— О, Чарльз! — растроганно воскликнул Генри. — Я восхищен вашей щедростью души и не могу удержаться от похвал. Но давайте на время забудем о чувствах. Скажите, если бы вам довелось увидеть вампира своими глазами, вы поверили бы тому, что написано об этих существах?
— На что вы намекаете?
— На одно из жутких суеверий о том, что жертва, чья кровь послужила трапезой вампиру, сама становится после смерти такой же адской тварью и начинает навещать других людей для той же страшной цели.
— Все это чистый бред, — ответил Чарльз. — Бред сумасшедшего!
— Да, в этом есть аспект безумия, — согласился Генри. — Если вам так будет спокойнее, вы можете считать, что я сошел с ума.
"В их семье творится что-то неладное", — подумал Голланд. Эта мысль была такой мучительной и горькой, что он невольно застонал.
— Вот видите, — печально добавил Генри. — Мой рассказ уже оказал на вас губительное воздействие. Чарльз, позвольте мне присоединиться к просьбам Флоры. Она искренне любит вас, а для нас вы уважаемый друг. Прошу вас, уезжайте. Оставьте этот дом наедине с его бедами. Уезжайте, Чарльз, и возьмите с собой все наши лучшие пожелания. Поверьте, здесь вы счастья не найдете.
— Нет, никогда, — вскричал Голланд. — Я поклялся в верности вашей сестре. И я не собираюсь из-за всяких домыслов трусливо убегать от девушки, которую люблю. Если же Флоре грозит опасность, то я отдам за нее свою жизнь.
Несколько мгновений Генри не мог произнести ни слова от переполнявших его эмоций. Затем он печально прошептал:
— О Боже, чем мы заслужили эту кару? За какие грехи мы стали жертвами подобного возмездия?
— Не говорите так, Генри, — оборвал его Чарльз. — Давайте не будем тратить время на бесполезные жалобы, а лучше сложим наши силы для преодоления грозящей опасности. Я ведь даже не верю в существование того вампира, который, по вашим словам, напал на Флору.
— А доказательства?
— Послушайте, мой друг. Пока я сам не увижу вампира, чье существование доселе считалось невозможным, никакие рассказы о нем не произведут на меня впечатления. Мне кажется, что в данном случае причиной являются какие-то людские ухищрения.
— Но какие ухищрения могли бы создать существо, о котором я вам рассказал?
— Не знаю, хотя я не прочь разгадать эту загадку. Вы не могли бы приютить меня на время?
— Вы будете приняты с огромным радушием. Считайте наш особняк своим домом и пользуйтесь его имуществом, как вам заблагорассудится.
— Я не сомневался в вашей доброте. Скажите, а вы не против, если я побеседую с Флорой на эту странную тему?
— Конечно, не против. Но соблюдайте осторожность и не говорите ей того, что может напугать ее.
— Я буду деликатным. Вы сказали, что Джордж, мистер Чиллингворт и этот мистер Маршдел осведомлены в подробностях дела?
— Да.
— То есть с этими людьми я могу обсуждать любые темы, связанные с вампиром?
— Конечно.
— Я собираюсь переговорить с каждым из них. Успокойтесь, Генри. Возможно, это дело, которое на первый взгляд кажется таким ужасным, вскоре лишится своей устрашающей стороны.
— Если сейчас меня что-то и может обрадовать, — сказал Генри, — то только ваше согласие рассмотреть эту тему с присущей вам трезвостью мысли.
— Почему вы вкладываете в свои слова столько надежды? Ведь я могу, в конце концов, согласиться с вами и признать существование вампира.
— И что тогда?
— Вы же сами сказали, что если вес доказательств заставит нас признать существование таких существ, то нам придется принять и все народные поверья, связанные с ними.
— Да, я это сказал. Но где уму остановиться, коли мы начинаем открывать для себя подобные вещи?
— Чтобы ответить на ваш вопрос, нам необходимо поймать вампира.
— Поймать?
— Да, поймать. Насколько я понимаю, эти существа не похожи на привидения, которые состоят из воздуха и абсолютно неосязаемы для человеческого прикосновения. А вампир — это просто оживший труп.
— Верно.
— То есть он осязаем и, как таковой, может быть уничтожен. Клянусь небесами, если я хотя бы мельком увижу вампира, то дойду до его логова, где бы оно ни находилось, и посажу злодея в клетку.
— О, Иисус! Вы еще не испытывали тот ужас, который овладевает человеком при виде такого существа. Вы и понятия не имеете о том, как застывает в венах кровь и цепенеют конечности.
— Вы все это чувствовали?
— Да.
— Тогда я постараюсь подготовиться к таким ощущениям. Любовь Флоры будет мне поддержкой. А как вы считаете, завтра он придет?
— Я боюсь даже думать об этом.
— Значит, он может прийти. Мы должны составить график дежурств, который не истощал бы наши силы. И каждую ночь кто-нибудь из нас должен оставаться в комнате Флоры.
— Мы так и делаем.
— Пусть она спит с осознанием того, что находится под охраной бесстрашного и хорошо вооруженного защитника, который не только готов умереть за нее, но и в случае необходимости сможет подать сигнал тревоги для остальных мужчин.
— Ловить вампира — жуткое занятие.
— Наоборот. Для меня это вызов. Если вампир — оживший труп, то его можно уничтожить. И он должен поплатиться за тот вред, который нанес другим людям.
— Чарльз, вы смеетесь надо мной? Или действительно поверили моим словам?
— Мой друг, у меня есть правило, в котором я еще ни разу не разочаровался. Я всегда рассчитываю на худшую возможность. В данном случае мне легче действовать так, словно существование вампира уже доказано. То есть нам сейчас нужно придумать план дальнейших действий.
— Вы правы.
— Если окажется, что вампира не существует, то отлично — мы лишь вздохнем с облегчением, и все. В противном же случае мы будем готовы к приему врага и встретим его во всеоружии.
— Пусть будет так. На мой взгляд, Чарльз, вы самый рассудительный и спокойный человек среди нас — особенно в минуты опасности. Но время сейчас позднее, и я должен отдать распоряжения, чтобы вам приготовили комнату. Надеюсь, этой ночью нам уже ничего не помешает насладиться отдыхом.
— Я тоже так думаю. Но, Генри, я буду вам очень признателен, если вы разрешите мне поселиться в той комнате, где висит портрет вашего предка, который стал якобы вампиром.
— Вы хотите там спать?
— Да. Я не ищу опасности ради опасности, но мне хотелось бы занять ту спальню и посмотреть, не навестит ли меня вампир, который может иметь пристрастие к этой комнате.
— Как вам угодно, Чарльз. Вам ее приготовят. Там все осталось так, как было при Флоре. Насколько я знаю, оттуда ничего не уносили.
— Значит, вы позволите мне обосноваться там?
