– Выходи за меня замуж, Лиз, – произнес он безучастным тоном, равнодушно глядя вниз. – Выходи, иначе пожалеешь.
Она хотела ответить, что согласна, что готова на все, лишь бы он вытащил ее из этой ужасной грязной ямы. Но не могла пошевелиться.
– Ладно, – сказал он. – Ты сама так решила.
И он ушел. Она изо всех сил старалась сбросить оковы охватившего ее паралича, но ничего не получалось.
Затем послышался звук подъезжавшего бульдозера.
И через мгновение появился он сам – огромный желтый монстр, толкающий перед собой гору мокрой земли. В открытой кабине она увидела безжалостное лицо Тони.
Он собирался закопать ее заживо!
Не в силах пошевелиться и издать хотя бы звук, она с ужасом наблюдала за происходящим. В могилу посыпались первые комья земли.
И вдруг – знакомый голос:
– Прочь! Оставь ее! Проваливай!
Тони выбрался из бульдозера и убежал.
Она почувствовала, как ее захлестнула волна облегчения, и точно заплакала бы, если бы могла. На краю могилы появился ее спаситель, похожий на могильщика. Это – Эд Хэмнер с взъерошенными волосами, одетый в зеленую армейскую куртку. Очки в тяжелой оправе съехали на кончик носа. Он протянул ей руку.
– Вылезай, – нежно сказал он. – Я знаю, чего тебе хочется. Поднимайся, Бет.
И силы вдруг вернулись к ней. По щекам заструились слезы облегчения. Она попыталась поблагодарить его, но слова путались и громоздились одно на другое. А Эд только мягко улыбался и кивал. Она схватила его протянутую руку и посмотрела вниз, чтобы выбрать опору для ноги. А когда подняла взгляд, то вдруг увидела, что держится за лапу огромного жуткого волка с налитыми кровью глазами и оскаленной пастью с острыми зубами, готовыми вцепиться ей в горло.
Проснувшись, Элизабет поняла, что сидит на кровати в мокрой от липкого пота ночной рубашке и никак не может унять дрожь. Даже приняв душ и выпив стакан молока, она не смогла заставить себя погасить свет и так и уснула с горящей лампой.
А через неделю Тони погиб.
Она открыла дверь в халате, думая, что пришел Тони, но это оказался Дэнни Килмер – один из его товарищей по работе. Дэнни был веселым и жизнерадостным парнем: пару раз они с Тони и Дэнни со своей девушкой отлично провели время вместе. Но сейчас на пороге ее квартиры на втором этаже он показался ей не просто печальным, но осунувшимся и больным.
– Дэнни! – воскликнула она. – Что…
– Лиз, – сказал он. – Лиз, постарайся взять себя в руки… Ты… О Господи! – Он с размаху ударил огромным грязным кулаком по косяку двери, и она увидела, что он плачет.
– Дэнни, что-то с Тони?..
– Тони погиб, – ответил Дэнни. – Он был…
Но она ничего больше не услышала – провалилась в темноту.
Вся следующая неделя прошла как во сне. Из прискорбно скудных заметок в газетах и рассказа Дэнни в баре «Харбор инн» выяснилось следующее.
Они занимались ремонтом водопропускных труб, проходящих под полотном автомагистрали. Часть шоссейного покрытия была снята, и Тони с флажком направлял машины в объезд. С горы на красном «фиате» мчался какой-то парнишка. Тони подал ему знак свернуть, но парень даже не сбросил скорость. Позади Тони стоял грузовик, и он не мог отпрыгнуть назад. У водителя перелом руки и рваные раны на голове – с ним случилась истерика, но он был совершенно трезв. Полиция нашла в шлангах тормозной системы отверстия, как будто они перегрелись и расплавились. Парнишка никогда раньше не нарушал правил движения – он просто не мог остановиться. Тони стал жертвой трагического стечения обстоятельств. Несчастный случай в чистом виде.
Шок от случившегося и сменившую его депрессию усиливало чувство вины. Судьба сама распорядилась, как быть с Тони, не спрашивая Элизабет. Но в глубине души она даже испытала облегчение, что все решилось само собой. Потому что выходить за Тони замуж она не хотела… во всяком случае, после того ночного кошмара.
За день до отъезда домой у нее произошел нервный припадок.
Она долго сидела на камнях, погрузившись в горестные мысли, и вдруг неожиданно разрыдалась. Слезы полились ручьем, и она сама удивилась, что их может быть так много. Элизабет плакала, пока в животе не появилась резь, а голова не начала раскалываться от боли. И хотя облегчения слезы не принесли, зато теперь она ощущала в душе только пустоту.
И в этот момент раздался голос Эда Хэмнера:
– Бет?
Она резко обернулась и, страшась увидеть оскаленную пасть волка из ночного кошмара, ощутила во рту металлический привкус страха. Но это был просто Эд Хэмнер, который без привычной армейской куртки и джинсов выглядел каким-то удивительно беззащитным. На нем были красные шорты до колен, белая футболка на тщедушной груди болталась, как обвисший в полный штиль парус, на ногах – резиновые вьетнамки. Он не улыбался, а отблески яркого солнца на стеклах очков не позволяли разглядеть глаз.
– Эд? – неуверенно спросила она, подозревая, что от нервного расстройства у нее начались галлюцинации. – Это правда ты?..
– Да, это я.
– Но как?..
– Я работал в лейквудском театре в Скоухегане и встретил твою соседку по комнате… Элис, кажется?
– Да.
– Она рассказала мне, что случилось. И я сразу приехал. Бедная Бет! – Он чуть повернул голову, и блики на стеклах очков исчезли. В его глазах не было ничего волчьего или звериного – они излучали только спокойное сочувствие.
Она снова всхлипнула и пошатнулась от нахлынувших слез. Он поддержал ее за плечи, успокаивая.
Они вместе поужинали в ресторанчике «Сайлент вуман» в Уотервилле, находившемся в двадцати пяти милях от Бутбэя. Элизабет было необходимо именно это – оказаться там, где ничто не напоминало бы о пережитой трагедии. Они поехали на машине Эда – новеньком «шевроле-корветт». Хороший водитель, Эд ехал не быстро и не медленно, что наверняка подействовало бы ей на нервы. Ей не хотелось разговаривать или слушать слова утешения. Казалось, понимая это, он включил спокойную музыку по радио.
Не спрашивая, Эд заказал морепродукты. Она думала, что не голодна, однако когда официантка принесла заказ, жадно набросилась на еду.
Съев все, Элизабет подняла глаза и нервно засмеялась. Эд курил сигарету и молча наблюдал за ней.
– Скорбящая девушка с аппетитом поела, – сказала она. – Наверное, это выглядит ужасно.
– Вовсе нет, – заверил он. – Ты пережила большое потрясение, и теперь нужно восстановить силы. Это ведь как после болезни, верно?
– Верно. Очень похоже.
Он взял ее за руку, мягко сжал и тут же отпустил.
– Теперь ты пойдешь на поправку, Бет.
– Думаешь?
– Уверен. Скажи, ты уже решила, что будешь делать дальше?
– Завтра я возвращаюсь домой. А потом – не знаю.
– Но ты ведь продолжишь учебу?
– Я правда не знаю. После того, что случилось… все утратило смысл. Стало каким-то ненужным и неинтересным.
– Это пройдет. Тебе сейчас трудно поверить, но это так. Через полтора месяца сама в этом убедишься. Жизнь-то продолжается. – Последняя фраза прозвучала как вопрос.
– Наверное, ты прав. Но… можно, я возьму сигарету?
– Конечно. Только они с ментолом. Извини.
Она закурила.
– А откуда ты знаешь, что я не люблю с ментолом?
Он пожал плечами:
– Просто ты не похожа на тех, кто любит такие.
– Ты очень забавный, – улыбнулась она.
Он вежливо улыбнулся в ответ.
– Нет, правда. Так странно, что из всех моих знакомых здесь появился именно ты… Мне казалось, я никого не хочу видеть. А вот тебя я видеть рада, Эд. Честно.
– Иногда хорошо оказаться рядом с кем-то посторонним.
– Наверное. – Она помолчала. – А кто ты вообще, Эд? Не считая, конечно, того, что ты мой добрый ангел. Кто ты на самом деле? – Ей вдруг почему-то стало очень важно это узнать.
– Да как тебе сказать… – пожал плечами он. – Просто один из тех чудиков, которых встречаешь в студенческом городке с кипой книг под мышкой…
– Эд, ты – не чудик.
– Еще какой чудик! – возразил он и улыбнулся. – Так и не избавился от подростковых прыщей, студенческие братства никогда не пытались заполучить меня в свои ряды, я всегда сторонился всяких тусовок и вечеринок. Типичная книжная крыса, грызущая гранит науки. Когда следующей весной крупные корпорации начнут искать новых сотрудников среди выпускников, я, наверное, подпишу с какой-нибудь контракт и исчезну из твоей жизни навеки.
