Он тепло пожал руку доктору Уинчестеру, собиравшемуся уходить, и направился в библиотеку.
Пока Юджин Корбек искал книгу, я сидел в одиночестве, предаваясь размышлениям. Мир вокруг представлялся безгранично большим, меня подстерегали неведомые опасности, а та, что являла собой центр моего мироздания… Что ж, ради нее стоило вступить в схватку с таинственным противником, и за нее можно было и умереть!
Не прошло и нескольких минут, как вернулся мистер Корбек с книгой в руках — он нашел ее сразу же, на том же месте, где видел три года назад. Заложив бумажными полосками несколько мест, которые мне следовало прочитать, он вручил ее мне со словами:
— Это то, что чрезвычайно заинтересовало и увлекло мистера Трелони и меня. Считайте эту книгу интересным прологом к особому исследованию — каким бы ни был его эпилог. Если, конечно, кому-нибудь из нас он станет известен.
Задержавшись у двери, он добавил:
— Я хочу взять обратно свои слова насчет детектива. Он отличный парень. То, что вы мне рассказали, в корне изменило мое отношение к нему. Я сегодня буду спать спокойно, оставив светильники под его присмотром!
Когда он ушел, я захватил с собой книгу и респиратор и отправился выполнять свои обязанности в комнату Абеля Трелони.
Положив книгу на маленький столик, на котором стояла лампа с экраном, я отодвинул экран в сторону. Итак, теперь я мог, отрывая взгляд от книги, видеть и кровать, и сиделку, и дверь. Не могу сказать, что обстановка способствовала возможности сосредоточиться и заняться чтением. Даже беглого взгляда на книгу было достаточно, чтобы понять: она потребует пристального внимания прежде всего еще и потому, что была написана на голландском языке. Кто-то перевел ее, просто написав английские слова под соответствующими голландскими. Поначалу я с трудом разбирал витиеватые буквы двухсотлетней давности (книга была издана в Амстердаме в 1650 году), однако через некоторое время обнаружил, что вполне понимаю фразу на английском языке, построенную по синтаксическим правилам голландского. Осталось только привыкнуть к почерку — и тогда чтение не будет вызывать столько затруднений.
Поначалу я слегка тревожился, что мисс Трелони может неожиданно зайти и увидеть книгу у меня в руках. Перед тем как доктор Уинчестер ушел домой, мы договорились между собой, что не будем посвящать ее в детали предстоящего расследования, прежде всего потому, что женское мышление вряд ли сумеет быть объективным перед лицом очевидной тайны. Кроме того, Маргарет как дочь мистера Трелони может оказаться в трудном положении, если станет способствовать нарушению его приказов или даже просто будет знать об этом. Но когда я вспомнил, что она должна сменить сиделку в два часа ночи, мне стало спокойнее: в запасе еще оставалось почти три часа.
В очередной раз оторвав взгляд от ровных строчек, я оглядел комнату. Выздоровевшая сиделка Кеннети находилась на стуле у кровати. Из коридора доносилось тиканье часов — кроме этих звуков, пожалуй, ничто не нарушало ночную тишину. Свет на страницах книги и успокаивающее зеленое сияние абажура усиливали окружавшую меня темноту. Когда мои глаза вернулись к книге, свет показался ослепительным.
В предисловии автор Николас Ван Хайн из Хорна сообщал о том, что он, увлеченный книгой Джона Гривса[12] под названием «Пирамидография», сам посетил Египет. Его настолько заинтересовали чудеса этой древней страны, что он посвятил несколько лет жизни путешествиям по необычным местам и исследованиям руин многих храмов и захоронений. Николас Ван Хайн из Хорна познакомился со множеством рассказов о том, как строились пирамиды, некоторые из них он записал. Их я читать не стал и сразу перешел к отмеченным страницам.
Однако по мере того, как я углублялся в чтение, во мне стало расти ощущение какого-то тревожного воздействия. Один или два раза я поднимал глаза, чтобы посмотреть, не покинула ли сиделка свое место, так как я чувствовал чье-то присутствие рядом со мной. Мисс Кеннети спокойно сидела на стуле, и я снова возвратился к книге. Путешественник преодолел за несколько дней горы, расположенные к востоку от Асуана, и собирался пересечь долину, простиравшуюся на восток и на запад — вид на нее открывался сразу за широким проходом между скалами. Впрочем, предоставлю слово самому Николасу Ван Хайну — его рассказ я передам, изложив подстрочник на современном английском языке.
«Феллахи решительно отказались входить в долину в такое время, ссылаясь на то, что ночь может застать нас прежде, чем мы пересечем ее. Поначалу они никак не объясняли свой страх, тем более что до сих пор шли куда угодно в любое время, без колебаний. Однако когда я настоял на объяснении, египтяне сообщили, что это место называется Долиной Мага и ночью там никто не смеет появляться. Я попросил их рассказать о маге, но они отказались, утверждая, что ничего о нем не знают. На следующее утро, когда солнце взошло и осветило долину, ночные страхи исчезли. Тогда я услышал рассказ, что в древности — „миллионы миллионов лет назад“, по их словам, — здесь был похоронен великий маг, мужчина или женщина, они не знали точно. Что касается имени, то мои спутники утверждали, что тот, кто осмелится его произнести, исчезнет с лица земли и не сможет снова воскреснуть в Другом Мире. Проходя по долине, они сбились в кучу, стараясь не отстать друг от друга. Они объяснили это тем, что у мага длинные руки, поэтому идти последним опасно. Их слова меня не очень обрадовали, так как мне пришлось оказаться именно на этом почетном месте.
В самой узкой части долины, с южной стороны, возвышалась огромная скала, на одной из ее стен с гладкой и ровной поверхностью, располагавшейся почти отвесно, были высечены каббалистические знаки, фигуры людей и животных, рыб, земноводных и птиц. Среди этих изображений я разглядел солнце, звезды, а также множество причудливых символов, напоминавших человеческие конечности и части лица, например руки и ноги, пальцы, глаза, носы, уши, губы. Скала настолько поразила меня своей необычностью, что я приказал остановиться и почти весь день рассматривал скалу в подзорную трубу. Египтяне были очень напуганы и использовали всевозможные предлоги, чтобы побудить меня идти дальше.
Наступил вечер, но мне так и не удалось найти никакого входа в гробницу, которая, как я подозревал, была скрыта в скале. К этому времени феллахи чуть не взбунтовались, и мне пришлось уйти из долины, так как я не хотел остаться в одиночестве. Но про себя я принял решение вернуться к погребению и исследовать его. С этой целью я пошел дальше в горы, где встретился с арабским шейхом Абу Сома, который пожелал пойти со мной — арабов не связывают суеверные страхи египтян.
