дело полиции. Это не займет много времени, но нам нужно поговорить с вами немедленно», — сказал я. «А теперь откройте дверь, пожалуйста».
Я услышал, как с грохотом отпирается замок, и, хотя дверь еще распахивалась, Герм сказал: «Мне нужно взглянуть на значки, у меня есть…»
«Поднимите руки», — сказал я, держа дробовик наперевес. Я уже поднимался по первой из двух ступенек. «Назад, шевелись».
Герм поступил так, как я ему сказал: поднял руки и отступил настолько, чтобы мы могли войти. Войдя последним, Крэш закрыл за нами дверь.
Внутри было светлее, чем нужно, а в передвижном доме было жарко, как в духовке, тесно и пахло так, словно его нужно было хорошенько проветрить. Планировка была типичной для таких домов: кухня, пара диванов со скамейками, ванная и спальня, спрятанные за перегородками.
«Ты, наверное, шутишь», — сказал Герм, посмотрев на меня, потом на Крэша, потом снова на меня. «Вы, два клоуна, хоть понимаете, что вы».
«Закрой рот и сядь», — сказал я, указывая дробовиком на ближайшую лавку. «Сделай это сейчас же».
Он так и сделал. Руки по-прежнему были подняты вверх, он улыбался и, судя по его виду, не был ни капли напуган или испуган. Крепкий парень с более чем двухдневной щетиной на лице, Герм был одет в гавайскую рубашку, шорты цвета хаки и пару мокасин с черными гетрами до колен. Его седые волосы сильно поредели и растрепались до такой степени, что казалось, будто он не расчесывал их несколько недель. Его глубоко посаженные, свинячьи глаза постоянно двигались туда-сюда между нами. Я уже видел такой взгляд раньше и знал, что он не просто наблюдает, а изучает нас, стараясь запомнить детали, все, что может пригодиться ему в дальнейшем.
«Опусти свою голову», — сказал я. «Не смотри на нас».
Он снова подчинился, уставившись теперь в пол.
«Где сейф?»
«Какой сейф?»
Крэш приставил «девятку» к голове Герма. «Где сейф!»
«Насколько я слышал, он был в заднице твоей матери, спроси у нее».
Я приставил дробовик к его рту. «Ответь ему».
«Съешь мешок петухов, ублюдок. Вы, мудаки, меня не пристрелите».
Когда людей грабят под дулом пистолета, обычно происходит одно из двух. Они обсирают штаны и делают все, что им говорят, или впадают в шок, замирают и не слышат даже половины того дерьма, что вы им говорите. Герм не делал ни того, ни другого, и это начинало меня беспокоить. «В последний раз мы спросим по-хорошему». Я плотно прижал дробовик к его рту, пока не почувствовал зубы. «Где он?»
Если судить по движению глаз Крэша сквозь отверстия в лыжной маске, у него вот-вот случится инсульт.
Прежде чем я успел снова пригрозить Герму, Крэш треснул его по голове «девяткой». Удар пришелся прямо над виском, рассекая кожу, и Герм перевернулся на спину и схватился за голову.
«Ублюдок!» Кровь уже просачивалась сквозь его пальцы. «Вы оба, блядь, мертвы! Вы просто еще не знаете этого, тупоголовые ублюдки!»
Я подставил дробовик под его подбородок и надавил, пока он снова не сел прямо. Заметив на кухонном столе рулон бумажных полотенец, я схватил его свободной рукой и швырнул в него. «Мы не будем валять дурака. Тебе будет намного хуже, понял? А теперь где он?"
«В спальне», — со вздохом сказал Герм.
Крэш протиснулся мимо меня, распахнул перегородку в спальню и скрылся внутри. «Нашел!» — крикнул он мгновение спустя. «Он заперт!»
«Вставай», — сказал я, подталкивая его дробовиком.
Герм уже схватил пачку бумажного полотенца и прижимал ее к ране над виском. «Иди на хрен».
Я отклонил дробовик в сторону, а потом назад, всадив ствол ему в рот.
Голова Герма откинулась назад. Он издал низкий стон, затем выплюнул кровь и по меньшей мере два зуба. Пока они щелкали по полу, я прижимал ствол к его горлу. «Я сказал, вставай».
Прижимая к голове бумажное полотенце, из его рта текла кровь, Герм с трудом поднялся со скамьи и зашаркал в спальню.
Я последовал за ним, но остался стоять в дверях, направив на него дробовик.
Крэш схватил его за руку и толкнул в угол, где под небольшой стойкой стоял скромный черный сейф. «Открой его, придурок».
От толчка Герм упал на колени. Он на мгновение застыл на месте, его немалый обхват колыхался, а грудь вздымалась, когда он выплевывал все больше крови. «Вы, ребята, совершаете ошибку всей своей жизни. Вы хоть понимаете, на кого нарвались?»
Некоторые люди тоже поступали подобным образом. Они пытались угрожать вам, когда вы грабили их, намекая на то, что они крутые или знают таких людей и что, сделав это с ними, вы заплатите ужасную цену. Почти всегда это была чушь, отсрочка, своего рода последняя попытка остановить то, что уже началось.
Крэш тоже слышал все это раньше, и его реакция заключалась в том, чтобы схватить Герм за волосы, откинуть его голову назад и прижать «девятку» к его уже окровавленному рту. «Заткнись на хрен и делай, что тебе говорят. Или я начну ломать пальцы».
«Вот, начни с этого», — сказал Герм, отталкивая его.
Я чуть не рассмеялся. Господи, ну и парень.
К несчастью для Герма, Крэш не понял юмора и поступил именно так, схватившись за толстый палец и сломав его. Звука было достаточно, чтобы перевернуться на живот. Герм вскрикнула, вцепившись в палец и подпрыгивая, как что-то живое, танцующее на раскаленной сковороде.
«Теперь займись его большими пальцами», — сказал я.
«Ладно, ладно», — сказал Герм, морщась от боли. «Господи!»
«Сделай это», — сказал Крэш. «Сейчас же».
Герму пришлось бросить бумажные полотенца, чтобы он мог использовать свою хорошую руку, но он наклонился и набирал комбинацию, пока сейф не открылся.
Схватив его за шиворот, Крэш потянул его назад и подальше от сейфа, а затем толкнул, отправив на кровать.
Крэш присел, и я увидел, как он вытащил из задней части своих шорт матерчатый мешочек, который принес с собой. Пока он занимался тем, что вытряхивал содержимое сейфа, я следил за Гермом,
