Ладно, душ можно дома принять. Эрл там гадает, где завтрак. Или не гадает. Отец нередко знает больше, чем показывает.
Выключив воду, Соня услышала, как Ред неторопливо шебаршится за дверью, наслаждаясь праздным утром после. Для него этот краткий момент — неизменная составляющая несоразмерного удовольствия от проведенных с ней редких, немногих ночей. Какие бы его ни ждали дневные дела, он буквально блаженствует, лежа в постели, слушая, как она одевается, совершает ритуальное утреннее омовение.
— Ну как ты? — спросил он, когда Соня вышла. Раскинулся на простынях нагишом, наблюдая за ней. Не получив ответа, вытянул руки, небрежно напружинил бицепсы.
Тело, пожалуй, даже в лучшей форме, чем у профессионального футболиста. По его словам, он по три часа в день занимается на тренажерах в гимнастическом зале, который специально для него оборудовала Колетта. Результат налицо.
— Отлично.
— В чем дело, принцесса?
— Терпеть не могу, когда ты меня так называешь. — Соня наклонила голову, вдевая в правое ухо серьгу. Замочек выскользнул из пальцев, упал на дешевый ковер. — Проклятье!
— Знаешь, кого я вчера вечером видел? — спросил Ред.
— Кого?
— Твоего старого дружка из прошедших времен.
Соня подняла глаза от ковра, на который упал замочек.
— Мы с ним просто дружили.
— Угадай, где я его видел.
— Удиви меня.
— В моем собственном доме. — Ред улыбнулся с горечью и изумлением. — С моей женой.
— Да? — Соня постаралась изобразить равнодушие и взглянула на Реда, проверяя, успешно ли. Он невыразительно улыбался, глядя на нее как будто издали. — Ты с ним познакомился?
— Они как раз уходили.
— Кто «они»?
— С ним был мальчик. Племянник.
— Генри? — Соня нахмурилась, вспомнив, как Оуэн, спотыкаясь, шатался в высокой траве, когда Скотт в тот вечер тащил его к дому. Трудно представить, чтобы человек в таком состоянии мог даже о себе позаботиться, не говоря уж о пятилетнем ребенке. По опыту известно, как дурно порой ведет себя Оуэн. Единственным способом замедлить поток спиртного, поглощаемый им в ее смену в баре, служат расспросы про Генри, напоминающие о домашних обязанностях. Иногда помогает.
— Генри. — Ред, как всегда, прочел ее мысли. — Сынишка его брата Оуэна?
— Да.
— Кстати, что там у вас было? — спросил он, почесывая густые волосы на груди и глядя в потрескавшийся потолок. — То есть у тебя с ангелочком с открытки. Кажется, в последнем классе школы вы как минимум по-дружески валялись в сене… или где тут обычно валяются… в снегу или в тополиных листьях?
— Что это значит?
— Постой. — Ред приподнялся на локтях, глядя на нее. — Скотт с Колеттой когда-нибудь…
— Что? — Соня пожала плечами. — Я их никогда не расспрашивала.
— Оуэн мне рассказывал, что вы чуть не подрались, ты столкнула его с тротуара.
— Ну и что из того?
— Может, застукала с Колеттой в щекотливом положении?
Соня взглянула на часы.
— Ты поэт.
— Слушай, вот что мне в тебе нравится, — сказал Ред, встал с кровати, подошел к ней, голый, с наполовину вставшим членом, почти целомудренно чмокнул в щеку, уколов щетиной подбородок. — Иногда ты бываешь самой грустной девочкой во всем великом штате Нью-Гэмпшир.
— Нет, — сказала она, — самая грустная наверняка твоя бедная покинутая жена. Может, поедешь домой, угостишь ее вафлями?
Ред рассмеялся.
— Ты вечером свободна?
— Занята.
— Тогда в баре увидимся.
— Буду считать секунды.
Его смех провожал ее до машины.
Хлопья снега лежали на земле размокшими конфетти после давно закончившегося парада. Гранитное небо, плоское, безоблачное, светлело к горам. Соня ежилась в пальто, запуская мотор и включая обогреватель. В голове туман от недосыпа.
Ред постоянно заглядывал в бар, и она отвлекалась от нудных обязанностей, видя знакомое лицо. Зная, что он играл в Национальной футбольной лиге, она представляла его слишком самоуверенным мачо, а Ред оказался на удивление скромным, внимательным слушателем с настоящим чувством юмора. Ее привлекла его общительность и душевность — качества, которые он, по ее мнению, приобрел после пережитого в Нью-Йорке. Сам факт женитьбы на Колетте Макгуайр в тот период их жизни весьма интересен.
Впрочем, Соня думала сейчас не о нем, а о Скотте и Генри. Зачем они поехали к Колетте?
Скотт собирает материал для книги. Может, просто искал информацию, но тогда почему ничего не сказал?
Другой вопрос еще лучше: «Какое мне до этого дело? Абсолютно никакого».
Она нашла старый лазерный диск группы «Супрем», поставила, прибавила громкость. Признав музыку не соответствующей моменту, перебрала коробку, отыскала «Душу и тело» Билли Холлидея. Через пару секунд Леди Дэй запела: «Эй, малыш, я тебе не гожусь?» Голос, летевший под зимним нью-гэмпширским небом, заполнил салон машины почти нестерпимой болью, но Соня все равно слушала.
Загудел сотовый. Ред. Она приглушила звук.
— Слушаю.
— В бардачок загляни.
Соня дернула крышку, изнутри выпал пухлый тяжелый конверт, зашуршавший двадцатками и парой сотенных.
— Ред…
— Это тебе для папы.
«Выгодно быть твоей подстилкой», — подумала она с внезапной отчаянной, ошеломляющей злостью, похожей на проглоченный осколок стекла. Ред обиделся бы, если б услышал. Несмотря ни на что, у него бывают внезапные приливы доброты и сочувствия, когда он почти по-детски старается сделать что-то хорошее. Он не раз заверял, что будет давать деньги на оплату медицинских счетов, даже если они перестанут спать вместе. Просто ему невдомек, как она себя чувствует, открывая конверт с наличными, когда на бедре еще остаются следы его спермы.
— Спасибо, — выдавила Соня.
— Увидимся вечером, да?
— До вечера, — сказала она, разъединилась и вдавила до упора педаль газа.
Проезжая по городу мимо частично разобранного кинотеатра «Бижу» на левой стороне улицы, Соня замедлила ход, хотя уже опаздывала. Посмотрела на почерневший провал в центре руин, на рабочих, которые катили тачки с обгоревшими обломками, старыми креслами, грудами битого кирпича. Один из них вылез по приставной алюминиевой лестнице из какой-то ямы, вытер руки о джинсы и бросился к трейлеру, служившему конторой. Бежал среди куч мусора с нетерпением и сомнением, которые она признала знакомыми, и, в конце концов, мельком увидев лицо, узнала Оуэна.
Просигналила, притормозила, он не оглянулся, взлетел по деревянной лестнице с максимальной скоростью. Стуча в дверцу кабины, слегка повернулся, и Соня заметила под курткой какой-то плоский круглый предмет — нечто вроде колеса или большого подноса, — который он придерживал обеими руками, наклоняясь вперед, словно только что откопал реликт некоей исчезнувшей цивилизации.
