Уэда Акинари - Луна в тумане

Старик успокоил перепуганных людей и отвел их в деревню. Еле живые Канэтада с женой и Тоёо забились под карниз бедной хижины. Старик, обратившись к Тоёо, сказал: «Вижу по лицу твоему, что это тебя изводил тот оборотень. Если бы не я, ты бы погиб. Будь же впредь осторожнее». Тоёо, распростершись ниц, рассказал все, как было, и стал жалобно просить: «Спасите меня, спасите!»

Старик сказал: «Сей оборотень есть древняя змея. Нравом она весьма распутна: совокупляясь с быком, родит на свет единорога, а случаясь с жеребцом — порождает змиеконя. Видимо, твоя красота распалила ее, и если ты не остережешься, она выпьет из тебя жизнь». Тоёо и Канэтада с женой решили, что перед ними сам бог Тоцу,[67] и склонились с молитвами. Но старик, засмеявшись, сказал: «Я не бог. Я всего лишь старый Кибито Тагима из храма Ямато. Пойдемте, я провожу вас домой». И они последовали за ним.

На следующее утро Тоёо отправился в храм Ямато. Он почтительно приветствовал старика, преподнес ему дары: три куска шелка и две штуки полотна — и смиренно попросил очищения от скверны. Старик дары принял и роздал их служителям храма, ничего себе не оставив. Затем он сказал Тоёо: «Ты возбудил в ней похоть своей красотой, и потому она тебя преследует. Но и в твоем сердце нет покоя, ибо ты пленился ее нынешним обличьем. Если ты скрепишься духом и успокоишься, то не нужна будет тебе моя помощь, чтобы отделаться от этих оборотней. Постарайся же изгнать ее образ из своего сердца». Выслушав поучения старика, Тоёо почувствовал, будто очнулся от долгого сна, поблагодарил его, вернулся к Канэтада и сказал: «В том, что меня опутали оборотни, виновата моя неправедная душа. Мне нельзя больше пренебрегать своим долгом перед родителями и братом и оставаться нахлебником в вашем доме. И хотя доброта ваша ко мне поистине не имеет границ, я должен покинуть вас». И он вернулся домой в провинцию Кии.

Выслушав рассказ Тоёо, отец, мать и Таро с женой поняли, что он ни в чем не виноват. Им было жалко его, а упорство оборотней внушало им страх. Конечно же, все это случилось потому, что Тоёо не женат. И они решили женить его. В деревне Сиба жил человек по имени Сёдзи Сибано. У него была дочь, отданная в услужение во дворец. Срок службы ее истекал, и Сёдзи послал к Оя посредников просить Тоёо к себе в зятья. Дело было доброе, быстро заключили брачный договор.

Отправили в столицу посыльного за невестой. Невеста — звали ее Томико — вернулась домой с радостью. Она прослужила во дворце несколько лет, поэтому манеры у нее были изящные, да и собой она была хороша. При встрече Тоёо остался ею доволен, хотя и не раз вздохнул, вспоминая о том, как любила его змея. В первую ночь ничего не случилось, и говорить об этом не стоит.

Когда же настала вторая ночь, Тоёо, изрядно подвыпив, стал дразнить жену: «Ну что, не противна тебе деревенщина после жизни в столице? Ах ты, бессовестная! Небось во дворце делила ложе с принцами и князьями?» Вдруг Томико, взглянув ему в лицо, сказала: «Нет, это ты бессовестный! Ты забыл старую клятву и даришь любовь недостойной дурнушке!» Голос несомненно принадлежал Манаго. Это она была рядом с ним в новом обличье. Тоёо помертвел, волосы его стали дыбом, и он не мог произнести ни слова. Женщина продолжала с улыбкой: «Не удивляйся, муж мой! Слишком быстро ты забыл клятву, данную мне перед морями и горами, но я-то всегда помнила и вот пришла к тебе. А если ты послушаешься чужих людей и будешь пытаться отделаться от меня, я жестоко отомщу тебе. Высоки горы Кидзи, но кровь твоя прольется с их утесов и затопит долины. Страшной смертью умрешь ты». Тоёо только трясся от страха и в душе прощался с жизнью. Тут из-за ширмы вышла Мароя и сказала: «Господин мой, что с вами? Почему вы не радуетесь своему счастью?» Увидев ее, Тоёо совсем обессилел, закрыл глаза и уткнулся лицом в пол. Ни уговоры, ни угрозы больше не трогали его, и в таком положении, словно мертвый, он оставался до утра.

А утром, выбравшись из спальни, он прокрался к Сёдзи и, оглядываясь, шепотом рассказал: «Случилось такое-то и такое-то страшное дело. Пожалуйста, придумайте, как мне спастись». Сёдзи и его супруга слушали, побледнев от горя и ужаса, затем Сёдзи сказал: «Что же нам делать? Вчера неподалеку отсюда в горном монастыре остановился один монах из столичного храма Ку- рама. Он каждый год ходит на поклонение в Ку- мано, и в нашей деревне его знают и почитают. Говорят, он обладает большой духовной силой, умеет заговаривать чуму, злых духов и саранчу. Давай пригласим его». Спешно послали за монахом, и он явился. Когда ему рассказали, в чем дело, он гордо объявил: «Мне ничего не стоит справиться с этими червями. Прошу только не шуметь». Он сказал это так уверенно, что все сразу успокоились.

Монах распустил в воде красный мышьяк, наполнил им пузырек и направился к спальне. Люди в страхе попрятались кто куда, а монах говорил, посмеиваясь: «Куда же вы? Останьтесь здесь все, старые и малые! Сейчас я захвачу эту змею и покажу вам!» Но едва он отодвинул дверь спальни, как оттуда навстречу ему высунулась змеиная голова. Какая же она была громадная! Она заполняла всю дверь и сверкала белизной, словно снежный сугроб под солнцем. Глаза ее были как зеркала, рога — как высохшие деревья, огромная пасть была разинута на три сяку[68], и из нее высовывалось кроваво-красное жало. Одного глотка хватило бы ей, чтобы покончить с монахом. «Аная!» — закричал монах. Рука его разжалась и выронила пузырек, ноги подкосились, он опрокинулся на спину и из последних сил ползком выкарабкался из дома. «Страх какой! — проговорил он. — Когда беду насылают боги, разве может что-нибудь сделать монах? Только руки и ноги спасли меняу иначе я бы погиб!» И с этими словами он потерял память. Его пытались привести в чувство, но его лицо и тело покрылись красными и черными пятнами, и он весь горел, как в огне. Видно, ядовитое дыхание змеи обдало его. Пытался он что-то сказать, но только вращал глазами и не мог произнести ни звука. Облили его водой, но ничто не помогло. Он умер.

Гибель монаха всех ошеломила; люда думали, что наступил их последний час, и плакали от страха. Тоёо, немного успокоившись, сказал: «Даже мудрый монах не смог укротить змею. Оборотни упорны в своем намерении завладеть мною, и в этом мире мне от них не скрыться. Нельзя, чтобы из-за меня одного гибли и мучились люди. Больше не старайтесь мне помочь и не горюйте обо мне». И он направился к спальне. «Ты что, с ума сошел? — закричали ему вслед домочадцы Сёдзи, но он даже не обернулся. Когда кто-то потихоньку приоткрыл дверь и заглянул в спальню, там было тихо. Тоёо и Томико спокойно сидели друг против Друга.