Юрико отложила в сторону последнюю папку. Я тут же замер, готовый приступить к обсуждению документов. Ждать пришлось больше минуты, как она произнесла совсем не то, что я хотел услышать:
— Как успехи?
Судя по тому, во что вонзился её взгляд, японка имеет в виду кубик Рубика.
— Посредственные: никак не подберу эффективную систему… Ну, он мне расслабиться помогает. Как это… Вроде вашей книги.
— Ямада Изудзу, — помогла вспомнить коллега. — Читала ваше досье — вы представлены там сильным эрудитом.
Словно бы в укор мне это говорит.
— Я… да, вроде того. Но с этой игрушкой никак…
— Понимаю.
Воспользовался неловким молчанием, чтобы убрать идеальный инструмент для убийства времени. Как-то несподручно сидеть с ним, словно бы клоун. Пальцы со скуки тут же сцепились в замок и подпёрли подбородок.
Юрико продолжает молчать, так что начинать предстоит мне:
— Вы уже всё изучили? — из десятка глупых вопросов этот пришёл на ум первым.
— Да, господин Праусен. Ваше мнение?
— Налицо один существенный факт: всех восьмерых умерших от Немаина можно разделить на две группы: сперва умерли трое с периодичностью в три дня, а следующая смерть наступила только через три с половиной недели. Дальнейшая периодичность не так важна. Понимаете?
— Болезнь пошла от одного из этих трёх, — согласно качнула головой Юрико и сложила руки на груди.
— Артур Эбимоль, Смитсон Гангейл и Роксана Хэллуэйн, — отчеканил я пальцем в воздухе все три имени. — Нет никаких сомнений, что Немаином первым заболел кто-то из них. Отсюда вытекают всего два вопроса: «кто именно?» и «как именно?».
— Логично, господин Праусен. К несчастью, документы не дают понять, откуда они могли подцепить заразу.
Глупо было бы и предполагать, что всё окажется так просто. Иначе бы ни меня, ни Юрико здесь и в радиусе пары сотен километров не было.
Похлопал себя по коленям от нетерпения: уже есть идеи, а когда есть идеи, проблем не возникает. Коллега, должно быть, легко прочитала, что за мухи кружат у меня в голове, но решила стойко молчать и дожидаться инициативы с моей стороны.
Ладно…
— Сперва соберём всю информацию по этим трём кандидатам, — глянул я в сторону окна. — Шериф, знакомые умерших — кто-то должен поведать…
— Какой у вас план? — оборвала меня Юрико, прищурив и без того узкие глаза.
— Поясню, — прущая изнутри энергия подняла меня со стула и погнала нарезать круги по комнате, — значительная часть мужского населения Гавары заняты охотой. Есть предположение, что Эбимоль и Гангейл — охотники, а госпожа Хэллуэйн — клиентка одного из них: покупала шкуру, мясо.
— И Немаин пришёл из леса?
— Именно! — щелчок пальцами выразил всю чёткость логической цепи.
На лице японки, тем не менее, больше скепсиса, чем одобрения:
— Почему вы тогда не занялись беседой с шерифом, пока я изучала истории болезни? Мы сэкономили бы время.
Замечание здравое и справедливое до ужаса, что всего сковало параличом — это лассо Юрико бросает метко.
— Я… Как бы это выразиться… Хотел услышать ваше согласие с моим планом…
— Глупо, господин Праусен. Давайте мы впредь не будем тратить время попусту: есть догадки — сразу обмениваемся и исполняем.
— Хорошо. Ну, так мы приступим…
Вытянутая тугой струной Юрико поднялась и пригласительным жестом указала на дверь. Читается как «после вас».
Компенсируя былую растерянность, двинулся на выход. Шериф Тим Симонс, как ему и положено, сидит за стойкой, истерично поглядывает то на дверь, то на окно. Взгляд свирепый, как у разбуженного посреди зимы медведя.
С нашим появлением сделался спокойнее, тише. Типичное поведение человека, желающего скрыть свои проблемы.
— Что-то хотели? — прохрипел Тим, разворачивая в нашу сторону коляску.
— Неприятности, шериф? — встала по левую руку Юрико.
Старикан отмахнулся, словно ему в пятый раз пытаются рассказать один и тот же несмешной анекдот. Мозолистые руки, правда, напряглись, сжав капканами подлокотники.
— Опять объявился Душегуб. А, вы же…
— Уже познакомились с вашим маньяком, — резво возразила Юрико. — Тот ещё подонок.
— Да, — тяжело брякнул Тим, сосредоточившись на лице моей коллеги, — подонок. Только что убил ещё одного. Не ребёнка, слава богу, хотя тоже не порадуешься. Мои ребята уже должны были с этим разобраться. Затягивают… Так что вы хотели? Не про убийц же слушать.
— Совершенно верно, шериф Симонс. Нас заинтересовали три имени из списка тех, кто умер от Немаина. Могли бы вы рассказать нам об Артуре Эбимоле, Смитсоне Гангейле и Роксане Хэллуэйн.
— О-о, — по-старчески прокряхтел Тим, — и что конкретно вы хотите знать?
— В общих чертах, — бросила Юрико, которую вдруг заинтересовал цветочек на подоконнике.
— В общих… Что ж… Артур — человек работящий был, ударником на лесопилке там… Хвалили его много. Сам спокойный, миролюбивый, выпить, конечно, любил. Никогда не попадался мне, беззаконие не творил. Дружил почти со всем городком, особенно со Смитсоном. Эти двое — два сапога пара, разве что Смитсон потише был, а Артур — весельчак, балагур. Зато жена была именно у Смитсона, а товарищ его в бобылях ходил. Жена-то вместе с ним от Болезни и слегла.
— То есть, — карточный домик моих догадок рассыпается, так что строим новый, — оба они работали на лесопилке?
— На лесопилке — другого приработка у них не было.
Тим поворчал, разминая могучую для своих лет шею, и поудобнее устроился в коляске. Юрико с вялой пародией на интерес окинула нас с ним взглядом и вернулась к немому созерцанию растения в горшке.
Шериф продолжил:
— Что насчёт Роксаны, то тут сложно сказать. Приехала она из Усницка лет шесть назад… Да, шесть где-то… Дом ей выделили, но жила она там тихо, замкнуто, с местными бабами общалась редко. Кормилась, в основном, со своего огорода, нигде не работала. Как говорится: была — не видно, умерла — не заметили. Не могу больше ничего сказать.
— И за то спасибо, — заторопился было я на выход, но ещё один вопрос непременно следует озвучить. — Как в Гаваре с гигиеной? Люди чистоплотные?
По скривившейся роже видно, что вопрос шериф воспринял не иначе как оскорбление:
— Вполне, господин Праусен.
И только тогда мы откланялись.
18:42
На выходе встретились с большой группой, состоящей, за исключением одной темноволосой девушки, из полицейских. Поскорее нацепил очки, пока солнце не вырвала мне глаза. По улицам я только ночью могу передвигаться без защиты.
Тут же направился по Весёлой улице на юг. Плащ такой неудобный: тяжёлые полы хлещут по бёдрам и оплетают ноги. Интересно полюбопытствовать, как там Юрико в этих шедеврах ципионских портных.
