Собеседник ничего не ответил, но Джордж был уверен в том, что старик прекрасно расслышал его последние слова.
— Хороший сегодня день, — неожиданно переменил тему разговора хозяин дома у озера. — В такие дни начинает казаться, что зима никогда не наступит. Но это обманчивое ощущение. Ничто не может отменить приход зимы. Пойду я, пожалуй.
Джордж Сиборн долго смотрел вслед удаляющемуся старику, пока тот не скрылся за пригорком. Перед мужчиной по-прежнему стояло нетронутое полотно.
Где-то раздался громкий всплеск. Судя по всему, из озера выпрыгнула огромная рыбина, взглянула на удивительный надводный мир, после чего снова шлёпнулась в воду, оставив после себя на поверхности расходящиеся в разные стороны круги. Этот звук вывел Джорджа из задумчивого состояния. Он и сам не заметил, как ускользнул за грань реальности. Сколько времени прошло с того момента, как мистер Арколл поднялся с бревна и ушёл? Художник не знал.
На холст лёг первый набросок будущей картины — второй части единого целого. Последний полдень. Мужчина наметил фигуру женщины и понял, что её лицо прикрыто капюшоном. Джордж с облегчением отвёл руку с кистью в сторону, чтобы изучить верность пропорций, но творческий порыв снова не подвёл его, потому что было бы трудно сделать что-то более удачное, чем получилось у Джорджа.
"Я не знаю, как выглядит этот человек… — прозвучало в памяти художника. Слова принадлежали мистеру Арколлу. — …но я безошибочно его узнаю, как только взгляну ему в глаза".
Потайное восприятие подсказывало Джорджу, что смотреть в глаза женщины на картине будет опасно. Они ещё скрыты тенью, отбрасываемой от капюшона, но придёт черёд третьей и заключительной части, когда солнце склонится к закату, а незнакомка сбросит с головы покров. Возможно, её взгляд станет взглядом мифической Горгоны Медузы.
— Джордж! — позвала мужа Меррил.
— Я здесь! — отозвался Джордж Сиборн, отложив кисть и палитру.
— Джордж, иди сюда!
Мужчина обошёл дом и обнаружил рядом с женой и дочерью миссис Арколл. Пожилая женщина сидела на веранде в кресле-качалке и показывала старые фотографии, собранные в несколько массивных фотоальбомов.
— Джордж, ты только взгляни на миссис Арколл в молодости! — пригласила мужа Меррил. — Она же была настоящей красавицей.
Присцилла с интересом рассматривала мгновения из прошлого, навсегда застывшие в чёрно-белых тонах на пожелтевших от времени снимках. Трудно было даже поверить, что на фотографиях изображены те самые старики, которые сейчас жили в этом доме на берегу озера. Вместо седого старика, страдающего от артрита, и сморщенной старушки с беззубой улыбкой на девочку смотрели двое красивых молодых людей. Он — темноволосый парень в военной форме, а она — блондинка в лёгком платье, из-под которого трогательно выглядывают худенькие ноги.
Мистер Арколл, разместившийся на краю веранды, лишь усмехнулся, словно хотел намекнуть постояльцу о мелких женских слабостях. Он не любил пересматривать старые альбомы, потому что спасения от человека с гадкими глазами всё равно не будет.
День медленно перетёк в удивительный по красоте вечер. Озеро из зеленовато-синего сделалось медно-красным, как будто солнце полыхало не в небе, а под водой. С другого берега доносились радостные возгласы детей. Судя по всему, сюда приехала не только семья Сиборнов, чтобы провести загородный пикник.
Джордж занёс первый набросок новой картины в комнату. Меррил и Присцилла с интересом взглянули на него, и им показалось, что женщина улыбнулась, после чего её губы снова выпрямились в неопределённую линию.
"Нет, должно быть, это причудливая игра света и тени", — подумала Меррил. При вечернем освещении все предметы приобретают почти нереальные цвета и формы, подвергаясь необычным изменениям. Девочка же восприняла подобное чудо спокойно, потому что в её возрасте многие вещи, даже чудесные, казались чем-то абсолютно нормальным.
— Что скажешь? — Джордж едва коснулся рукой плеча жены, отчего та невольно вздрогнула.
— Джордж, как тебе это удаётся? — шёпотом произнесла Меррил, не отводя глаз от наброска.
— Что ты имеешь в виду?
— Твоя будущая картина. Она почти как живая.
— Теперь понимаешь, почему я тебе сказал, что эта женщина пугает меня? — Присцилла села на диван и снова включила плеер, так что Джордж мог не беспокоиться о том, что дочь услышит его.
— Наверное, это сила искусства, — ответила жена, но по её коже тут же пробежал холодок.
Как же Джорджу хотелось рассказать жене обо всём! О слепой старухе, о её предсказании, о том, что его рукой движет непонятная сила, заставляющая подарить жизнь опасной незнакомке, спускающейся с холма. Но это значило, что Джордж Сиборн возложит на плечи жены точно такой же, если не больший груз, который нёс сам. Знать о том, что через одиннадцать дней близкий человек умрёт, — это непосильная ноша. Ни за что и никогда мужчина не обмолвится ни единым словом о том, что таймер его судьбы уже запущен и отмеряет последние дни.
— Ты права, — Джордж обнял жену и прижался лицом к её щеке. — Это всего лишь сила искусства.
— Джордж?
— Да, дорогая?
— Иногда мне кажется, что это не ты. Глупо, правда? Мы прожили вместе пятнадцать лет, а потом оказалось, что я тебя совсем не знаю. Достаточно было тебе отпустить эту бороду и надеть берет художника, как ты сделался совсем другим. Хотя дело даже не во внешних изменениях. Ты изменился внутри.
— Это тебя пугает?
— Это заставляет меня думать о невозможном.
— Например?
— Например, что ты брат-близнец моего мужа. Возможно, Джордж решил устроить себе небольшой отпуск, а ты остался вместо него.
— Какие ещё будут варианты?
— Джордж, перестань! — Меррил положила руку на грудь мужа и почувствовала сильный стук его сердца.
— Ты уже пыталась завести разговор на данную тему, но я ещё раз повторяю, что всё в порядке. Я не биоробот, я не брат-близнец и меня не похищали инопланетяне. Я всё тот же Джордж, которого ты знала все эти годы. Я не отрицаю того, что во мне за последнее время произошли некоторые перемены, но я не хочу тебя этим пугать.
— Дорогой, ты просто должен знать, что я тебя люблю.
— Я тебя тоже очень люблю. Жаль, что мы так редко говорили это друг другу раньше.
Человека губит иллюзия того, что он будет жить очень долго. Из-за этого он не способен ценить мимолётные мгновения, которые уходят из его жизни безвозвратно. Он не хочет осознавать, что обладает бесценным даром и тратит его понапрасну. Жизнь — самое невероятное явление во Вселенной, но человеку хватает смелости не замечать этого. Подавляющему большинству людей таинство жизни кажется серой чередой однообразных будней, и они теряются в этом водовороте, не заботясь о том, что теряют нечто большее, чем время. Они теряют себя.
