Вика встала и Светлов поглядывая на Агранова, связал девушке руки за спиной, затем лег на пол. Майор уперся ему коленом в спину и проделал ту же процедуру.
Касаясь щекой ворса ковра, Светлов слушал, как Дмитрий набирает телефонный номер.
— Это я, — глухо сообщил кому-то Агранов. — Светлов и девка здесь. Третьего нет. Да. Жду.
Виталий пытался заговорить с майором, но тот упорно молчал, а затем и вовсе вышел из комнаты. Через пять минут послышался щелчок замка и приглушенный разговор.
— Так-так! — вошедший в комнату Герман кивнул Вике, как старой знакомой. — Я же обещал, кисуля, что мы встретимся. Помнишь, я — Герман, как в «Пиковой даме». Дмитрий Федорович, оставьте нас пожалуйста на несколько минут. Обещаю, что после разговора со мной обоих можно будет развязать. Они станут смирными, как ягнята…
Агранов вышел, а Герман перевернул Виталия, уселся ему на грудь.
— Начнем с тебя, дружок. На что жалуемся? Кого ментам собираемся сдать? Сейчас ты выйдешь со мной на улицу, а потом уснешь…
От пристального взгляда гипнотизера у Светлова закружилась голова. Последнее что он услышал перед тем, как провалиться в бездну, был жалобный возглас Вики.
В библии сначала было слово. У сержанта Сурвило сначала было сверло. В библии слово было у бога, а у Егора сверлом владел дьявол. Оно с легкостью проткнуло кожу на виске и вошло в мозг. Потом пришел черед Ступеней Боли. По ним Егор Сурвило спустился в Зал Страданий. Боль ушла. Музыка, зазвучавшая в мозгу, повелевала ему вернуться в телесную оболочку и завершить земные дела. Сурвило или скорее то, во что он превратился открыло глаза. Он стоял на середине большого асфальтированного двора, в одном ряду с товарищами из патрульного наряда и охранниками Чадова. Еще вчера эти люди на дух не переносили друг друга, а сегодня слились в дружный коллектив, способный самоотверженно выполнить любую задачу. И ничего, что выражение глаз каждого сделалось пустым, как скорлупа ореха, у которого сгнило ядро. Ерунда, что многие простые вещи, такие, как например застегивание пуговиц теперь выполнялись с большим трудом. Многому приходилось учиться заново. Суперсолдаты жадно впитывали знания очищенным от всего лишнего мозгом, но больше всего хотели действовать, постоянно доказывать свою преданность. Сурвило вгляделся в одухотворенные лица товарищей и понял, что они прошли тот же путь, что и он сам. От вонзившегося в висок сверла до высшей ступени совершенства.
— Будем действовать по ленинскому плану «почта-вокзал»! — с улыбкой объявил Микошин, прохаживаясь вдоль шеренги, легкой походкой всезнающего полководца. — Сначала — визит в РОВД. Там вы без проблем раздобудете оружие, а затем — почта. Главная ваша цель — антенна сотовой связи. После ее уничтожения у нас будет, по крайней мере, двенадцать часов на то, чтобы навести порядок в этой дыре. Никто не должен шляться по вокзалам, ни одна мышь не должна покинуть город или въехать в него по дорогам.
Микошин скользнул взглядом по шеренге воинов, подошел к Сурвиле и легонько стукнул кулаком в широкую грудь.
— Выберешь в свою группу двоих, тех, кого сочтешь нужным и — на почту. Справишься?
— Так точно! — щелкнул каблуками Егор.
Трое «гаишников» уселись в «хонду» и выехали со двора. К Микошину подошел Герман.
— Какие будут указание мне, фельдмаршал?
— Откуда этот насмешливый тон, Герман? — раздраженно спросил Сергей Михайлович, полному триумфу которого мешал свидетель недавнего позора. — Что тебе не нравится, циркач?
— Циркачу нравится все. Циркач ведь знает о том, кто здесь настоящий хозяин, а кто — просто никчемная пешка.
— А себя, ты, я вижу, причислил к тяжелым фигурам? Поезжайте в городской морг, мистер ферзь и доставьте сюда нашего болтливого доктора.
В то время, как Алый Автобус покатил к моргу, «хонда» въехала во двор узла связи. Первым, как и положено командиру, из салона вышел Сурвило Он скользнул взглядом по припаркованным у стены двухэтажного здания служебным автомобилям и поднял глаза к двузубой вилке антенны сотовой связи, расположенной на крыше.
— Все абоненты «Вэлкома» сейчас получат умопомрачительные скидки, — Егор, повесил на плечо автомат и кивнул одному из товарищей. — Позаботься о том, чтобы ни одна колымага во дворе не смогла бы ездить без помощи эвакуатора. Остальные за мной — в здание!
Сурвило подошел к двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и несколько раз грохнул в нее кулаком.
— Кто там?
— Павка Корчагин! Открывайте буржуи, у меня мандат реввоенсовета!
Как только дверь распахнулась, Сурвило передернул затвор автомата и направил ствол в большой, занимавший всю стену телемеханический пульт. Разноцветные лампочки, разлетелись вдребезги, в стены брызнули осколки пластмассы. Дав очередь, по скоплению приборов на столах и двум опешившим операторам Егор повернулся к подчиненным.
— Теперь на крышу, орлы!
Порывы осеннего ветра раскачивали антенну сотовой связи, составленную из нескольких фрагментов. Егор пнул ногой ее основание и осмотрел четыре натянутых троса.
Пока подчиненные возились с креплениями Сурвило подошел к краю крыши. Двор напоминал растревоженный муравейник. Горели несколько машин. Бегали люди. Большинство ударилось в панику, но несколько мужчин, сумевших удержать себя в руках, отыскали виновника заварухи, повалили на асфальт и старательно охаживали ногами.
— Дети, — Сурвило прицелился и дал очередь по смельчакам, посмевшим напасть на диверсанта. — Совсем как дети!
За спиной Егора раздался металлический лязг. Три из четырех тросов были ослаблены и болтались в воздухе, как бельевые шнуры. Возиться с четвертым не потребовалось. Свое дело сделали ветер и вес антенны. Она накренилась в одну сторону, на мгновение застыла. Последний трос лопнул и его конец, извиваясь, хлестнул одного кадавра по животу. Антенна рухнула и разлетелась на куски, а пострадавший с удивлением смотрел на свои, стремительно выползающие наружу внутренности. Все было кончено.
За «хондой», выезжавшей с разоренного двора, бежал его кадавр со вспоротым животом. Сворачивая к воротам, Егор посмотрел в зеркало заднего вида.
— Не нужен ты мне. Весь салон испачкаешь
Выполнив приказ, Сурвило поехал на вокзал, а убедившись, что там уже умели побывать соратниками по борьбе, направил «хонду» к выезду из города. По пути встретился алый микроавтобус. Егор помахал рукой Герману, которого с недавних пор полюбил, как родного отца.
Как и предполагал Сурвило, задача по перекрытию дороги выполнялась из рук вон плохо. Водители редких машин, видели странных людей, чувствовали неладное, разворачивались и, на всех парах мчались прочь. Во всем чувствовалось отсутствие твердой руки командира, способного организовывать и направлять.
