцем в небо. — Высоко залез, гадёныш. Весь район держит. Шмаль, ханка. Даже оружие. Золота у него, как конь нас… л. Баблом, падла, в туалете подтирается…
— Какой район?! Какой цыган?! Какая, нафиг, шмаль?! — в истерике завизжал Витька. — Отстань от меня, дура старая! Помогите!
Старуха даже бровью не повела. Крик Витьки перешёл в скулёж, он вновь попытался вырвать руку из плена, но та вдруг отозвалась такой болью, будто на ней все пальцы переломали.
— Ааааа!
— А я ведь и так могу, суч… к, — прошипела старуха. — Ну что? Будешь ещё выкобениваться?
— Нет.
— То-то же. Ну всё, пошли к Цыгану.
— Куда?
— На район.
***
Райончик был ещё тот. Ветер гнал пыль и мусор по раздолбанному асфальту. Витька брёл по какой-то пародии на тротуар, то и дело перешагивая через каменюки и стараясь не провалиться в ямы. Во дворах убогих домов тусовались подозрительные личности.
— Раз цыган такой богатый, зачем он живёт в гадюшнике? — тихо спросил Витька.
— У него, паря, свои понятия. Нравится ему здесь, — бодро ответила старуха, даже не пытаясь прикидываться глухой. Со зрением у неё, как оказалось, тоже было всё нормально.
— Вон он. — Трясущийся старческий палец указал на большой дом, стоявший среди кучки мелких. — Дворец Цыгана.
В одном из дворов стояла толпа. Старуху с Витькой цыгане пока не замечали и что-то оживлённо обсуждали меж собой. Витьке очень не хотелось идти дальше. Ноги подкосились, и он был готов сесть на землю и замереть.
— Чо завис?! — бабка дёрнула его за руку. — Пошли к ним, скажешь: бабушка заболела. Лекарства требуются, наговорчики всякие. Глядишь, так и к Цыгану поближе подберёмся. Он наверняка дома, редко выходит. Боится, что убьют.
— Я тоже боюсь. — Витька сглотнул слюну.
— Не ссы. Бабушка рядом. — Она вновь рассмеялась трескучим безумным смехом. Некоторые из цыган повернулись к ним, присматриваясь. Деваться было некуда. Витька поковылял к ним.
— Здравствуйте, у меня бабушка заболела. Наговорчики нужны, зелья всякие, — залепетал Витька.
— Помираю, люди добрые. Помогите, — вторила ему старуха, согнувшись в две погибели.
— Бабулесы есть? — спросил из цыган, тощий и с неаккуратной бородой.
— Есть… наверно. — Витька поглядел на старуху.
— Есть, милок, есть. Только вылечите, — проскрипела та.
Тощий хмыкнул и жестом поманил их за собой.
Они долго шли кривыми улочками, обходя шаткие заборы, протискивались в узкие калитки. Шли, пока старуха не дёрнула Витьку за руку с особым остервенением и не утащила за угол.
— Бежим, паря!
Похоже, бабка неплохо разбиралась в устройстве цыганского городка, через несколько минут они находились у забора большого дома.
— Надо быстрее, — процедила она и толкнула Витьку в сторону ворот, запоры которых открылись сами, стоило бабке щёлкнуть пальцем.
— Ведьма, — прошептал Витька.
— А то, — улыбнулась старуха.
Они спрятались за неаккуратно подстриженным кустарником.
Цыган сидел посреди двора на каком-то подобии трона. Довольно щурившись, он потягивал коньяк из гранёного стакана. Весь двор был забит машинами — Рэнж-роверы, Мерседесы, Крузаки. Чего тут только не было. Трёхэтажный дом пестрил безвкусным великолепием. На вид он являлся чем-то средним между особняком, православным храмом и мечетью. У Витьки аж глаза заболели от блеска золота, которым был покрыт пузатый купол на крыше. Сам Цыган выглядел неважно. Во многом благодаря обрюзгшей роже, огромному животу и выпученным глазам.
— А что делать-то? — шёпотом спросил Витька.
— Я сама. А ты, паря, главное — отвлекай его. — Старуха сделала несколько пассов свободной рукой. — Давай быстрее, я его холуев чуток заговорила, но скоро они очухаются. Оскорбляй его. Только не вздумай линять, без меня тебе отсюда не выбраться. — Бабка наконец-то освободила Витькину руку. — И помни: если зубом цыкнет, сразу бей себя руками по ушам и кричи «Ку!».
Оскорбить Цыгана было легко.
— Эй, ты, козлина! — крикнул Витька, высунувшись из кустов.
Тёмные буркала повернулись в его сторону, рот Цыгана начал медленно открываться, обнажив золотые зубы.
— Ку! — заорал Витька и изо всей силы хлопнул себя по ушам. Он так и не понял — цыкнул ли Цыган зубом или нет, потому, что тот достал пистолет и выстрелил Витьке в живот.
***
— Ну вот, так-то лучше, паря.
Лицо старухи проступило через пелену. Витька пошевелил руками, затем ногами. Всё тело было будто чужим, живот тянуло. Живот! Он уставился на своё вздымающееся пузо, затем поднял руки к глазам и с ужасом убедился, что пальцы стали тёмные и толстые, как сардельки.
— Эка тебя перекосило, хе-хе. Ничего, привыкнешь. Главное, сразу в зеркало не смотри, — сказала старуха. — Зато теперь ты богат. Только не забывай мне проценты
