— Да ни о чем таком. — Я пожала плечами. — Я если честно не знаю, зачем он меня вообще с собой позвал.
— Ох, рада слышать, — сказала Пайпер. — А то я переживала, что он тебе наговорит гадостей.
— В смысле?
— Кэмерону не нравится, когда у меня появляются друзья, — медленно проговорила Пайпер. — Наверное, в нем просто говорят собственнические инстинкты. Раньше я была довольно популярной, но он разогнал большинство моих школьных друзей.
— То есть ты думаешь, что он распространяет лживые сплетни о тебе?
— Да. Ну, по крайней мере, чаще всего он ограничивается только ложью.
— Что значит «чаще всего»?
Мне не хотелось, чтобы в моем голосе прозвучали нотки недоверия, но видимо из меня плохая актриса, и Пайпер это заметила. Она посмотрела на меня и сказала:
— Наверное, можно рассказать. Пару месяцев назад Кэмерон отстегал моего парня и сказал, что если увидит его рядом со мной, то он так просто не отделается. Больше я его не видела.
С какое-то мгновение я молча таращилась на неё.
— Отстегал? — наконец выдавила я. — Ты говоришь, что он…
— Ага, хлыстом, — сказала Пайпер. — Расспроси его об этом как-нибудь, если мне не веришь. Я знала, что Кэмерон не хотел, чтобы я встречалась с Бреттом, но я и представить себе не могла, что он так выйдет из себя. Он пришел посреди вечеринки, на которой мы с Бреттом были, и сказал, что забирает меня домой. Я не хотела идти, но он схватил меня за руку и потащил за собой. Когда Бретт попытался пойти за нами, Кэмерон ударил его хлыстом. Этот хлыст принадлежал Лилиас — она брала уроки верховой езды раз в неделю. Кэмерон привез его с собой. Хотя это последнее, что меня тогда беспокоило. Но если подумать, он захватил его из дома, значит, намерено собирался напасть на Бретта. — Она потерла виски и добавила: — Это было так ужасно. Бедный Бретт. Он едва смог ходить после этого, и рубашка у него на спине была порвана и вся в крови.
— Но зачем? Почему он это сделал? — Внезапно у меня мороз пошел по коже, несмотря на сияющее летнее солнце.
— Ну я же сказала тебе, что он очень ревнивый, собственник, — ответила Пайпер. — Он всегда был таким. Даже, когда мы были маленькими. А со смертью Ребекки он стал еще хуже. Он думает, что может управлять всем и вся. Он хочет держать меня здесь, в этом доме до конца своих дней. Знаешь, он ведь не поступит в музыкальный колледж, хотя любой колледж страны будет рад его принять, несмотря на его травму. Он был зол на меня из-за того, что я встречалась с Бреттом и, наверное, таким образом, он хотел наказать меня.
Я вспомнила слова Кэмерона о том, что насилие иногда необходимо и почувствовала, как по моей коже забегали мурашки.
— Но как ты можешь жить с ним в одном доме, после того, что он сделал с твоим парнем? — спросила я. — Как ты вообще можешь смотреть на него?
— Возможно, смерть Ребекки слегка повредила его рассудок. — Пайпер вздохнула. — Возможно, мы все немного сошли с ума. Но ты не должна плохо думать о Кэмероне из-за того, что я тебе сказала. Это последнее чего бы мне хотелось. Ты же не изменишь свое отношение к нему, да?
— Я постараюсь, — сказала я, сделав глоток лимонада.
И что-то изнутри укусило меня. Сильно. Я почувствовала, как мне в щеку впились маленькие острые зубки, как щека изнутри разорвалась и кровь наполнила мне рот.
Я закричала и выплюнула кровь, заляпав ею белую скатерть. Судорожно, я потянула руку и выбросила изо рта на стол, то, что я глотнула вместе с лимонадом.
Это была одна из кукол, её бледная фарфоровая кожа была вся перепачкана кровью. Кровь все еще текла по моим губам и подбородку — словно мне оторвали немалый кусок плоти. Мне даже показалось, что я случайно проглотила часть своей щеки, когда судорожно сглотнула.
— О боже, Софи, ты в порядке? — спросила Пайпер, вскакивая на ноги.
— Она… она укусила меня! — воскликнула я. При каждом слове оторванная плоть во рту трепетала, вызывая боль. И кровь брызгала, когда я говорила, поэтому мне пришлось прикрыть его рукой.
— Что она сделала? — переспросила Пайпер, уставившись на меня.
— Ну… ну такое чувство, что меня что-то укусило, — сказала я, вытирая кровь с лица дрожащими пальцами. Как я могла ляпнуть, что меня укусила кукла? Это точно было похоже на бредни сумасшедшего. И это чересчур даже для меня.
— Наверное, ты прикусила щеку, — сказала Пайпер.
Конечно, это было самым рациональным объяснением — я прикусила себе щеку — и все же я начинаю ловить себя на мысли… Блин, это просто бред какой-то, что кукла, лежащая на столе между нами, укусила меня. У неё даже зубы не нарисованы, только красная точка, вместо рта.
— Наверное, ты права, — сказала я.
Я наугад ткнула в то место языком. Вроде терпимо. Я опустила взгляд и увидела, что умудрилась заляпать кровью свою белую футболку.
— Я лучше схожу, переоденусь, — сказала я.
Я поднялась и пошла к дому.
— Софи, — раздался голос Пайпер у меня за спиной. Когда я обернулась, она держала в руках кулек с моими сахарными мышками, со странным выражением на лице. — Ты забыла своих мышек.
— О, спасибо. — Я вернулась за ними, но, когда шла через сад к дому, чувствовала спиной, что Пайпер не сводит с меня глаз. Это был всего лишь кулек с конфетами. Я не просила Кэмерона покупать их мне. Так почему же у меня предательски скрутило живот, словно я сделала что-то не то?
Я поднялась к себе, сняла грязную футболку и схватила чистую. Но стоило мне только натянуть её на голову, как я услышала чей-то смешок. Он был сдавленный и пронзительный, девичий и странный, и первой моей мыслью было, что это проделки Темного Тома, который хихикал у себя в клетке. Но затем кто-то произнес мое имя, на самом деле его прошептали, и прошептал его ни один голос, их было несколько, и все они снова и снова шептали мое имя:
— Софи, Софи, Софи…
— Софи, Софи…
— Софи, Софи, Софи, Софи…
Тоненькие голоса, от которых волосы на коже вставали дыбом.
Они доносились из комнаты Ребекки.
Надеты шляпка и перчатки,
И сани ждут её давно,
— Скорей же мчимся без оглядки,
И Чарли вмиг умчал её.
Я прижала ухо к стене и вновь услышала их шепот.
— Софи…
— Софи…
— Открой дверцу, Софи…
— Выпусти нас…
— Софи, пожалуйста, открой дверцу…
— Пожалуйста, открой дверцу…
— Мы хотим поиграть с тобой…
Мне показалось, что я слышу плач, а потом поняла, что это был не плач, а смех…
— Давай играть в игру «Прирежьте меня»?
