— Подозрительно… — подумала старушка. Но, так как во всем видела проявление таинственных знаков, решила пойти именно в нее. Она постучала. В квартире никого не было и ей, естественно, никто не открыл. Пелагея постучала еще раз, немного сильнее. Но и после этого за дверью было все так же тихо и безмолвно. Тогда она потихоньку надавила на дверь и вошла в квартиру.
Открывшаяся обстановка заставила ее остановиться прямо на пороге и еще какое-то время стоять на одном месте как вкопанной. А оцепенеть было от чего…
Перед нашей героиней была ее собственная квартира! Да-да, именно! Все тот же небольшой коридор, те же комнаты, точно такая же обстановка! Даже шторы, которые она сменила перед отъездом на новые, висели на окне во всем великолепии!
— Это просто поразительно! — вскрикнула старушка. — Надо же, как будто к себе домой пришла! Вот это совпадение! Все точно так же, как и у меня!
От восторга наша героиня и забыла, что находится на самом деле в совершенно чужой квартире, в абсолютно чужом городе. Она с уверенностью хозяйки прошла в гостиную и плюхнулась на мягкий стул, стоявший около стены. Честно говоря, ее даже радовало такое совпадение с интерьером ее нового и собственного жилища. К незнакомой обстановке она привыкала очень плохо и долго, наверно сказывался уже внушительно немолодой возраст, так что сейчас она откровенно была довольна ситуацией.
Пелагея Федоровна сидела и еще раз обводила взглядом "свои" владения, поэтому… не сразу и заметила, что на журнальном столике, стоявшем рядом, лежит записка… Записка была адресована ей!!! Да, на письме было черным по белому написано — "Пелагее Федоровне!".
От удивления она даже зажмурилась. Нет, так и есть… на записке значится ее имя! Старушка осторожно взяла бумажное послание и развернула его.
"Уважаемая Пелагея Федоровна! — говорилось в письме. — Пожалуйста, располагайтесь и чувствуйте себя, как дома! Можете пользоваться всем, что Вам нужно". Никакой подписи не было видно, так что понять, кто же этот доброжелатель, который все это организовал, становилось невозможно.
— Ну, это точно неспроста! — загадочно произнесла наша героиня. — Это точно мистика какая-то! Как интересно! Кто же это все написал и придумал? Неужели внучок постарался? Не может быть…
Она начала перебирать в уме все возможные кандидатуры, которые, по ее мнению, могли так неожиданно организовать ее отдых и о ней позаботиться. Но ее родные, как она считала, не были способны на такой щедрый поступок, знакомые тоже не проявляли себя так дружелюбно… Так что для нашей героини так и осталось загадкой, кто же является ее благодетелем.
— Раз уж в этом доме все приготовлено для меня, то буду пользоваться таким неожиданным подарком судьбы! — сказала сама себе старушка.
Она встала и подошла к большому столу, который был до отказа заставлен таким количеством разнообразной еды, что хватило бы на целую роту солдат и еще их командира. Пелагея Федоровна заметила его сразу, как только вошла в квартиру, и уже давно вожделенно сглатывала слюну, то и дело бросая на него пронзительные взгляды. Конечно, она хотела есть! И теперь, коль ей разрешили абсолютно все в этом жилище, значит…!
Эта худенькая старушка так набросилась на еду и стала есть с такой жадностью, что, казалось, во рту у нее не было маковой росинки уже длительное время. Сначала она принялась за салат, аппетитно лежавший в большом фарфоровом блюде, затем положила себе жареной картошки с хрустящей корочкой, потом взяла большой кусок запеченной курицы, потом… В общем, съела наша героиня так много, что сама была уже не рада своему обжорству. Она облокотилась на спинку стула и начала неистово ругать себя, что просто-напросто объелась! Но, надо сказать, такая склонность к несдержанности себя обнаруживалась у нее довольно часто, особенно если съестное доставалось ей абсолютно бесплатно. И каждый раз она себя за это ругала, но не могла удержаться!
Пелагея Федоровна какое-то время еще посидела на стуле, ожидая, когда проглоченная ею еда хоть немного переварится. Она понимала, что находиться в одной комнате с таким завлекающим столом для нее просто опасно! А вдруг снова не удержится?!
— Не пойти ли мне прогуляться? — проговорила наша героиня. — Ах да, сегодня же состоится концерт моего любимого Пурпурова! Я не могу его пропустить!
Она вскочила с мягкого сиденья и подбежала к своей небольшой сумке, неряшливо брошенной в коридоре. Ей надо было срочно приодеться! Как же, не могла же она явиться на шоу своего любимца в дорожном потрепанном виде! Красивое ярко желтое платье, белые элегантные босоножки, янтарные бусы… Осталось только немного подправить уложенные волосы. Пелагея подошла к широкому вертикальному зеркалу, прикрепленному к стене…
О, ужас!!! На нее смотрела сморщенная дряхлая старуха, в каком-то непонятном черном балахоне с большим капюшоном и с корявой клюкой в костлявой руке! Сначала наша героиня даже не поняла, кто это перед ней. Потом получше вгляделась…
О Боже!!! Это было ее собственное отражение! Это была она сама! Сомнений никаких не было, зеркало отразило ее собственной персоной!!!
Пелагея Федоровна потеряла дар речи… Она стояла перед злополучным отражением и только квадратными глазами пялилась на саму себя! Потом резко отпрыгнула от зеркала и… осторожно заглянула туда вновь… Сбоку на нее большими глазами все так же смотрела безобразная старуха! Нет, ей не показалось…
Пожилая женщина отпрянула от ненавистного отражения… Как же она боялась этого! Как старалась всячески отсрочить наступление старости! Как следила за собой! Она не могла так быстро состариться! Как она успела так измениться всего лишь за время поездки?! И почему на ней отражается этот безобразный балахон, одевала-то она красивое платье?
Пелагея посмотрела на себя — да, на ней было яркое желтое платье с янтарными бусами… взгляд в зеркало — и опять перед ней дряхлая старуха в черном балахоне… Взгляд на себя — и снова красивое платье… В зеркало…
Это было выше ее сил! Старушка закрыла глаза и не открывала их, боясь вновь встретиться глазами с безобразной незнакомкой… И вдруг послышался негромкий страшный голос:
— Пелагея, торопись, осталось совсем недолго! Уже скоро! Уже скоро!
Наша героиня стала в ужасе озираться по сторонам, пытаясь определить, откуда говорят. Но месторасположение звука определить было невозможно, равно как и его происхождение, он исходил словно отовсюду одновременно и рассеивался в гнетущей пустоте. В комнате никого не было!
Пелагея Федоровна выскочила на улицу и присела на лавочку около подъезда, чтобы перевести дух. Что бы это ни было — такая страшная реальность или ужасное видение, но испугало оно ее так серьезно, что она еле сидела на скамейке. Руки и ноги дрожали, из глаз выступили слезы, на всем теле проступили бегающие мурашки…
