— Не знаю. Некоторые реликвии имеют магическую силу, а некоторые — только название, Это все, что я могу для вас сделать. Больше у меня ничего нет.
Она отвернулась. Ее глаза наполнились слезами. Я не знал, как ее успокоить. Сунул банку в карман и допил кофе. Часы на кухне пробили восемь, и если мы хотели успеть на утренний паром в Нью— Хэйвен, нам следовало поспешить.
Мадлен спустилась с чемоданом. Я встал из— за стола, забрал чемодан и сжал на прощание плечо Элоизы.
Мадлен спросила:
— Что произошло? Почему Элоиза плачет?
— Она узнала про отца Антуана. Беспокоится, как бы с тобой что— нибудь не случилось
Мадлен обняла старую женщину и поцеловала.
— Не беспокойся. Мы скоро вернемся. Мистер Мак Кук присмотрит за мной.
Элоиза в отчаянии покачала головой.
— Пойдем, — сказал я. — Мы опаздываем.
Мы вышли во двор, и я поставил чемодан Мадлен в багажник «Ситроена». Мелкий снежок сыпал на нас, подобно моросящему дождю. Мы должны были еще забрать медный сундук из кладовки в доме отца Антуана. Я завел мотор. «Ситроен» пополз по узким Обледеневшим дорогам, мотор уныло ревел, и плач ветра монотонно раздавался вокруг.
Французы обычно встают рано, но, когда мы подъехали к дому священника, все вокруг еще спали. Я вылез из машины, обошел ее и открыл дверцу со стороны Мадлен.
— Что нам нужно здесь? — спросила она.
— Дьявола. Мы возьмем его с собой.
— Возьмем с собой? Не понимаю.
— Просто пойди и помоги мне. Я все объясню позже.
Мадлен взглянула на дом. Увидев разбитое окно в спальне отца Антуана и занавески, хлопающие на ветру, спросила:
— Отец Антуан наверху? И Антуанетта?
Я кивнул.
— Нам нужно торопиться. Как только мы уедем, дьявол предаст дом огню.
Мадлен перекрестилась.
— Мы должны пойти в полицию, Дан. Мы не можем позволить, чтобы все это произошло.
Я взял ее за запястье и подтянул к дому.
— Дан, мы должны! Я не смогу так оставить отца Антуана.
— Послушай, — медленно произнес Я. — У нас нет другого выбора. Если мы не будем делать то, что приказывает Элмек, то умрем, как и они. ты можешь это понять? Кроме того, для отца Антуана это тоже единственный шанс уцелеть.
Я отпер тяжелую дверь и толкнул ее.
— О чем ты говоришь? — удивилась Мадлен. — он мертв. Как· у него может быть шанс уцелеть?
— Потому что я заключил сделку. Если мы поможем Элмеку найти братьев, то все вместе они вызовут демона Адрамелеха, а уж его и попросим вернуть отца Антуана и Антуанетту к жизни.
Мадлен непонимающе уставилась на меня:
— Ты веришь в это?
— А во что еще верить? Я видел дьявола своими глазами. Я видел Антуанетту, утыканную ножами. Я видел отца Антуана, выпотрошенного, как петуха.
— О Господи! Я не могу ехать с ним!
— Ты должна. Пошли.
В холле каждый наш шаг отражался глухим эхом. Я снял ключ от кладовки с крючка, отпер дверь и повел Мадлен вниз, в абсолютную темноту. В подвале нашел выключатель и зажег свет.
Сундук был древний, пыльный, потускневший, запертый на три замка. На вид ему было несколько столетий, бока украшены всадниками на лошадях.
Мадлен прошептала:
— Это он? Дьявол там?
Я кивнул.
— Тебе придется помочь его поднять. Справишься?
— Я дою коров и ежедневно вычищаю стойло. Думаю, что справлюсь.
В страхе мы приблизились к сундуку и подняли его с пола за медные ручки. Он был ужасно тяжелым, а нам предстояло нести его через весь холл.
Три или четыре минуты ушло на то, чтобы вынести сундук во двор. Я открыл дверцу машины, и в это время Мадлен воскликнула:
— Посмотри!
На том месте, где стоял сундук, снег растаял. Не падал он на него и сверху. Все выглядело так, будто снег в страхе обходил нашего страшного спутника.
Мы опустили сундук в багажник «Ситроена». Я взглянул на часы. Если мы сядем на «Рут Насьональ», то будем в Дьеппе через три часа.
Я мягко сказал Мадлен:
— Ты можешь отказаться от нашей затеи. Если ты не убеждена, что дьявол собирается тебя убить, можешь остаться дома.
— Что ты имеешь в виду?
Я пожал плечами:
— Точно не знаю. Но я всегда думал, что каждый дьявол имеет столько силы, сколько ты от него ожидаешь. Если бы мы не боялись Элмека, возможно, он не тронул бы нас.
Мадлен покачала головой:
— Я верю в этого дьявола. Я верю в него больше, чем ты. Все началось не с этих двух ужасных убийств, поэтому я думаю, что должна пройти через все это.
— Это твой выбор. — Я завел машину.
Мы выбрались из засыпанного снегом дворика и поехали по заледеневшим пустынным улицам Пуан— де— Куильи. Я все время смотрел в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть пламя в доме священника. Сундук оставался тихим и неподвижным, и через несколько минут деревня скрылась за холмами и деревьями, а я так и не увидел страшную силу Элмека в действии.
Мадлен сказала:
— Мне очень жаль, Дан. Если бы я только знала…
— Мы победим их, — ответил я. — И Элмека, и Адрамелеха, и всю их чертову команду.
Но когда я вновь взглянул на зловещую громаду старого сундука, то почувствовал себя уже не так уверенно. Я ведь еще не звал, каких чудовищ из ночных кошмаров нам еще предстоит встретить.
Француз— спортсмен неожиданно появился передо мной па велосипеде и я едва успел ударить по тормозам.
— Дурень! — заорал он перед тем, как свалиться в снег.
Дьепп был туманен и сер, как любой порт в проливе. Мы остановились только на несколько минут на углу центральной улицы, чтобы обменять французские франки на английские фунты. Приближалось время завтрака, но нам повезло — мы успели в банк до закрытия. Во Франции банки строго соблюдали эти часы. Когда мы въехали на паром, оставив позади краны и доки, а также бесконечные кафе, бары с названиями типа «Бар Ангелов» или «Церковь на холме», где туристы из Англии тратили свои последние несколько франков, то только тогда увидели черно— белый корабль с красной надписью на борту и пролив Ла— Манш бледно— зеленого цвета.
Я купил билеты, и мы ждали своей очереди двадцать минут, нервничая. Припарковав машину в ряду с «Мерседесами», «Ауди» и «Рено», мы поднялись на верхнюю палубу, чтобы провести там предстоящие три или четыре часа плавания.
Путешествие по проливу — одно из самых скучных. Мы зашли в корабельный ресторан и заказали суп и овощи с мясом, наблюдая, как вздымаются и падают волны за окном.
— Ты очень спокоен, — сказала Мадлен.
Я проглотил ложку супа и откусил кусок белого французского хлеба.
— Я думал об этом всю прошедшую ночь.
— Это было действительно ужасно?
— Я был напуган до смерти, если ты это имеешь в виду.
Она выглянула в окно.
— Как ты думаешь, есть способ изгнать его?
