- Говорят, Тварь приходит из-за реки,- доверительно сообщил бандит.- Ефимович сказал, что убийца - это лакей из дворца или богатый торговец. Ясно одно, чудовище из аристократов.
Вольф вспомнил, что надел свой лучший костюм. Возможно, при дворе его приняли бы за бродягу, однако в глазах этих людей он выглядел как расфранченный принц.
- Помнится, я слышал другое. Тварь - это и вправду богатый мерзавец, клянусь могучим молотом Сигмара. Однако он живет на нашем берегу. Я считаю, что это один из проклятых студентов.
В тумане фонарь давал мало света, и зона видимости была небольшой. Вольф, Труди и «крюк» стояли на освещенном участке, а приятели бандита маячили за границами светового пятна, словно глубоководные морские хищники. Вольф не знал, в какой части улицы они находились и далеко ли дружелюбный кров трактира.
- Отпусти их, Брандауэр,- вмешался один из дружинников. - Они всего лишь дети.
При других обстоятельствах Вольф поспорил бы с этим утверждением.
- Им надо преподать урок, - ощетинился Брандауэр.
- Это не поможет нам поймать Тварь, - заметил добросовестный дружинник.
Брандауэр недовольно заворчал, но опустил фонарь.
- Берегитесь, - буркнул он, отворачиваясь.
Вольф мог одним быстрым движением убить парня, вонзив ему кинжал под лопатку. Он точно знал, куда бить, если хочешь пронзить сердце. Или печень. Или почки. Он изучал анатомию в лесу, рубя и кромсая свои жертвы коротким мечом.
Однако все это произошло в другой жизни с другим человеком. Эти воспоминания принадлежали не ему, а зверю.
«Крюки» ушли. Свет их фонаря едва можно было различить в тумане.
Вольф почувствовал, что вспотел. Труди разжала пальцы.
Мысли юноши обратились к Твари. Ему не нравилось думать об убийце, который рыщет в ночи, как сам он когда-то - в лесу. Может, Тварь была одним из Рыцарей Хаоса, подобно ему. Следы мутации можно скрыть маской или плащом, а некоторые изменения вообще нельзя распознать с одного взгляда. В отряде Сикатриса были воины, которые внешне выглядели как дети или старики, но в битве преображались в яростных берсерков, более сильных и опасных, чем толстокожие гиганты с боевыми секирами. К сожалению, Тварь вполне могла оказаться одним из таких существ. Пожилым попрошайкой, заблудившимся ребенком, уличной девкой. Чудовище могло скрываться под любой маской.
Вольф и Труди пошли в направлении неясных огней трактиров. Прочитав несколько табличек, Вольф понял, куда они забрели. Они очутились неподалеку от «Пьяного ублюдка» - пивной, в которой обслуживали исключительно несчастных одиноких выпивох. Рядом находилось «Изогнутое копье», где собирались мужчины, питающие слабость к особам того же пола. И еще «Полумесяц» - по слухам, излюбленное место живых мертвецов. Ни одно из этих заведений не устраивало молодую парочку. Среди множества вывесок, подсвеченных факелами, только кованый серп луны висел в полной темноте. Клиентам этого трактира не требовались факелы и светильники, чтобы отыскать дорогу во мгле.
Внезапно в мозгу Вольфа запульсировало невнятное желание. Юноша понял, что должен срочно пожевать «ведьмин корень». Иногда на него накатывало в самое неподходящее время - на лекциях, во время светской беседы или длительных поездок в карете, и даже когда он лежал в объятиях Труди. Если приступы когда-либо превратятся в проблему, он с ними справится…
У молодого человека пересохло во рту и голова наполнилась туманом. Перед глазами заплясали точки, похожие на огненных мушек…
…но приступы не представляли собой проблемы.
- Вольф?
Труди снова вцепилась в него.
- Все будет хорошо,- пробормотал юноша, запуская руку под куртку, чтобы достать из-за пояса заветный мешочек.
Труди отпустила Вольфа, отстав на несколько шагов. Ее смутный силуэт едва можно было различить в темноте.
Вольф достал свежий корень и прижал к нему лезвие ножа. Отрезав кусок, он сунул его под язык и облегченно вздохнул, когда во рту защипало от сока растения.
- Так-то лучше, - промолвил молодой человек и спрятал мешочек. - Намного лучше.
Из «Полумесяца» вышла стройная девушка в длинном плаще. Она подняла воротник и уверенно зашагала, обогнув пьяного, который брел наобум. Даже сквозь густую пелену Вольф заметил красноватый отблеск в глазах путницы и догадался, что она хорошо видит в темноте. Незнакомка насвистывала старинную бретонскую песенку, и юноша невольно позавидовал созданию, которого не пугали ни ночь, ни туман. Мужчина, мимо которого она прошла, сотворил знамение Сигмара и, спотыкаясь, потащился к «Пьяному ублюдку». Его рука теребила кошелек, заранее нащупывая монеты.
Девушка подошла ближе и остановилась. Она улыбнулась, продемонстрировав острые жемчужные зубки, и принялась с любопытством разглядывать Вольфа.
- Мы знакомы? - спросила, наконец, вампирша. Она говорила на рейкшпиле с приятным бретонским акцентом.
Если бы Вольф ее знал, то никогда не забыл бы столь милую и обаятельную особу. Девушка выглядела лет на шестнадцать, но ее истинный возраст угадать было невозможно.
- Навряд ли, - ответил молодой человек.
- Женевьева, - представилась вампирша, протягивая изящную холодную руку для поцелуя. - Женевьева Дьедонне.
Спутнице Вольфа Женевьева совсем не понравилась. Труди вообще недолюбливала живых мертвецов. Сказывалось влияние предрассудков, распространенных среди людей ее класса.
- Я слышал о вас, - признался Вольф.
Улыбка вампирши стала напряженнее, а ее рука чуть дрогнула.
- Вы встречались с моим братом, Йоганном. Мы довольно похожи.
- Йоганн - это обычное имя.
- Йоганн фон Мекленберг, выборщик Зюденланда.
Женевьева снова улыбнулась.
- Ах, он! Это необычный человек.
- Вольф, - представился юноша. - А это Труди.
- Здравствуй, Труди,- сказала вампирша.
Вольф не знал, хотела ли Женевьева успокоить Труди, или ей доставляло удовольствие замешательство девушки.
«Ведьмин корень» начал действовать. Юноша уставился на Женевьеву, замечая странные изменения в ее внешности. Черты женщины-вампира потускнели, износились и осыпались, а под ними проступило другое изображение. Юное лицо Женевьевы было нарисовано поверх другого лица - старого, хищного, с острыми как иголки зубами, впалыми щеками и красными горящими глазами.
- Увы, я не бываю при дворе, - продолжила вампирша.- Слишком много неприятных воспоминаний. Возможно, мы как-нибудь встретимся а театре.
Вдруг Вольфу показалось, что его мозг сжимается, и юношу охватил ужас. Он почувствовал, что теряет контроль над своим телом. Его лицо застыло, превратившись в маску учтивости, пока он продолжал обмениваться любезностями с древней девушкой. Однако личность Вольфа съеживалась, уступая место кому-то другому.
