мои брюки. В левом кармане лежат ключи, которые мне нужны.
– Спасибо... – говорит она, потирая запястья, пока я надеваю кольцо для ключей на цепочку на шее.
– Я получу утренний поцелуй? – спрашиваю я.
– Прости... – отвечает она и целует меня в щеку.
Поцелуй в щечку, я что – ее мама? Спросил бы я ее в шутку, но чувствую, что любые разговоры о матерях могут открыть наш ящик Пандоры. Я соглашусь на щеку. Пока.
– Мне снова нужно надеть наручники сегодня вечером? – спрашивает она, все еще потирая запястья.
Я не знаю. Это зависит от того, как пройдет день. Соври ей.
– Нет. Это было только для нашей первой ночи, пока ты не привыкла лежать со мной в одной постели.
– Я плохо спала. Было неудобно.
– Мне жаль. Что ты хочешь на завтрак?
Она отворачивается от меня.
- Только тост, пожалуйста.
Я не могу не чувствовать себя немного разочарованным. Я надеялся на некую романтику; это наше первое настоящее утро вместе – я чувствую, что это нужно отпраздновать.
Не заставляй ее.
Я снова целую ее и выхожу из комнаты в одном нижнем белье.
Я не чувствую холодного воздуха, когда иду по лестничной площадке и вниз по лестнице к кухне, подпрыгивая. Я чувствую, как по моим венам струится тепло – тепло, которое я не привык ощущать в своем худом теле.
Как я не чувствую на себе холодного воздуха, так и не сознаю, что напеваю себе мелодию, раздражающе цепляющую, веселую мелодию, которую я не могу выбросить из головы.
Я вытаскиваю хлеб из второго ряда пластиковых контейнеров с правой стороны и бросаю его в тостер, который стоит на полу. Не могу поверить, что она хочет только тост. Я хотел, чтобы наш первый совместный завтрак был особенным, и я изо всех сил пытаюсь придумать способ сделать "тост" особенным.
Я должен был запереть ее в спальне. Мне нужно масло, а оно в холодильнике. Холодильник стоит в гараже. Все в порядке. Она не спустится вниз. Ее лодыжка все еще опухшая. Если она попытается спуститься вниз, я все равно ее услышу. Просто сделай это побыстрее.
Я должен был запереть спальню.
Перед тем, как пойти в гараж, я внимательно прислушиваюсь. Ничего не слышу. Она не пытается встать с кровати. У меня есть время. Сняв цепочку с шеи, я открываю дверь гаража и тут же вдыхаю запах.
Мне нужно больше освежителя воздуха. Возможно, я не все продумал должным образом. Освежитель воздуха хранится слева от двери гаража. Я держал его там, в легкодоступном месте, для таких случаев, как этот. Взяв банку с лимонным ароматом, я распыляю его мимо тел, мимо красного "Мерседеса". Затем нахожу масло. Возвращаясь на кухню, слегка машу юной Сьюзи и прохожу мимо того, что от нее осталось.
Дверь закрыта и заперта. Продолжай распылять. Еще немного. Убедись, что запах ушел.
Черт.
Тост слегка почернел. С каким-то безумным упорством я соскабливаю ножом обгоревшую часть и мажу тост большим количеством масла, чем обычно – я уверен, что все будет хорошо. Я не могу позволить себе выбрасывать еду.
На заметку себе: делай порции поменьше. Она все равно редко доедает до конца.
Я хватаю тост и кладу его на тарелку, прежде чем вернуться наверх, напевая ту же раздражающую песню, что и раньше. Откуда я ее знаю?
– Доброе утро! Прости, что была такой ворчливой. Я просто не жаворонок... – говорит она мне, как только я захожу в спальню.
Она сейчас сияет от счастья.
– Я догадался... – улыбаюсь я ей, довольный ее внезапной сменой настроения.
Я беспокоился, что она собирается испортить наш день. Снова.
– Это для меня?
Я протягиваю ей тост, и она привлекает меня к себе, чтобы поцеловать – я в легком, но приятном шоке.
– Спасибо! Я рада, что он немного подгорел, мне нравится, – говорит она и принимается с аппетитом поедать тост.
Хорошее совпадение.
Я забираюсь в кровать рядом с ней, стараясь случайно не задеть ее лодыжку.
– Ты что, не завтракаешь?
– Нет. Не люблю есть с утра.
– Но тогда откуда ты возьмешь силы?
– Для чего?
– Для этого.
Она бросает пластиковую тарелку на пол и толкает меня на спину, забираясь на меня сверху.
– Ты что делаешь? – нерешительно спрашиваю я.
Я думаю, что знаю, что произойдет.
– Тсс, теперь моя очередь... – шепчет она мне на ухо.
Она крепко целует меня в губы.
...заканчиваются
Ее поцелуи приятно касаются моей кожи.
Моей шеи. Плеч. Груди.
Мокро. Тепло. Маленький игривый укус моего соска заставил его затвердеть.
Я закрываю глаза, когда она целует меня в живот.
Ее поцелуи полны страсти.
Нежности.
Любви.
Подумай о ком-нибудь другом.
Возбуди его.
Будет легче, если у него встанет.
Это единственный способ.
Хотела бы, чтобы у кровати стояла вода.
Что-нибудь, чтобы смыть этот вкус изо рта.
Я смотрю на его лицо – его глаза плотно закрыты.
Будет легче, если я закрою свои.
Она целует мой живот.
Пробежала языком по моему пупку.
Дразнит меня!
Откладываю это.
Но это единственный способ.
Пора покончить с этим!
Вот сейчас! Она движется ниже.
Я чувствую горячий воздух рядом со своим пенисом.
Нравится дразнить меня!
Так чего мы ждем? – я открываю глаза и смотрю на нее.
Она смотрит на меня.
Пожалуйста! – умоляю я.
Она скользит ртом по моему члену.
Ее влажный рот – теплый, уютный.
Она скользит вниз к основанию пениса.
Ее руки крепко обхватывают мои яйца.
Он достаточно твердый.
Я делаю паузу. Не уверена, смогу ли я это сделать.
Я снова смотрю на него.
Если уж настаиваешь.
Я снова смотрю на его лицо – его глаза снова закрыты.
Вот оно.
Хватаю его за яйца.
Мне нравится, как движется ее язык.
Мне нравится ощущение ее слюны, стекающей по мне.
Я люблю чувствовать ее...
Зубы?
Мой рот наполняется его кровью, когда я сжимаю зубы.
Его член остается у меня во рту.
Я давлюсь и давлюсь его кровью.
Осознаю, что сделала.
Выплюнь это.
Это нужно было сделать.
Ключи, ведущие в никуда
Дом наполняется его криками, он отталкивает меня. Я падаю на пол и всхлипываю от боли. Выплевываю его окровавленный обмякший член на пол. Сдерживаю рвоту, кровь стекает по моему подбородку. Он продолжает кричать.
Я встаю и смотрю
