На просьбу Генри сообщить ему о том, что здесь случилось, служанки ответили недоуменными предположениями. По словам этих женщин, они проснулись от выстрелов, после чего оделись и, дрожа от страха, начали ждать дальнейшего развития событий. Затем они услышали звон колокольчика. Их слова ничего не объясняли, и оставалось терпеливо ждать, когда миссис Баннерворт и Флора придут в себя. Только они могли дать информацию о происшедшем.
Миссис Баннерворт унесли в ее покои. То же самое хотели сделать и с Флорой, но мистер Голланд, уложив девушку в кресло, возразил:
— Я думаю, свежий воздух из открытого окна приведет ее в чувство. К тому же, мне не хочется расставаться с ней после длительной разлуки. Флора! Флора, откройте глаза. Вы слышите меня? Дайте мне знак, что вы узнали мой голос. Ах, Флора! Моя милая Флора!
Звук его голоса подействовал не хуже сильнодействующего лекарства и вернул сознание прекрасной девушке. Он разорвал узы глубокого транса, в котором находилась Флора. Она открыла глаза и, сфокусировав взгляд на лице любимого, тихо прошептала:
— О, Чарльз! Вы наконец приехали!
Она горько заплакала и прижалась к нему, как напуганный ребенок к единственному другу в этом огромном и тревожном мире.
— Джентльмены, — обратился к собравшимся Голланд, — прошу вас, не скрывайте от меня горькой правды. Флора больна?
— Мы все теперь больны, — ответил Джордж.
— Больны?
— И едва не сходим с ума, — добавил Генри.
Голланд недоуменно взглянул на двух братьев, но удивление юноши еще больше усилилось, когда Флора, вырвавшись из его объятий, закричала:
— Оставьте меня! Забудьте обо мне навсегда. Ах, Чарльз! Никогда, я прошу, никогда не смотрите на мое лицо!
— Я ничего не понимаю, — произнес мистер Голланд.
— Забудьте обо мне, — рыдая, продолжала девушка. — Считайте бедную Флору недостойной себя. Отныне, Чарльз, я не могу и не смею быть вашей невестой.
— Неужели мне это снится?
— Ах, если бы, — горько ответила Флора. — Зачем мы только встретились, Чарльз? Для вас было бы лучше не знать меня. А теперь я принесу вам несчастье.
— Флора! Дорогая Флора! Неужели вы говорите мне эти слова, чтобы испытать мою любовь?
— Нет. И пусть небо будет моим свидетелем. Я говорю вам правду.
— О Боже! Что означают ваши слова?
Девушка содрогнулась и покачала головой. Генри, приблизившись к ней, нежно взял ее ладонь в свои руки.
— Это снова был он? — спросил брат.
— Да.
— И ты стреляла в него?
— Я попала, но он убежал.
— В кого вы попали? — ничего не понимая, спросил ее Чарльз. — Кто убежал?
— Он убежал, — повторила Флора. — Но он вернется. Обязательно вернется.
— А пистолет был заряжен пулей? — спросил мистер Маршдел. — Возможно, вы его убили?
— Должна была убить. Но, наверное, я просто сошла с ума.
Юный Голланд смотрел на них с таким озадаченным видом, что Джордж, заметив это, произнес:
— Чарльз, я вижу, вам требуются объяснения? Вы их скоро получите.
— Джордж, похоже, вы здесь единственный разумный человек, — ответил Голланд. — Молю вас, объясните мне, о ком идет речь?
— Тише, тише, — попросил его Генри. — Вы обо всем узнаете, но только не сейчас.
— Чарльз, послушайте меня, — обратилась к молодому человеку Флора. — С этого момента я освобождаю вас от слов и обещаний, которые вы дали мне в знак верности и любви. И взывая к вашему рассудку, я умоляю вас немедленно покинуть этот дом и никогда сюда не возвращаться.
— Ну нет! — воскликнул Голланд. — Я люблю вас, Флора! Клянусь небесами, я приехал сказать, что готов делить с вами свою судьбу, не взирая ни на какие обстоятельства. Если я забуду о вас в тот миг, когда вы находитесь в беде, то пусть Бог забудет обо мне, и пусть моя правая рука откажется служить мне верою и правдой.
— Ни слова больше! — со слезами ответила Флора. — Прошу вас, ни слова.
— Хорошо, я буду молчать, если вы найдете более правдивые и сильные слова, чтобы описать мою любовь, мою веру в вас и мою верность.
— Будьте снисходительны, — вмешался Генри. — Не надо лишних фраз.
— Нет, об этом я могу говорить когда и где угодно. Флора, хоть сколько гоните меня прочь, но пока вы не скажете мне, что любите другого, я буду вашим женихом до самой смерти, и в моем сердце всегда будет жить надежда на новую встречу с вами, любовь моя. Я одного не понимаю — зачем нам расставаться?
Флора горько зарыдала.
— Ах, этот злой удар судьбы! — воскликнула она. — То худшее, что могло случиться с нами!
— Вы имеете в виду мой приезд? — прошептал ошеломленный Чарльз.
— Нет, вы ее неправильно поняли, — ответил Генри. — Она говорит не о вас.
— Уезжайте, Чарльз, — с тоской закричала Флора. — Простите меня и прощайте, любимый!
— Вы назвали меня любимым! — воскликнул он с воодушевлением. — Впервые за сегодняшний вечер ваши слова звучат для моих ушей как музыка.
— Впервые и в последний раз.
— Не надо так!
— Я говорю эти слова для вашего же блага и только потому, что действительно люблю вас, Чарльз.
— Вы говорите о любви и прогоняете меня?
— Да, именно так. Это единственный способ доказать, как бережно и нежно я к вам отношусь.
Флора взметнула руки вверх и возбужденно добавила:
— На мне проклятье судьбы. Отныне вы можете считать меня потерянной душой. О, небеса! Я не хочу больше жить!
Чарльз отступил на шаг и, наткнувшись на стол, оперся на него рукой. Побледнев, он прошептал дрожащим голосом:
— Кто из нас сошел с ума? Она или я?
— Генри, скажи Чарльзу правду, — закричала Флора. — Не позволяй ему терзать себя неверными догадками.
— Ступайте за мной, — предложил Генри Голланду. — Давайте уйдем в другое место, и вы все узнаете.
— Я к вашим услугам.
— Джордж, останься с Флорой. Мистер Голланд, прошу вас следовать за мной. Я поведаю вам о нашей беде, а дальше вы решайте сами. Сюда, сэр. Поверьте, все то, о чем я вам расскажу, не придумать даже в самых диких фантазиях.
Никогда еще события одного часа не смущали так Чарльза Голланда, как в этот раз — и тому были причины. Он прибыл в Англию и спешно отправился к друзьям, которых уважал за интеллигентность и высокую культуру. Более того, он наделся обрести здесь семейное счастье, а нашел лишь суматоху, таинственность и дикий страх. Немудрено, что явь порой казалась ему сном, и вполне понятно, почему он сомневался в ясности своего рассудка.
Бросив озабоченный взгляд на бледную Флору, он вышел из комнаты и побрел вслед за Генри по коридору. В его голове роились тысячи вопросов, а ум тонул в догадках относительно предстоявшего разговора. Но, как верно заметил Генри, он и представить себе не мог ту ужасную жуть, о которой ему предстояло услышать. Оба молодых человека удалились в небольшую комнату в другом крыле дома, и здесь Чарльз Голланд до конца испил чашу изумления и печали.
