– Ты был там, когда умерла старуха? – осведомился Инимин. – Видел, как это случилось?
– Нет, – признал Брелан. – Мне рассказала Тали.
Хесми нахмурилась еще больше. Давриан неуверенно взглянул на нее.
– Вот видите. Его там не было. Он верит всему, что говорит эта девушка.
Инимин старательно откашлялся.
– Именно поэтому я так старался убедить вас в том, что нельзя пускать волков в деревню. Они в любой момент могут превратиться из друзей во врагов и загрызть нас во сне. Такова натура дикого зверя, и мы не можем полностью от нее защититься.
На площади появился Ралзун и остановился рядом со мной. Я подняла голову и зарычала.
– Ты должен был предупредить, что Давриан племянник Инимина, – резко заявила я.
– Ты должна была предупредить, что он идет за вами следом! – хрипло возразил в ответ старик.
Он подошел к Хесми и произнес:
– Инимин говорит вздор. Волк не может никого околдовать, и глупец тот, кто так думает. Волки помогали нам раньше и помогают сейчас.
– Они плавали с нами в ручье и не сделали ничего плохого, – заметил молодой человек, пытавшийся окунуть меня в воду.
– Вот что они нам подарили, – сказал другой юноша, подняв шкуру, которую мы утащили у котят длиннозуба. Он, правда, не упомянул о самих длиннозубах. Наверное, старейшины запрещали молодым людям подходить к этим зверям.
– И вообще они мне нравятся, – добавила какая-то девушка.
– Они опасны, – стоял на своем Давриан, – и неважно, какими дружелюбными при этом кажутся.
Люди вокруг нас принялись вполголоса переговариваться и перешептываться, иногда раздавались и возбужденные крики. Мне они в тот момент напомнили стаю воронов, собирающихся куда-то лететь.
– Волчата, – прошептал Тлитоо, – если вы дадите им спорить и дальше, они нагонят на себя такого страху, что не смогут найти выход. Покажите им.
– Что?
– Покажите, кто на самом деле опасен, – ответил ворон, кивнув в сторону мешка Инимина.
Я поняла, что он имел в виду, улыбнулась и стала пробираться сквозь толпу.
– Куда ты идешь? – шепотом поинтересовался Аззуен.
– Хочу позлить Инимина, – ответила я.
Люди замолчали, когда я подошла к Инимину. Он отклонился назад, когда я оказалась рядом, но не отступил. Не глядя на него, я схватила зубами мешок и подняла с земли. И только после этого взглянула Инимину в лицо.
Разумный человек спокойно отнесся бы к тому, что я подняла его мешок, но он напомнил мне самолюбивого и злобного Давриана. Инимин попытался пнуть меня ногой и ударить тупым концом копья, но я легко увернулась, подбежала к Хесми и положила котомку к ее ногам. Она рассмеялась.
– Ты заслужил, чтобы она тебя укусила, Инимин, – усмехнулась Хесми, и я лизнула ей руку. Она положила руку мне на спину, я почувствовала биение ее сердца. Я всегда чувствовала этот звук, когда люди прикасались ко мне.
– Она любит, когда ее чешут за ушами, – заметил Ралзун.
– Я помню, – Хесми погладила меня между ушей. Я прижалась к старейшине.
– Эти волки ведут себя не как убийцы, – сообщила она, – а Давриан провел у нас слишком мало времени, чтобы я стала доверять ему больше, чем внучке Ниали, – она погладила меня по спине. – Пусть Давриан остается твоим кандидатом, Инимин, но я не желаю больше ничего слушать о колдовстве и чарах. Что касается того, опасны волки или нет, то мы пока понаблюдаем за ними до праздника Весны. В конце концов, если потребуется, то мы всегда сможем легко их убить.
Широкими шагами она пересекла площадь и вошла в свой дом. Давриан и Инимин, присев на корточки и проводив взглядами Хесми, принялись о чем-то шептаться. Остальные разбрелись по стойбищу. Когда люди, державшие Брелана, ушли, он, пошатываясь, приблизился к Тали и Ралзуну. Мы с Аззуеном тоже присоединились к ним.
Тали глубоко вздохнула и спросила у Ралзуна:
– И что теперь?
– Докажи им, что ты – лучший кандидат. Пока и ты, и твои волки производите хорошее впечатление на Хесми.
Ралзун говорил очень уверенно, но мне было неспокойно на душе. Я не знала, что может предпринять Давриан. Я и в дурном сне не могла представить, что он окажется замешанным в это дело и станет соперником Тали на выборах криана. Пока Тали, Брелан и Ралзун тихо переговаривались друг с другом, а Аззуен кругами ходил вокруг, я напряженно думала. Я боялась, что снова, в который уже раз, потерплю неудачу. Мне нужна была помощь.
Мать велела найти ее, если она мне понадобится. И вот теперь, как только стемнело, я отправилась на ее поиски. Я напала на ее след у ручья, где мы виделись в последний раз, и по этому следу побежала в кипарисовую рощу. Мать спала на свежем воздухе.
– Я не смогу ничего сделать, – проговорила я, когда она проснулась. – В стойбище явился Давриан и пугает людей тем, что волки их загрызут. Многие ему верят. До Равноденствия я не успею доказать, что он лжет. Мне нужно больше времени.
– Времени у тебя не будет, Стражи этого не допустят.
– Тогда вместо меня должен прийти волк старше. Ты должна сделать это, а не я.
Мама встала.
– Ты потеряла право сдаться, когда отказалась покинуть свою девочку. Если бы ты хотела сбежать с поджатым хвостом, тебе следовало бы остаться с Рууко и Риссой и забыть о людях.
Я все-таки надеялась на совет или хотя бы сочувствие. Мать заметила мой расстроенный вид и ласково ткнулась носом мне в щеку. Потом побежала к Каару и, обернувшись, позвала за собой.
Я так рассердилась за то, что она сурово отчитала меня, что хотела было остаться, но вместо этого наклонила голову и последовала за ней.
Никогда в жизни я не видела такого красивого места.
Лунный свет заливал таинственным светом роскошную траву, восхитительно пахнувшую добычей. Высокие сосны и густые заросли можжевельника напомнили мне о родном доме, а рядом мирно журчал ручей, обещая прохладную чистую воду. Местность, простиравшаяся перед нами, изобиловала полями и лесами. Глядя на эти богатейшие угодья, я не могла сдержать улыбки.
Мы с матерью улеглись на вершине невысокого холма и долго смотрели на эту добрую и щедрую долину, источавшую несравненный аромат охотничьего счастья.
– Я хотела показать тебе эту землю, Каала, – сказала мама, – чтобы ты знала, за что борешься. Навдру обещал, что если ты добьешься успеха, то получишь эту землю. Она расположена достаточно близко к человеческому племени, и поэтому ты будешь проводить с людьми столько времени, сколько нужно, но одновременно сможешь позаботиться и о своей стае.
– О моей стае, – ошеломленно переспросила я, – о моей собственной стае?
