- Что будешь? - спросил он, наливая стакан виски.
- Hичего, спасибо, мистер Валастро.
Обычную серьезность лица Санти разделила еще одна улыбка.
- Не нужно быть таким формальным, Клэй. Даже если это деловое предложение.
- Предложение?
- Tы серьезно не связан ни с одним человеком? Романтично? Интимно?
Клэй молчал. Санти лишь усмехнулся.
- Судя по количеству молодых леди, которых мы видим приходящими и уходящими почти каждый вечер, я знаю, что ты здоровый и мужественный молодой человек.
Рот Клэя был открыт, возможность произнести слова исчезла, как будто Санти схватил розовый мускул его рта и отделила его от стебля.
- Не смущайся. Virilità[31], а? Это определение молодого быка. Это святое, на самом деле. Подарок, которым нужно дорожить.
Клэй наблюдал, как Санти взял ноутбук, стоявший на крайнем столике, а затем вернулся к Ли.
- Tы спросил, не подумаю ли я когда-нибудь о том, чтобы снять еще один фильм? - oн ухмыльнулся, словно ошеломленный этой мыслью. - В шестьдесят лет мне не нужна головная боль контрактов и руководителей студий, которые не отличили бы настоящее искусство от мокрого презерватива, - Санти открыл ноутбук, и его пальцы заскользили по клавиатуре. - Ecco[32]. Год назад я понял, что могу либо сгнить, либо развиваться так же, как развивалось кино. Онлайн. Цифра. Сейчас у меня более сотни анонимных и очень щедрых клиентов, которые признают ценность моего видения. Они благодарны.
Клэй поерзал на стуле и пожалел, что не выпил, когда Санти предложил. Поверхностность его дыхания можно было бы извинить, если бы его миндалины отмокали в горячей ванне с виски или скотчем.
- Благодарны за что? - спросил он, прочищая горло.
Санти выглядел так, словно надеялся, что Клэй спросит.
- За настоящее искусство. Настоящий ужас. Настоящий секс, - прокричал он, его язык шевелился так сильно, что казалось, он может раздвоиться посередине, как у змеи. - Без редактирования. Без цензуры. La verità[33], - Санти допил остатки виски. - Возможность создавать и стилизовать фильмы специально для удовольствия одного человека. В частности, у меня есть один клиент, который очень хорошо платит за l’alternativa[34]. Нестандартное, понимаешь? Ли и я делаем все, что в наших силах.
- Что именно?
Санти тяжело вздохнул, словно надеялся, что Клэй спросит.
- Я хотел показать тебе.
Он поставил ноутбук на небольшой низкий столик в центре комнаты, экраном к Клэю. Видео, явно снятое на портативное устройство, заполнило экран. На заднем плане был слышен голос Санти, который что-то неслышно требовал. Камера переместилась, когда его руки неловко задвигались, фокус не отрывался от пристального кадра на белое постельное белье. Конечно, Клэй признал, что Санти не снимал фильмов более пятнадцати лет, но все же он ожидал гораздо более значительного художественного притворства, чем то, что было очевидно, когда камера двигалась из стороны в сторону и пульсировала, фокусируясь и расфокусируясь.
Наконец, камера наклонилась вверх и показала Ли, голого и лежащего лицом вверх на неубранной кровати. Санти наклонился вперед и запечатлел камерой распростертое тело Ли целиком. Выражение безразличия на лице Ли было таким же, как когда Санти приблизился с камерой. На этот раз, однако, лицо Ли было белым, как у больного.
Камера Санти намекнула на оба набора ампутированных пальцев Ли. Вытягивая правую руку Ли и исследуя закругленные выступы и несколько оставшихся почерневших пальцев, Санти хихикал.
- Мой мальчик - твой мальчик, - сказал его голос. - Его пальцы - твои. И пальцы на ногах тоже. Его маленькие коз... хрюшки. Эта маленькая хрюшка пошла на рынок. Эта маленькая хрюшка осталась дома...
Тело Ли мягко шевельнулось, когда Санти оседлал его, камера сфокусировалась на тугих, обтянутых флисом яичках Ли, свободно свисающих там, где его ноги соприкасались. Рука Санти вошла в кадр видео, и он схватил увядший ствол Ли, начав двигать рукой вверх-вниз по нему. После нескольких мгновений поглаживания и, казалось, осознав, что Ли останется вялым, несмотря на стимуляцию, Санти убрал руку с члена мужа и направил камеру на лицо Ли.
Клэй поерзал на стуле, чувствуя, как в животе бурлит тревога, пока он смотрел, как камера фокусируется на маленьком ямочке в центре горла Ли. Круглое отверстие не шире четверти торчало из-под обычной пластины из полупрозрачного пластика, а контуры его морщинистых губ изгибались, когда Ли дышал, издавая мягкие влажные звуки. Камера внезапно наклонилась вниз и увидела, как рука Санти раздувает блестящую от слюны головку его эрекции.
Клэй не мог не заметить, как укорачивается промежность его джинсов, когда он наблюдал, как Санти напрягает свой член. Скрестив ноги, он наблюдал, как камера следует за эрекцией Санти, пока его рука направляла кончик его члена к дышащей стоме Ли. На мгновение Санти замер, хватка на его мужском достоинстве ослабла, когда его пальцы коснулись круглого отверстия, которое расширялось и сжималось из-за затрудненного дыхания Ли.
Затем, без предупреждения, Санти намазал головку своего члена комком мокроты и прижал его к гримасничающему отверстию горла. Сначала крошечная розетка сопротивлялась и хмурилась, а тело Ли дико вздрогнуло. Клэй мог слышать тихое ворчание Санти, когда он схватился за свой член и впихнул то немногое, что смог, в отверстие. С каждым толчком устье стомы становилось все более и более эластичным, плавно расширяясь по мере проникновения эрекции Санти.
Когда Санти достиг глубины трех-четырех дюймов[35], он начал раскачиваться взад-вперед, прижимаясь к дыре в горле своего мужа. Хотя камера более чем стремилась продемонстрировать абсурдность проникновения - объектив практически прижался к эрекции Санти - внимание Клэя было приковано к лицу Ли и выражению мученика, застигнутого в восхитительных муках насилия. Он смотрел, как губы Ли приоткрылись, мягкие скулящие звуки задохнулись в хлюпающей яме его пищевода с кляпом во рту.
Клэю хотелось на мгновение отвести взгляд от экрана - что угодно, лишь бы передохнуть от ошеломляющего сочетания страха и вожделения, которые он испытывал. Он чувствовал, как глаза Санти прожигают в нем дыры размером с утиное яйцо. Хотя обычно он наслаждался бы мимолетным моментом внимания Санти, Клэй был прикован к экрану и неприятными звуками члена Санти, вращающегося в дыхательной стоме Ли.
Камера тряслась, когда Санти вытащил себя и яростно погладил, пока его член не брызнул густыми каплями расплавленных сливок на горло и подбородок Ли. Санти застонал, последняя лента оргазмического блаженства ушла из его тела, когда он отодвинул камеру. Его челюсть была покрыта струйками эякулята, а из дыхательной стомы текли те же самые жидкости; Ли в кои-то веки не выглядел равнодушным в своем обычном зомбированном трансе. Вместо этого его глаза сияли, влажные от неоспоримого выражения унижения и боли. Когда Санти слез со своего мужем и начал уходить, видео стало черным.
Клэй едва мог пошевелиться. Санти смотрел на него, сидя на диване, скрестив ноги и зажав сигарету между указательным и средним пальцами. Он погладил мужа по голове.
- Ли все еще прекрасен, не так ли? - сказал Санти, делая еще одну затяжку и предлагая ее Клэю.
Клэй взял сигарету, его пальцы терли влажный фильтр там, где только что был рот Санти.
- Это... не ранит его?
- Он кажется тебе больным?
Клэй, конечно, не стал бы спорить с Санти, даже если бы он действительно думал, что Ли болен. В конце концов, даже несмотря на то, что жесткость в его джинсах ослабла, он все еще не мог поверить в это испытание.
- Это ваш... самый новый фильм?
Санти закрыл ноутбук и отодвинул его в сторону.
- Один из нескольких. Все мои фильмы доставляются нашим клиентам в цифровом виде на защищенном и частном веб-сайте. То, что ты только что посмотрели, было сделано специально для одного клиента. На самом деле, он заключил со мной контракт на новый фильм. Вот почему я послал за тобой.
