Да это и к лучшему. Фролова просто не знала, что это была инсценировка последнего дня жизни Распутина, а его тогда отравили. И если бы жидкость была настоящей, то Глафира, а может быть, и Ирка, не дожили бы до утра – такой сильный там был яд.
Танька в сердцах сбросила всю посуду на пол.
– Это было бы слишком просто, – пробормотала она. – Третья вода, и все свободны. Вода, вода, мне нужна вода!
Таньке позарез нужно было чудо…
– Дождь! – завопила она.
Действительно, за окном должен был идти дождь. И однажды дождевая вода ей уже помогла.
Танька сняла с ноги туфлю и со всего размаха стукнула каблуком по стеклу. На пол посыпались осколки.
Дождь шел. Не такой сильный, как хотелось бы. Но и этого было достаточно.
Увидев, что Танька снова к ней приближается, Глафира выгнула спину и зашипела. Но Фролова бесстрашно вырвала кошку из волос Веселкиной и на вытянутых руках выставила за окно. Уже согласная на все, Глафира (лишь бы не били) обвисла в ее ладонях.
Танька, наверное, долго ждала бы, пока кошка промокнет, – дождик шел ленивый и редкий. На ее счастье, внизу был желоб, куда стекала вода с крыши. Этой воды оказалось достаточно.
Глафира даже не дернулась, когда ее в очередной раз искупали. Она только жалобно мявкнула, и Фролова безжалостно выжала ее прямо на голову Кильки.
– Ты что делаешь!
Танька до того была увлечена процессом, что не заметила, как Ирка ожила.
– Отпусти!
Кошка прыгнула в руки хозяйке и сразу же начала жаловаться на безобразное с ней обращение.
– Ожила?
От волнения Танька обе пятерни запустила в волосы, запуталась в прическе и мысленно застонала – когда же это кончится? Настроение у нее тут же ухудшилась, и она грубо поставила Веселкину на ноги.
– А теперь деру отсюда, пока кто-нибудь не пришел!
– Что происходит? – подняла удивленные глаза Ирка.
Вот парочка! Одна тормозит, другой упрямый как осел. Они нашли друг друга.
– Идем! – Танька схватила Кильку за руку и потащила к тайной двери. Оттуда к ним уже бежал Алексей.
– Вы еще здесь? – ахнул он. – Они возвращаются!
Фролова пропустила Веселкину вперед и обернулась на пороге.
С другого конца зала на нее смотрела ее копия. Таньку даже передернуло – до того эта восковая фигура была на нее похожа.
И тут ей в голову пришла гениальная идея.
– Ваше… это… величество, – буркнула она.
Неожиданно Фролова почувствовала, что робеет перед этим мальчишкой. Карла она совсем не боялась, а тут испугалась. Все-таки цесаревич, наследник российского престола. А как правильно обращаться к Алексею, она не знала.
– Извините, вы сможете довести Ирку до трамвая? Там уже должна быть ваша сестра с Максом.
– Максим здесь? – Веселкина все еще удивленно хлопала ресницами. – А что это за место?
– Тебе нельзя задерживаться. – Алексей потянул Фролову за руку. – Пойдем. Вы еще успеете выбраться. Я так хочу, чтобы у вас все получилось.
– Мы в любом случае успеем. – Танька мягко освободилась от руки мальчика. – Идите, я сейчас вас догоню.
Чтобы с ней больше не спорили, она побежала через зал к своему двойнику. Фролова почему-то была убеждена, что, если сломает эту копию, ей некуда будет возвращаться, Карлуша больше никогда не придет, и весь этот кошмар с Музеем действительно закончится.
Она добежала до фигуры и в замешательстве остановилась. Как же она будет ее разрушать? Голыми руками отрывать голову и выдергивать руки с ногами? А может быть, стол в нее бросить?
Но копия смотрела на нее такими проникновенными грустными глазами, что Танька попятилась.
Вот если бы перед ней сейчас поставили фигуру Тихомирова, она бы ни секунды не раздумывала. Но бить саму себя?
Танька вновь взлохматила свои волосы, от волнения даже не заметив, что они стали нормальными, ведь перед этим она провела по ним руками, намоченными в «третьей воде».
Фролова набралась храбрости, глубоко вдохнула, зажмурилась, склонила голову и с боевым кличем бросилась на своего двойника. Фигура упала. В то же время распахнулись все двери, и в зал стали входить его восковые обитатели.
Танька попятилась, но было уже поздно. Потайная дверь была от нее отрезана сотней искусственных людей. Жизнь осталась там, за стеной воска. Здесь же был мрак.
– Держите ее! – прогремел властный голос.
И все фигуры бросились на Таньку.
Ни в каком кошмарном сне Фролова не могла представить такого ужаса – сотни гладких, нежно-розовых восковых рук, тянущихся к ней, сотня остановившихся искусственных глаз, сотня ртов, растянутых в ласковой улыбке. Она впервые почувствовала дикий звериный страх и, уже не помня себя, кинулась сквозь эти руки, лица, плечи и головы. Танька визжала, брыкалась и царапалась, сама уже не зная, куда стремится.
Таньке Фроловой и раньше время от времени снились кошмары. Как-то за ней бегал бандит и уже должен был вот-вот нагнать и зарезать, но за секунду до трагедии она успела проснуться с бешено колотящимся сердцем. Или ей все норовила упасть на макушку летающая машина. Самая обыкновенная машина, которая обычно ездит по дорогам, почему-то взлетела и начала охотиться на Танькину голову. Или ей приснился огромный сфинкс, который своим взглядом убивал все живое. Фроловой же просто необходимо было выйти из комнаты. Но чуть только она пыталась просунуть руку, как по ней начинал бить огненный взгляд. Так она весь сон и просидела за дверью, боясь пошевелиться.
Днем эти сны уже не казались такими страшными. Машины не летают, бандиты среди бела дня на девочек не нападают, а у сфинкса в глазах не могут быть лазерные пушки. Но ночью все это навевало почему-то нечеловеческий ужас.
Вот и сейчас Танька открыла глаза, с трудом вспоминая, что же такого неприятного ей приснилось. Где-то она бегала, кто-то ее ловил, мяукала кошка, смеялся мальчишка по имени Алеша, упорно не желающий становиться царевичем.
Лежать было неудобно, Фролова заворочалась, повернулась на бок и встретилась взглядом сама с собой.
– Мама! – вскочила она.
– Ничего не понимаю, – покачала головой Мари. – Почему не происходит переход?
Никакой это был не сон. Ее действительно ловили, хватали и били. И никуда она не убежала, а осталась в этом чертовом Музее. И двойника своего она разбить не смогла. Зря только возвращалась. Сидела бы сейчас дома да чай с плюшками пила. Возомнила себя Джеймсом Бондом!
Она все еще была в зале. Рядом с Мари безмолвной тенью маячил Карлуша. Чуть дальше стояла его мать Мария-Антуанетта. Краем глаза Танька успела заметить царственное семейство. Чтобы не навлекать подозрение на Алексея, Фролова перестала туда смотреть и попыталась остановить взгляд на Мари. Но ее глаза отказывались на нее смотреть. И Танька постоянно приказывала себе: «Смотри! Смотри!»
